– Но… – Митя запнулся. – Ты ведь видел ее без одежды, разве нет?
– Почему меня все в этом подозревают? – Сева совершенно неожиданно улыбнулся. – Она же из этих… – он указал рукой на девушек, – невест, снежинок и старых дев…
Митя пожал плечами. Как стоило воспринимать такой ответ?
Колдуньи на берегу внезапно засуетились и, к удивлению Мити, рассмеялись: «Мне кажется, здесь кто-то есть!» – вскричала одна из них, вызвав новую волну хихиканий. «Я чувствую присутствие волшебной силы, причем… не одной». Тут наконец раздался голос Варвары, и Митя заметил ее среди подруг: «Этому кому-то будет очень трудно скрыть свое присутствие, и скоро он выдаст себя!»
– Так ее план сработал, – улыбнулся Митя. – Она хотела, чтобы ты пришел, и ты пришел.
– Девушкам надо уступать, разве нет?
Этот ответ развеселил Митю, и он едва удержался, чтобы не засмеяться и тем самым не открыть снежинкам их укрытие.
– Но почему ты не сказал Арсению, если все знал?
– Зачем?! Чтобы он пошел подсматривать за ними? Разве это хорошо по отношению к Аленке? Да и к этим колдуньям?
Две девушки, те, что подошли к реке одними из первых, сняли через голову свои платья, и теперь под луной светились их стройные обнаженные тела.
– Но почему тогда мы подсматриваем? – спросил еще тише Митя.
– Нам можно. Мы убежденные холостяки.
– Ну… у меня вообще-то есть невеста…
Девушки по очереди – кто с визгом, а кто с величественным спокойствием и грацией – вошли в ледяную воду.
* * *
Войдя в просторное помещение, Маргарита на секунду зажмурилась: здесь было гораздо светлее, чем в гостиной Густава Вениаминовича, через которую пришлось пройти, чтобы попасть в лазарет. Маргарита с детства не любила больницы, но это место, как ни странно, не навевало на нее неприятных дум. Это даже не походило на больницу, если не считать ослепительно белых кроватей, стоящих в ряд. На одной из них не было одеяла – оно валялось на полу, подушка тоже лежала не на своем месте – наполовину съехала вниз, зато, разбросав в стороны постельное белье, на кровати лежала Полина в короткой голубой ночнушке и одном шерстяном носке. Она спала. Маргарита тихо приблизилась, старательно сдерживая смех: у подруги был забавный вид, на лице застыло возмущенное выражение, будто она с кем-то спорила во сне.
Маргарита огляделась по сторонам в поисках стула: тот стоял неподалеку, но был занят Полининой одеждой. Маргарита осторожно переложила вещи на соседнюю постель и уселась.
Полина шумно вздохнула и повернулась на бок, а Маргарита, не удержавшись, пощекотала ее босую ногу. Полина дернулась, пробормотала что-то невнятное и открыла глаза:
– Ой, – она протерла рукой щеку и убрала с лица растрепанные волосы. – О, это ты, Марго. Привет.
– Привет. Приходила к тебе вчера, но ты была не в состоянии разговаривать.
– А, да, – Полина свесилась с кровати, разглядывая пол в поисках второго носка. – Зато вечером ко мне заходили Муромцы. Так это ты принесла мне щетку и пасту? И ночную рубашку?
– Конечно, я, – улыбнулась Маргарита. – Не думала, что ты спишь днем.
– Тут как-то мало развлечений, – отозвалась Полина. – Сегодня вечером я могу пойти домой. Не понимаю, зачем мне торчать здесь два дня, все ведь в порядке! Жаба даже читать мне не разрешает, говорит, что напрягаться нельзя, нужно просто лежать, как мумия, и ждать, когда же восстановятся силы.
– У тебя уже ничего не болит?
– Нет, только состояние какое-то неприятное, точно я болела гриппом две недели.
– Что же с тобой случилось вчера?
– Ох, Марго! Меня уже все спросили об этом. Но я ничего не помню, совсем ничего. Даже не помню, что мы катались на лошадях. Помню только, как вела Видгу с луга, а потом уже вижу, как летит тот громадный черный пегас, и на этом все обрывается. Так что лучше ты расскажи, что произошло.
– Мы не знали, что и думать, все случилось в мгновение ока: ты стала кричать, дергаться, потом Видга понес тебя, ты упала, Сева на своем пегасе оказался возле тебя одновременно с Поповым.
– Кто такой Попов? – переспросила Полина.
– Тот парень, ну, Алеша. Он иногда приглядывает за лошадьми, не помнишь? У него еще такой большой красивый рыжий конь с короткой гривой.
– Я, кажется, поняла, о ком ты. Единороги, китоврасы… волосы… – она вспомнила мальчика, который катал красное яблочко по блюду, и от того на блюде изменялись узоры. Эта встреча произошла в ее самый первый день в Заречье. – Так, что дальше?
Но договорить Маргарите не удалось, потому что в дверь лазарета влетела Анисья, а за ней появилась Василиса с небольшой коробкой в руке. Маргарита собралась как-нибудь сострить, но взглянула на лицо Анисьи и передумала. Зеленоглазая подруга имела такой вид, словно собиралась сообщить о начале войны или о каком-нибудь стихийном бедствии.
– Я так и знала, что была права, – выпалила она, упав на кровать и с силой хлопнув ладонью прямо Полине по коленке.
– Ау! – вскрикнула та. – Поосторожнее!
– Извини, я просто очень взволнована!
– Да уж, – улыбнулась Василиса и протянула Полине коробку. – Это печенье. Анисья решила, что сладости тебе не повредят.
– Они нам всем не повредят, если дадите мне рассказать!
– Девочки, помолчите, иначе она оставит мне еще один синяк, – взмолилась Полина. – Анисья, говори.
– Кажется, у нас в кармане есть доказательство того, что Дима связан с похищением Звягинова! – победно произнесла Анисья.
Полина с Маргаритой перестали жевать шоколадное печенье и уставились на нее, но Василиса лишь покачала головой:
– Нет, это лишь твое предположение, а не доказательство.
– Да, но все так удивительно сходится. Помните Лаврентия? Того библиотекаря, которого уволили из Белой Усадьбы? Я узнала, почему его вышвырнули. Случайно услышала, как ребята разговаривали о Прошке, баннике из библиотеки, и невзначай спросила, не знает ли кто, куда делся Лаврентий. Пришлось выдумать, будто банник перепутал книги и дал мне не ту, которую я просила. Борька Годунов тут же рассказал, что Лаврентий якобы имел доступ к древним секретным книгам, к собраниям Темных заклинаний. А вы знаете, они сейчас запрещены, их даже хранить нельзя, не то что читать. Ирвинг считает, что у нас не должно быть никаких соблазнов хоть однажды заглянуть в эти страшные рукописи, поэтому и следит за тем, чтобы кому попало в руки они не давались. А Лаврентий пользовался его доверием долгое время, пока Ирвинг не узнал, что библиотекарь показал одну такую книгу кому-то из юных магов. Не знаю точно кому и что именно за книгу… Странно то, что мы не заметили никакой шумихи, все произошло так тихо, что и представить трудно, будто дело столь серьезное. Ирвинга и в Белой Усадьбе-то почти не видно!
