После войны Анна Осиповна (в девичестве Коновалова), пожалуй, единственная из таволожских вдов, в сопровождении среднего сына Зиновия Ермолаевича и его семьи посетила братскую могилу мужа Ермолая в Псковской области.
В школе станицы, за которую погиб Самуил, на музейном стенде под названием «Будет помнить земля, что когда-то отстояли солдаты», гвардии сержант С. Д. Коротков среди погибших значится, согласно алфавиту, 147-м. В память о его подвиге тамошним местным автором Н. Афонасьевой написаны строки с заглавием: «Память вечна». Вот они:
России богатство – цветы полевые,
Ромашки степные – цветы луговые,
Алеет гвоздика прошедших столетий,
Как память былых лихолетий.
Холодный декабрь сорок второго года…
Дул шквалистый ветер, снег, непогода.
Взять хутор Нагорный, он фашистом истерзан,
Неравный был бой, и к своим путь отрезан.
Место захоронения Короткова Ермолая Дмитриевича. Псковксая обл., Великолукский р-н, д. Носково. 2011 г.
Солнца луч угасал, уходили из жизни бойцы:
Дорогие сердцу братья, мужья и отцы.
Самуил Короткое тихонько шептал:
– Простите меня, за вас жизнь я отдал.
Возложите гвоздики – они как капли крови героев,
Посадите гвоздику – она капля крови героев,
А росинка – слезинка, её нежно умоет.
Эта земля дала им последний приют.
Вечная память погибшим в бою!
Прожил Самуил мало: 19 лет всего-то ему было отмерено – война отняла у него жизнь.
Его имя не предано забвению, и в местах, где он принял свой последний бой, его помнят. Регулярно, каждый год 26 декабря, администрация и местное население проводят День памяти погибших красноармейцев и расстрелянных карателями зимой 1942 года мирных жителей. А 8 мая проводятся встречи поколений, на которые приезжают родственники погибших солдат. Всё это говорит о бережном сохранении памяти о 600 красноармейцах, погибших в боях за освобождение этих маленьких казачьих хуторов и 284 мирных жителях, расстрелянных фашистскими карателями.
Место захоронения Самуила Короткова. Хутор Нагорный Ростовской области
Живут там душевные, порядочные и ответственные люди, которые с абсолютным пониманием отнеслись к обращению о приобретении сведений о Самуиле. Направляя сюда информацию об обстоятельствах его гибели, они прозаично и проникновенно свидетельствуют, что над могилами павших героев склонилась ива. Временами ивы, как и люди, видимо от горя, по-настоящему плачут… На каждом листочке – слезинка. В них тысячами искр отражается солнце. При дуновении ветра хрустальные капли падают на землю. Кого оплакивают ивы? Не тех ли, чей покой охраняет стоящий на постаменте у братской могилы гранитный солдат с автоматом? Ивушки этого знать не могут, потому что выросли они позже и тех грозных дней не помнят. Знает об этом только матушка-земля. Много она повидала на своём веку и хорошо помнит то, безмолвным свидетелем чего являлась…
Перед входом в техникум на стене висит скромная памятная доска с фамилиями погибших в боях Великой Отечественной. Спасибо добрым людям за то, что хоть как-то хранят память о них, ушедших из этих стен на войну, убитых и оставшихся навсегда молодыми. Кем бы и Самуил Дмитриевич, и они стали? Кто-то, может, крупным руководителем, кто-то – известным ученым… Кто об этом поведает?.. Ясно одно: они бы были настоящими людьми, способными только на созидательные, добрые и светлые дела. Исполнив солдатский долг, пожертвовав собой, они, убитые, повсюду лежат: кто погребён, а кто-то нет, кто в братских могилах, а кто-то под безымянными буграми, кто отпетый, а кто-то нет. Им ничего уже не нужно и они ни у кого и ничего не попросят. Они нужны нам, живым и живущим после них! Немеркнущая память о них должна храниться в семейной летописи и передаваться от старших к младшим. Не помнящим родства и того, чем жили предшественники-предки, не прожить более-менее полноценно, ибо только память о них придаёт силы.
На месте захоронения Филиппа Короткова. Калининская область, Осташковский район, д. Лучки. Здесь же похоронены земляки – Колногоров Сергей Феофанович и Колногоров Феоктист Антонович.
Опалённые войной
Все живут и думу думают,
А думушка одна:
Как бы весточку услышать,
Что закончилась война…
Шёл третий год войны. Скорбное и тяжёлое было время. Думалось, конечно, матери двоих сыновей всякое… Думалось, что придёт время и будет она отправлять парней в армию. Служба – дело святое, и долг предназначенный они должны исполнить. Всё было бы ладно, когда по сроку и по времени, но чтобы вот так-то, вот сразу… Ведь нет старшему и семнадцати, а его под ружьё!.. Неласковым холодным ноябрьским утром сорок третьего вывела Марья своего первенца Назара за порог родного гнёздышка. Собрала котомку походную, положила в дорогу всё лучшее, что имела (война, жили-то бедно и голодно), настряпала постряпушек и отправляла своего помощника, свою кровинушку в неизвестность. Только ей одной было ведомо, сколько бессонных ночей позади, сколько сил было вложено, чтобы выпестовать-взрастить такого крепыша. Желанный первенец рос крепким, смышленым парнем, хорошо учился в школе. Только мало было ему отмеряно по-детски беззаботно порезвиться. До обидного немного пожилось его отцу, Василию Игнатьевичу. Мастеровой мужик, сапожник, пимокат, умер в сорокалетнем возрасте от язвы. Приступ болезни приключился в лесу, и пока вывезли оттуда по лесным дорогам на лошадёнке, организм не выдержал… Все мужские заботы после этого легли на неокрепшие плечи подростка. Помогал матери, работавшей в колхозе, выполнять дневные нормы и зарабатывать трудодни. Помимо всего, приходилось также опекать младшего брата Лаврентия.
А вообще-то, судьбы двух из четырёх сестёр – старшей Федоры и младшей Марии, были похожи, как две капли воды.
У Федоры Варфоломеевны муж умер в 1934-м, а у Марии – в 1935-м. Отца Варфоломея Ивановича власти объявили кулаком и вместе с матерью Марией Ильиничной и младшим сыном Мелентием выселили в Лёвиху, где осудили на три года лагерей. Находясь на исправлении, почти семидесятилетние старики, воспитавшие шестерых детей, умерли где-то за Ивделем, на реке Вишере, от голода. В самом начале войны старшая Федора отправила на фронт двоих сыновей, а чуть позже – ещё одного. Первым, в октябре 1941 – го, погиб Филипп, а через год, с небольшой разницей в две недели, убили Ермолая и Самуила. Чернее чёрного ходила мать – столько горя свалилось, ведь троих сыновей унесла война. Общее горе и война ещё больше сплотили двух сродных братьев – Назара и пятого сына Федоры – Галактиона. Им обоим мало досталось пребывать в детстве. Оставшиеся за старших из мужиков, они все заботы по хозяйству приняли на себя. Огородные дела, заготовку дров и сена делали сообща. Работали до изнеможения, не зная отдыха, никогда не отвлекались на перекуры. Полуголодные, делали всё, как умели, но делали всё, умучивая друг друга.
