Родственник по линии Коротковых. Военная судьба неизвестна.
Родственник по линии Васильевых. Военная судьба неизвестна.
Родственник по линии Васильевых. Судьба неизвестна.
Жена Самуила Филипповича Короткова.
Тот августовский день 1914 года, когда Германия объявила миру войну, разрушил все планы Константина Глазырина. В самое неподходящее время сообщили ему о мобилизации. С тяжёлым сердцем оставлял он свою деревню, своих близких. Не успел он порадоваться своему счастью – ведь всего два с небольшим года прошло, как после армейской службы появился он, демобилизованный солдат, в родных краях. Восемь долгих лет пришлось мыкаться служивому по казармам, отсчитывая время службы царю и отечеству. Русско-японская война или революционные события начала XX века явились причиной такому длительному сроку службы – о том неизвестно, но Константин безропотно положил свою восьмилетку на алтарь отечества. Может за них – то и одарила его жизнь простым человеческим счастьем. Двадцатисемилетнего, зачисленного в запас солдата, родители решили женить сразу же, и приглядывали для него подходящий вариант. Тут-то вот и улыбнулось Константину невиданное счастье… Сосватать удалось Аннушку Беспалову – 17-летнюю деревенскую красавицу. Свадьба, конечно, хорошее дело – сыграли её скромно, но дальше-то обыденная жизнь, со своими повседневными докучными заботами. У родителей жениха семья была большая, да и у невесты тоже не меньше, потому сжильём сразу возникли проблемы. Приютились молодые в небольшом доме жениха, где обитало около двух десятков домочадцев. Спали все на полу, вповалку от переднего до заднего угла. То, что в тесноте, да не в обиде – это мудро, но для молодожёнов – далеко не тот случай. Помаявшись, они, по совету кого-то из близких, вышли с лопатами за деревню, выкопали землянку на пустыре, обустроили её и стали жить да поживать… Добро наживалось своим трудом, да только не успели они… Разразившаяся война решила и постановила всё по-своему. Без всякого замедления отправился бывалый солдат в суровую неизвестность, теперь уже с винтовкой-трёхлинейкой, отсчитывать километры фронтовых дорог. В минуты расставания, как никогда, он остро почувствовал насколько быстротечно и хрупко человеческое счастье, и закончилось оно, когда молодой отец, прощаясь, подержал на руках новорождённую дочь и последний раз прижал к себе молодую жену. С тяжёлым сердцем он оставлял её с грудничком – младенцем на руках. Вдобавок ко всему угнетало ещё и то, что не удалось выстроиться и обрести более основательное жильё, ведь землянка – место, малопригодное для проживания с малым дитём. Оставалось надеяться лишь на волю Божью.
Родственники по линии Васильевых. Судьба неизвестна.
Назаров Клементий Иванович, 1889 г. р. (сидит слева). После окончания кавалерийского училища служил офицером ветеринарной службы. Старообрядец. Участвовал в I Мировой войне (11 казачий полк). Снимок сделан 6 января 1914 г., Краков
Слева – Егор Чепов (1870 г.-18.08.1950 г.), родственник по линии Васильевых. Гвардеец Преображенского полка, служил в охране царя. Родился и жил в Верхнем Тагиле, затем в Верхних Таволгах, где и похоронен. Фотография середины 90-х гг. XIX века, Санкт-Петербург
В неведении да в ожиданиях тягуче двигалось время. Как-то по зиме до деревни дошёл слух, что в город (Екатеринбург) привезли уймищу раненых и, возможно, есть среди них и деревенские. Прослышав про то, солдатка Анна не могла найти себе места. Не теряя времени, она, объединившись с несколькими такими же, как она, солдатками, на лошадках за 60 километров, на «авось», отправилась, чтобы узнать хоть что-то, а может и своих встретить.
Женщины объехали в поисках своих по городу все места возможного размещения раненых. Такого ужаса, что им пришлось повидать, им видеть не приходилось более никогда. Раненых бесчисленное количество – стонут, бредят, протягивают руки, взывая и умоляя о помощи. Страшно и жутко! Некоторые из компаньонок, устав от бесконечных поисков, предлагали прекратить поиски и ехать домой. Анна не сдавалась. И вот – чудо! Не зря, видать, дома сердце не давало ей покоя – вещуном оказалось – обходя раненых, лежавших рядами на полу, устланном соломой, в мрачном полуподвальном помещении, Анна в скрюченном от болей, заросшем бородой и обмотанном грязными бинтами человеке узнала того, с кем связала свою жизнь и состояла в законном браке. Ей тогда из деревенских одной повезло. Погрузив счастливую находку в короб с сеном, привезла она домой своего воина – страдальца.
Сколько времени, терпения и стараний потребовалось Анне, чтобы вернуть к жизни израненного, обмороженного, изможденного пережитым мужа – не знал никто. Об этом знали только они вдвоём… Выцарапался от смерти, выдюжил, выжил солдат – пехотинец, а союзником тому была родная сторона.
Долгую совместную жизнь они потом вместе прожили. Им пришлось пережить период гражданской войны, когда через деревню постоянно брели обезумевшие от голода беженцы, готовые за горбушку хлеба или несколько картофелин отдать от себя самое последнее и сокровенное. В память о том тяжёлом времени у бабки (так звали её потом все домашние) осталась швейная машинка «Зингер», выменянная на несколько пудов картошки. С помощью её она, мастерица на все руки, обшивала всю семью и соседей в течение многих лет своей жизни. С большой любовью и бережливостью она содержала свою помощницу, а потом передала по наследству внучке. Голод и коллективизация 30-х годов тоже оставили в их памяти неизгладимый след, но о том вспоминать не любили, ибо немало тогда им пришлось пережить гнусных оскорблений… А между тем, оправившись от последствий Первой Германской войны, чета Глазыриных с удвоенной энергией трудилась, взялась за обустройство своего жилья. Спать ложились затемно и вставали затемно. Лес для строительства возили на выкормленной ими коровёнке. Сначала выстроили над землянкой небольшую избушку – малуху, а потом и большой дом. Дед умел делать всё, что касалось плотницких и столярных работ. Хозяйка ткала холст, половики шила, строчила, вязала, а потом вместе научились катать валенки. Никакой работы они не гнушались, а работа из их рук не выпадывала. По истечении некоторого времени, их хозяйство выглядело внушительно, потому и стало вызывать зависть и казаться лакомым кусочком для иных деревенских активистов-коллективистов.
