Следующей жертвой стал Глен Ботикайнер, футбольный агент, прибывший в Россию из Англии и занимавшийся здесь тем же, чем промышлял агент Мартынова и Гришаева, то есть попросту кидал простачков на деньги, обещая им выгодные контракты, а в итоге оставляя перспективную российскую молодежь без денег, без жилья, без будущего… Наносил ли он своими действиями вред российскому спорту в целом? Определенно наносил. За что и был подвергнут своеобразной казни…
Через неделю после Ботикайнера был убит Тимур Зарутдинов, чиновник из РФС, обвиняемый в пособничестве договорных матчей. Его вина была почти доказана, но потом свидетели испарились как по мановению волшебной палочки. Зарутдинов избежал наказания. И с его убийством Гурову тоже все было понятно…
Следующая жертва – Магомед Гутуев, боксер. Коневу удалось собрать на этого человека куда больше информации, чем фигурировало в том обвинительном деле. На ринге под него много кто «ложился». Но там все сходило с рук, хотя дела и были шиты белыми нитками. А вот двое последних соперников сильно пострадали. Инвалид на всю жизнь и… труп. Гутуеву грозил большой срок, но он его не получил. Вообще никакого срока не получил. Сначала сменили судью, а затем заставили и свидетелей отказаться от показаний. Мотив Мартынова, как исполнителя чьего-то заказа, – налицо…
Гуров отложил бумаги и устало потер глаза. Он даже не пытался скрывать своего мрачного расположения духа. Конев, расположившийся за рабочим столом Крячко, в отсутствие последнего, шумно потягивал чай из граненого стакана. Его взгляд встретился с хмурым взглядом полковника.
– Хотите чаю? – живо предложил лейтенант.
– Не откажусь. У меня от этих бумажек уже в глазах рябит.
– Вы все прочитали?
Конев вышел из-за стола и включил электрический чайник. Приготовил чистый стакан и заранее бросил в него три ложки сахара, зная о предпочтениях Гурова.
– Еще нет. Но там, полагаю, все то же самое? – Лев откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на затылке. – Наша версия подтверждается? Мы на верном пути?
– Так точно, товарищ полковник. У меня лично не осталось уже никаких сомнений. Все убитые были нечисты на руку. Договорные матчи, подделка документов, допинг-скандалы, педофилия, откровенное «кидалово» и так далее… И все они отмазались. Вы уж простите меня за этот сленг… Просто не нахожу других слов.
Чайник вскипел, и лейтенант наполнил стакан кипятком. Опустил в него пакетик с заваркой. Гуров равнодушно следил за его движениями.
– А потом на этих людей выходила… «Лига справедливости», как вы ее обозвали, товарищ полковник, и вершила собственное правосудие… – Конев слегка замялся. Поставил стакан с чаем перед Гуровым, но отходить от стола полковника не торопился. – В общую картину не вписывается только одно-единственное убийство. Вы поймете это, когда прочтете все документы.
– Какое?
– Убийство Зеленской. – Конев склонился вперед и уперся двумя ладонями в край стола. – Я перелопатил все ее прошлое, товарищ полковник. Вдоль и поперек… И так, и эдак крутил, но… Ничего на ней нет. Абсолютно! Никаких трений с законом, никаких порочащих связей. Если, конечно, не брать в расчет ее нетрадиционную ориентацию. Но ведь это не то?..
– Скорее всего не то, – согласно откликнулся Гуров и потянулся к стакану с чаем. – А что по убитому нами Александру Мухалишину, которого застрелил при задержании полковник Крячко? Выяснили, кто он такой?
– Так точно. – Конев дисциплинированно вытянулся по стойке «смирно». – Бывший самбист. Чемпион области две тысячи первого года. Рассматривался как кандидат в сборную, в том числе и на Олимпиаду две тысячи четвертого года. А потом произошла неприятная история… Заступился за девушку на улице. Нападавших было четверо. Один из них получил травмы, несовместимые с жизнью. Умер… Мухалишина посадили. Дали десять лет. Он отсидел семь и вышел по УДО. Понятное дело, что с профессиональным спортом для него было покончено.
– История с девушкой – подстава? – нахмурился Гуров.
– Сказать что-то наверняка нельзя, товарищ полковник. Я просмотрел газетные вырезки и интернет-блоги по этой теме. Мнения были разные, но большинство высказывалось за то, что Мухалишина подставили.
– Понятно. А что со вторым? Тело нашли?
– Пока нет.
– Мне нужны контакты Мухалишина. Друзья, товарищи… С кем он общался в тюрьме, с кем после освобождения…
– Мы работаем над этим.
– Что по Ксенофонтову? – сменил тему разговора Гуров. – Успели что-то нарыть?
– Честно говоря, немного, – признался Конев. – Естественно, он – тоже бывший спортсмен, что вас, наверное, уже не удивляет… Занимался пулевой стрельбой. Причины окончания карьеры пока выяснить не удалось. Но вроде бы ни травм, ни криминала в прошлом не было. Эти версии мы уже отработали. Адрес проживания тот же, который вы и указывали.
Полковник вновь придвинул к себе документы, взял верхнюю бумагу, но тут же раздраженно бросил ее обратно в общую стопку. Поднялся из-за стола и прошелся по кабинету. Про чай в стакане он успел забыть.
– То есть где он может быть сейчас, мы определить не можем?
– Не можем. Но пытаемся, как и в случае с Мухалишиным, вычислить все его контакты. Друзья, родственники, и так далее…
– Хорошо. Работайте, – одобрил полковник. – Я тоже попробую задействовать кое-какие личные информационные источники на этот счет. От Шостикова есть сообщения?
– Да. Он звонил вам три раза, пока вас не было. – Конев вновь занял место за столом Крячко и развернул к себе включенный монитор компьютера. – Я сообщил ему о Ксенофонтове. Он обещал узнать о нем все, что возможно, по своим официальным каналам. А еще он отправил вам на электронный ящик список.
– Какой именно?
– Список тех, кто по тем или иным причинам вынужден был уйти из спорта. То есть список потенциальных членов «Лиги справедливости». – Лейтенант улыбнулся: – Надеюсь, вы простите меня за вольность, товарищ полковник, но я взял на себя смелость просмотреть почту раньше вас.
– Прощаю. Нашел что-то интересное?
– Ну… – Конев хитро прищурился. – Мне кажется, что да. Во всяком случае, это не может не заинтересовать вас. Взгляните сами, товарищ полковник.
Гуров зашел за спину лейтенанту и тоже устремил взгляд на экран монитора. Конев развернул нужный документ:
– В списке шестьдесят три фамилии.
– Не хило! – присвистнул Лев.
– Да уж. Кстати, Шостиков упомянул, что этот список еще не полный. Но не в этом дело… Взгляните сюда, товарищ полковник. Вот это – биатлонисты. Семь фамилий. Я выделил их красным. Четверо мужчин и три женщины. Все в разное время были подвергнуты дисквалификации за употребление допинга и больше в спорт не вернулись… Насколько справедливо или несправедливо они были дисквалифицированы – это еще нужно разбираться, но факт остается фактом. Понимаете?
