– Семен, останови на секунду свой процесс! – попросил Гуров.
– А, чего? – переспросил водитель, но воду выключил.
– Слушай, – спросил у него Гуров, – ты не знаешь, где покойный Петр Леонидович хранил разного рода подкормку и химикаты? Было такое специальное место?
– Да, был у него такой сарайчик, – подтвердил водитель. – Это в дальнем конце, за розарием, за елями. Вон, в той стороне.
– Большое тебе спасибо, – горячо поблагодарил его Гуров и отправился в путь.
Он миновал «зеленый грот», обогнул пруд, прошел мимо розария и, наконец, прошел через небольшую еловую рощу. Сделал еще несколько шагов – справа зачернело маленькое приземистое строение.
«Вот оно! – мелькнуло в голове у Гурова. – Да, но я даже не спросил у Семена, а есть ли здесь замок. А вдруг есть? Придется тащиться обратно…»
Однако замка на двери и здесь не оказалось. Гуров открыл дверь и очутился еще в одном сарае, еще более тесном, чем первый. Здесь не было ни лопат, ни культиваторов. Все помещение занимали полки, на которых стояли десятки разнообразных банок и коробок. Все содержалось в идеальном порядке, как и в сарае с инструментами. Банки стояли ровно, по линеечке. Но все ли? Гуров внимательно присмотрелся. Одна желтая банка с подкормкой, на верхней левой полке, была немного задвинута назад – словно пряталась от слишком внимательного чужого взгляда. Гуров достал ее и открыл. Там лежал листок бумаги, сложенный вчетверо. Это был листок, вырванный из блокнота. Сыщик развернул его и прочитал торопливо написанные слова: «Рассказать Льву Иван. об услышан. разговоре Татьяны Мих. с Мих. Степан. Странный разговор, словно муж с женой».
Это было все. Написано было мало – и в то же время очень много. Это было то самое сообщение, из-за которого Петр Леонидович и был убит. Сейчас, держа в руках записку, Гуров был в этом совершенно уверен.
– Спасибо, Петр Леонидович, – тихо прошептал он. – Большое вам спасибо за ценное сообщение. Вы смогли мне помочь, даже после своей смерти.
Он аккуратно сложил записку и положил ее себе в карман. В голове у него шла активная работа. Там быстро прокручивались разные сцены, свидетелем которых он был здесь, в усадьбе. Разрозненные кусочки мозаики складывались в одно целое – в картину запланированного жестокого убийства. Точнее, двух убийств. И еще одного ограбления.
Гуров поставил банку на полку, выглянул из сарайчика – не подглядывает ли кто за ним – и после этого аккуратно закрыл за собой дверь. Картина дальнейшего расследования была ему теперь совершенно ясна.
Глава 26
«Да, что дальше делать, в общем, ясно, – размышлял Гуров, медленно идя обратно к дому. – Я знаю, кто убийца, знаю, кто сообщник. Знаю, как был убит Кононов. Относительно убийства Петра Леонидовича есть некоторые варианты, некоторые моменты пока неясны, но это не так уж важно. Важнее другое – добыть улики. Доказательства. Пока что все улики у меня – лишь косвенные. Ярыгин их может не принять. А мне нужно, чтобы сразу принял и дал ходатайство суду об аресте убийц. И для суда мои аргументы должны быть очень убедительными. Это и для меня лично имеет большое значение, и для всех живущих в усадьбе. Люди, с которыми я имею дело, совершили уже два убийства, и если почувствуют опасность, не остановятся ни перед чем, чтобы спастись. Значит, нужны улики. Нужно еще раз просмотреть записи видеокамер в ночь убийства. Выяснить, кто выходил из дома, кто входил. А еще надо по третьему кругу расспросить всех, кто здесь живет, насчет того, не видели ли они наших голубков вдвоем. Не может быть, чтобы их никто не видел и не слышал. Может, они в городе встречались? Тогда их мог видеть Семен или Никита. Просто не придали этому значения. В общем, еще один цикл бесед. А еще важнее получить информацию о прошлом нашего уважаемого Михаила Степановича. Интуиция мне подсказывает, что многое в этом прошлом выглядит не так, как говорит сам управляющий. Да, это информация очень важна. Но получить ее я могу лишь после обеда – раньше из Москвы вряд ли позвонят».
И тут, словно отвечая на его мысли, у Гурова внезапно зазвонил телефон. Он взглянул на экран и почувствовал некоторое разочарование – это не был звонок из Москвы, это звонил следователь Ярыгин.
– Слушаю тебя, Виктор Васильевич, – сказал он.
– Приветствую, Лев Иванович! – бодрым голосом отозвался следователь. – Хочу тебя проинформировать о результатах криминалистической и врачебной экспертиз. Ты как, готов воспринимать информацию?
– Вполне готов и даже поел, – отвечал Гуров. – Так что в обморок не упаду. И что там такого интересного? Судя по твоему голосу, интересное имеется.
– Имеется, еще как имеется! Во-первых, врач подтвердил диагноз – смерть в результате острого сердечного приступа. Старика буквально загнали, сердце не выдержало такой гонки. Но это не все. Врач обнаружил на теле садовника, под одеждой, три пореза. Один на груди и два на спине, в районе лопаток. Такое впечатление, что Брянцева кололи каким-то острым предметом – ножом или ножницами.
– Да, кололи и угрожали, – отвечал Гуров. – Я представляю себе эту картину. Ему угрожали ножом, наносили удары – и тем самым заставляли бежать.
– Именно так! А во-вторых, врач, исследовав пальцы руки, в которых убитый сжимал ту пуговицу, твердо заявил, что трупное окостенение наступило до того, как предмет попал старику в руку.
– То есть пуговицу ему подсунули! Засунули в руку уже мертвому!
– Вот именно! А значит, никакой борьбы между садовником и его убийцей не было. И пуговицу он во время борьбы не отрывал. Стало быть, все подозрения относительно Ирины Вдовиной безосновательны. И как я правильно поступил, что вчера не задержал ее по подозрению в убийстве! Нет, ты оцени, Лев Иванович, как я угадал!
– Я оценил, – с улыбкой сказал Гуров. – Ты молодец, Виктор Васильевич. Что, у тебя все?
– Пока все. Но и этого, мне кажется, хватит. Надо искать убийцу. Который хорошо бегает, у которого есть нож и у которого были причины желать смерти старика. Вот последний вопрос представляется мне самым трудным. Кому он мог помешать, этот садовник?
– На этот счет у меня есть некоторые соображения, – сказал Гуров. – Если не возражаешь, я тебе их изложу чуть позже. Возможно, завтра утром. До завтра потерпишь?
– Потерплю, какой вопрос! – воскликнул Ярыгин. – До связи, Лев Иванович!
И он отключился. И тут же, буквально спустя секунду, телефон зазвонил снова. На этот раз номер был незнакомый.
– Гуров слушает, – сказал сыщик.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – ответил ему бодрый молодой голос. – Говорит старший лейтенант Вепринцев Александр. Я звоню по поручению генерала Орлова. Он мне утром приказал заняться сбором информации по гражданину Толстых Михаилу Степановичу. Собрать всю имеющуюся информацию и передать ее вам. И сделать это как можно быстрее. Вот, я готов доложить.
– Неужели уже все собрал? – удивился Гуров. – Ведь всего каких-то три… нет, четыре часа прошло.
