Она возвращается на свое место. Что это было? Какого черта она тут себе нафантазировала? Это вообще как – СМЕШНО или, скорее, страшно, потому что у нее едет крыша? Интересно, если у нее едет крыша, то в ницшеанском смысле или нет? Мужчины действительно творят такое со своими женами? Конечно же, нет. Это всего лишь фантазия, безобидный… Но постойте-ка, а что же говорили те парни в поезде? Они шутили, да? О боже. Бриония снова хихикает, на этот раз просто сама с собой. Ведь, правда же, смешно. Кому рассказать… Нет, понятное дело, что никому нельзя рассказать о том, как ты дрочила в туалете юго-восточного поезда, представляя при этом, как тебя подвергают домашнему насилию какие-то гопники. Нет, ну кому расскажешь? Никому. Разве что по пьяни. Бриония открывает один из пакетиков “Поросенка Перси” и съедает все мармеладки. Потом откидывается в кресле и понимает, что не знает, о чем думать дальше.
И тут, откуда ни возьмись, на нее нисходит чувство, будто она абсолютно неуязвима. Если вдруг какой-то там гопник явится изнасиловать ее, она просто стиснет его в кулаке и расплющит, сомнет в комок, как использованную бумажную салфетку. Да она сама его изнасилует. Ей это ничего не стоит. Она представляет себе, как спокойно выходит из поезда – да, прямо просачивается сквозь стекло, пока поезд мчится вперед, до того она неуязвима, – поднимает его (ну да, прямо весь поезд) правой рукой и зашвыривает подальше во Вселенную. Жизнь – лишь шутка, вдруг понимает Бриония. Вот взять, к примеру, ее саму: сидит себе в этом поезде, подчиняясь законам существования никчемного представителя человеческой расы, а на самом-то деле она супергерой космического масштаба. Она может запросто выйти из поезда, из жизни, да хоть из самой Вселенной – стоит только захотеть. Но пока она этого не хочет, потому что пока быть никчемным представителем – это, ну, как бы…
Снова дома, а Джеймс ВЕСЬ ДЕНЬ водил детей по лавкам старьевщиков и аукционам, Холли вместо этого хотела играть в теннис, Эш теперь голодный, да вдобавок у Холли появился еще целый ящик таких книг, которые ей, похоже, рановато читать, и у Эша синяк в том месте, где его ущипнула Холли, а Холли ущипнула-то его только из-за того, что он первым ее ударил и к тому же безо всякой причины называл ее Лолли. Головная боль у Брионии начинается где-то в области лба и оттуда расползается в стороны, утвердившись ровно над ушами. Она вспоминает о единственном уцелевшем пакетике мармелада и вручает его детям, чтобы разделили на двоих. Но Холли швыряет пакетиком в Эша, выбрав момент, и попадает ему прямо в голову.
– Холли!..
– О-ой. Извини! Пускай съедает один весь пакет. Кстати, мама, я думала, ты в курсе, что мармелад “Поросенок Перси” в самом деле производят из свиного желатина, то есть, другими словами, из прокрученных через мясорубку свиных копыт и костей, то есть, другими словами, из мертвых свиней, и некоторых из этих мертвых свиней, возможно, при жизни звали Перси, и это все ужасно, стопроцентно отвратительно. А еще каждая мармеладинка – это тридцать калорий, то есть, другими словами, если тебе десять лет, ты должен сделать шестьсот приседаний, чтобы все эти калории сжечь.
– Кто тебе все это сказал?
– Никто. Прочитала на упаковке. Слушай, мам, от тебя как-то странно пахнет.
Джеймс приподнимает брови.
– Да, Букашка, от тебя несет, как от целой пивоварни.
– Ой, ну ты же знаешь бабушку, – с улыбкой отвечает Бриония. – Видимо, за ланчем я выпила на один бокал больше, чем следовало. Схожу-ка, пожалуй, приму ванну.
Когда становишься таким толстым, как сейчас Бриония, один из самых интересных моментов – это то, что ванну нужно набирать только наполовину, а весь остальной объем заполнит твое собственное тело. А тело много значит для Брионии. Вот эта жировая складка появилась после Холли. Холли вообще принесла Брионии много жира. А вот эта складка, чуть ниже, – это уже подарок Эша. За год, прошедший после исчезновения родителей, Бриония набрала больше сорока фунтов, но эти нарастали постепенно, накатывая мягкими сливочными волнами по ночам, пока она спала, и она даже не сразу заметила, что происходит. Вместо того чтобы отрастить себе небольшой животик, как у Клем, она разрослась во всех направлениях, как фотография на электронном дисплее, которую раздвигаешь пальцами. Сейчас, лежа в ванне, Бриония чувствует себя гигантским морским существом или космическим чудовищем. И нельзя сказать, что это совсем неприятное чувство. Вообще-то… Бриония понемногу соскальзывает в сон и просыпается, только когда вода совершенно остывает. Ей опять хочется выпить.
Но сначала нужно выбраться из ванны. Пушистое полотенце. Снять макияж. Еще три таблетки нурофена. А, черт с ним: четыре. Теперь – увлажнение. Бриония достает из коробки баночку увлажняющего геля “Крем де ла Мер” стоимостью сто девяносто фунтов и аккуратно наносит его на лицо. Не надо ли намазать и шею? Бабуля всегда увлажняла лицо методом, который загадочно называла “континентальным”, но вот шея у нее сейчас совсем как слоновья нога. Бриония наносит гель на шею – возможно, многовато, но вполне достаточно для того, чтобы шея не превратилась в слоновью ногу – по крайней мере, за эту ночь. Дальше Бриония двигается к зоне декольте. В каком-то журнале писали о знаменитостях с “сомнительными декольте”. Наверняка “Крем де ла Мер” хорош и для этой области? А руки? Грудь? Живот? Остатки геля, который все равно стоил слишком дорого, Бриония втирает в коленки.
Моя идеальная девушка:
1. Черные волосы, длинные и совершенно прямые, без завитушек; она носит их распущенными, собирает в низкий хвост или в два хвоста.
2. Голубые глаза – темные, а не какого-нибудь блеклого водянистого цвета. Никаких странных пятнышек.
3. Ни очков, ни контактных линз.
4. Хорошая кожа. Светлая. Тональным кремом пользуется умеренно. В маскирующем карандаше не нуждается.
5. Не больше 112 фунтов. Идеально – 108
[30].
6. Есть небольшой просвет вверху между бедрами.
7. Жир распределен следующим образом: немного на лице, в основном на губах и щеках. Грудь маленькая – примерно под объем ладони (карандаш под грудью не удержится). Небольшой животик (не люблю смотреть на абдоминальные мышцы). Весь оставшийся жир – на заднице. Задница крепкая, но немного колышется при ходьбе. Совсем чуть-чуть.
8. Розовые соски без волосков.
9. Косметикой не пользуется, а если и пользуется, то совсем чуть-чуть. Тушь для ресниц – пускай.
10. Интересное ботаническое имя.
11. Умная, но не занудная.
12. Любит группы “Waterboys”, “World Party”, “Van Morrison”, “The The”.
13. Квадратные короткие ногти с очень темным или прозрачным лаком.
14. Вместо помады – бальзам для губ. Помада очень светлого розового оттенка – ОК (красная помада на члене – это отвратительно).
