Он как сейчас видел, с каким выражением лица Лиса глядела то на него, то на бедную израненную колдунью, которая лепетала о том, что пошла ночью искупаться, и на нее напал водяной черт. Но кровь на Севином лице портила весь ее рассказ. Из-за холодных взглядов, брошенных на него наставницей, ему вдруг захотелось плакать. Зачем он это сделал? Что за чудовище сидело в нем?
Лиса увела девушку к целителю, а Севу заперла в чулане. Он ждал пару часов, забившись в уголок и ненавидя себя. Затем случилось самое худшее – Дарья Сергеевна привела его отца. Пришлось рассказывать им все, что произошло на самом деле. Он сидел перед ними, как перед судьями, и не знал, что его ждет. Отец – сдержанный и в целом доброжелательный колдун – на этот раз говорил много и зло, выглядел как-то особенно жалко, разочарованно смотрел на Севу и как будто никак не мог признать, что перед ним его собственный сын. Память благополучно избавила Севу от подробностей того монолога. По лицу Дарьи Сергеевны же никак не получалось понять, что она думает. Она совсем закрылась и была как будто совершенно посторонним наблюдателем. «Наверное, она теперь откажется от меня, – думал Сева. – Ни один наставник не захочет такого ученика».
Но когда отец говорил Севе, что все девочки, еще не прошедшие Посвящение, считаются детьми, и если он посмеет тронуть хоть одну из них, ему сильно не поздоровится, Дарья Сергеевна вдруг встала со своего кресла и обратилась к целителю:
– Послушайте, а если нам направить его дар на благо светлого сообщества?
– Какой дар? – переспросил удивленно колдун.
– Ваш сын, кажется, может внушить девушкам все, что угодно. Если использовать его для старинного обряда животворения воды?
Сева почувствовал, как его собственное лицо вытянулось от изумления и гордости – колдун, добывающий живую воду, во все времена считался очень уважаемым.
– Не понимаю… – покачал головой целитель.
– Я тут неожиданно вспомнила: есть один древний обряд, с помощью которого появление живой воды почти гарантированно. И если мы его осилим, нам больше не надо будет закупать живую воду в Небыли, – Лиса перевела взгляд на своего подопечного. – Только тебе, Сева, придется внушать кое-что не колдуньям, а потусторонним, надеюсь, ты не испугаешься.
– Я считаю, будет лучше забрать его домой и посадить под замок, – сказал целитель.
– На всю жизнь? – Лиса принялась ходить вокруг Севы, поглядывая на него оценивающе. – Нет, Даниил Георгиевич, это не выход. Я его наставница и не выпущу его отсюда, пока он не пройдет Посвящение.
– Но он НЕ пройдет Посвящение, разве вы не понимаете?
– Я пройду! – вдруг воскликнул Сева. – Я обещаю! – он умоляюще поглядел на Лису – она была его единственным ключом к спасению.
Сева вздрогнул – он вновь сидел за столом у беседки, увитой плющом, и вокруг плясали гости Василия. Что было бы, если бы именинник налил ему настойки «Тайные фантазии», не предупредив о последствиях? Сколько девушек пострадало бы? И сколько людей догадалось бы о Севином происхождении? Как права маленькая Водяная колдунья, что не любит его… И что с ним будет на Посвящении?
– Что с тобой? – внезапно раздалось справа. Сева повернулся и увидел Ульяну, которая пристально глядела на него.
– Да так, задумался. А у тебя все в порядке?
– Что-то нехорошо себя чувствую… – протянула девушка без улыбки, потирая виски. – Голова раскалывается.
Глава восьмая. Венок
– Ну все, мне пора, – сказал Сева, спрыгивая с невысокого покосившегося забора, на котором сидел, при этом продолжая глядеть вперед, в низину, где больше сотни юных колдуний во главе с Марьей Кощеевной проводили традиционный для Зеленых святок женский обряд. Сейчас они разыгрывали какую-то сценку: слышались только отдельные реплики, произносимые громким голосом, и взрывы девичьего смеха. Несколько колдуний в длинных светлых рубашках и больших венках из полевых цветов принялись водить хоровод возле своей подруги, которая держала в руках охапку березовых ветвей.
– А я жар-птица! Моей красе весь свет дивится! – истошно завопили две девушки, в которых Сева узнал Анисью и Маргариту. В вытянутых руках они держали золоченую ткань наподобие двух крыльев. В ответ раздалось многоголосое возражение и смех. Девушка, попавшая в центр хоровода, принялась что-то отвечать, размахивая из стороны в сторону молодыми ветвями березы.
– Все, ухожу, – сказал Сева, и тут, когда он отворачивался, его взгляд внезапно зацепился за кусочек голубого платья, в которое была одета Водяная колдунья сейчас и в ту ночь, когда он впервые увидел ее.
– Красивый обряд, – воскликнул Митя. – У них всегда все обряды красивые, а нам вечно приходится то в ледяной воде стоять, то ходить где-нибудь по грязи в холодную ночь. Жаль, что парням нельзя участвовать в Зеленых святках.
– Ну, почему? Тому, кто на дудочке играет, можно.
– Тебе везет, как всегда.
– Ладно тебе, сегодня этим правом пользуется внук Велес. Он будет играть вместо меня. Так, мне пора идти.
– Где ты встречаешься с отцом?
Сева поискал что-то в кармане, затем протянул другу сложенный листок.
– Ого, Никольская пустынь! Да тебе туда час добираться! Поймай извозчика, трамваи все равно уже не ходят.
Сева кивнул.
– Удачи.
– Спасибо, – Сева хлопнул друга по плечу и направился вниз с холма: ему нужно было увидеться с Верой Николаевной, чтобы та вывела его из Заречья в Белую Усадьбу, откуда он мог попасть в Росеник на встречу с отцом.
Митя же еще немного постоял, облокотившись на забор и наблюдая за чудесным представлением внизу. Дождавшись, пока кончится маленький спектакль и начнется любимая всеми участницами часть – плетение венков, которые они затем пустят по реке, Муромец убедился, что это таинство и впрямь будет сопровождаться игрой Димы Велеса на дудочке, и медленно побрел прочь с холма.
На темном небе уже начали проглядывать звезды – поистине волшебная ночь, будто специально придуманная для проведения летнего обряда. Все в этой деревне – маленьком тайнике, затерянном где-то между мирами – было прекрасным. Казалось, что никаких тревог и бед на самом деле не существует – так далеко отсюда они были. Не было взволнованных лиц родителей, никакой предстоящей свадьбы. Все казалось простым и понятным, уютным, родным и безобидным. С возвращением сюда испарились и мысли об исчезновении старого профессора. Кем он был, по сути, этот Звягинов? Сейчас, в безлюдном заколдованном уголке, для Мити он был никем – пустым звуком, лишь очередной неприятной новостью.
Муромцу, такому юному и непоседливому, всегда хотелось находиться в центре всех самых захватывающих и увлекательных событий, может быть, даже опасных. Он с энтузиазмом подхватывал любые идеи, которые обещали приключения, будь то поиски Ярилиной рукописи или даже простая слежка за внуком Велес, которого Анисья подозревала во всех смертных грехах. Но теперь – вот странность! – ему просто надоело об этом думать. Появилось желание забыть обо всем и бесцельно побродить по ночному лесу с пустой головой, вслушиваясь лишь в разноголосые звуки природы. И плевать он хотел на то, что там натворил Дима, пусть хоть перечитал все Темные книги, которые только существуют!
