– А, мастер… – протянул Бьорг, кивая Фрэнку. – На путь истинный пришли наставить? Пусть он сначала долг отдаст, а после уж хоть святого из него делайте.
– После – так после, – согласился психолог.
– Это кто?
Йонне захотелось ретироваться или, в крайнем случае, попятиться. Бьорг дёрнул плечом именно в его сторону, безошибочно угадав, что он – не случайный зевака.
– Со мной, – откликнулся Фрэнк. А ведь, кажется, за всё время ни разу не обернулся, не заметил…
Единственным, кого присутствие Силвера действительно удивило, был Споди. Он глянул на него ошалело, но тут же отвернулся и как будто забыл о его существовании. Потому что в этот момент Бьорг осведомился:
– Ну, как идут дела?
– Сегодня… будет что-нибудь. Будет, Бьорг.
– Вчера ты пел ту же песню. Где вчерашнее?
– Ну, понимаешь… Вчера всё пошло чего-то не гладко… Но сегодня, обещаю, что-нибудь точно будет.
– По-серьёзному, ясно? Грошовое барахло мне не нужно.
– Бьорг, он не сможет сегодня, – сказал Фрэнк.
– Мастер!.. – в отчаянии воскликнул Споди. – Не слушай, Бьорг, смогу…
Бьорг не слушал, но не Фрэнка.
– Это его проблемы, мастер. Он мне должен.
– Давай я вместо него заплачу за вчера и за сегодня, а он хоть выспится.
Бьорг махнул своим шестёркам, чтобы шли в машину, и те удалились.
– Не пойдёт. – Тон у Бьорга был какой-то странный, словно он пытался связать одно с другим какие-то совершенно несовместимые обстоятельства. – Знаю я таких, как вы. Небось, и все десять штук за него рады бы отдать, если б возможность была?
– Нет, Бьорг, только за вчера и сегодня.
– Не надо, мастер… – вмешался неудачливый должник. Голос у него сделался совсем больной. – Хороший мальчик Споди был, да весь вышел. Не надо обо мне беспокоиться.
Фрэнк на эти слова внимания не обратил.
– Ну так что, Бьорг?
– Чёрт вас дери… Не знаю как для вас, мастер, но для таких как я, и таких как он, – Бьорг ткнул пальцем в Споди, – действуют правила. За всё нужно платить. Если должен – отдавай.
Психолог кивнул в знак согласия.
– Ну так не лезьте во всё это дерьмо! Какие, к чёрту, благодеяния? Смешно ведь, сами-то понимаете?
– Понимаю. Но Споди сегодня отдохнуть сможет?
– Что б вам провалиться! И мне заодно с вами… Без процентов. Слышишь, ты? – он в упор уставился на Споди. – Благодари его. Без процентов, ещё три штуки за тобой, понял? С завтрашнего дня. А сегодня проваливай.
Споди, до которого сказанное дошло не сразу, молча таращил глаза. Зато Фрэнк сказал:
– Спасибо, Бьорг.
Тот в ответ сделал жест, отметающий всё одним махом – и благодарности, и чужие «неправильные» правила, и собственный ничем не оправданный поступок. Развернулся и зашагал к своему автомобилю.
Мимо проехал велопродавец готовой еды. Кто-то из прохожих остановил его окликом.
– Вы… он… что?.. – от изумления Споди толком не мог выговорить ни слова.
– Иди спать. Ты на ногах едва стоишь. – Фрэнк ободряюще похлопал его по плечу.
– Давай-ка тоже возьмём чего-нибудь перекусить, – предложил психолог Силверу, когда Споди скрылся в ближайшем дворе.
Прицепленная к велосипеду тележка с надписью «Жареные сосиски, котлеты, пирожки» стояла у обочины. Вокруг неё толпились покупатели.
– Котлету хочешь?
Йонне тщетно попытался скрыть дурацкую улыбку.
– Ну вы же знаете, мастер. Я вам подражать решил. Мясо есть бросил.
– Знать-то знаю, да иногда совсем тоска глядеть, как ты мучаешься. Ты уж если решил, как-то полегче давай, что ли. Благодарным за любую еду быть не бойся. Ладно, не котлету, так возьмём картофельных пирожков.
Но пирожков не оказалось. Зато были сладкие лепёшки и горячие овощные бутерброды, которых они и набрали целый пакет. Заплатил Фрэнк. С денежным вопросом Силверу приходилось мириться. Его скудные капиталы давно иссякли. Перспектива жить в гостинице и есть за чужой счёт не радовала, и однажды он обмолвился насчёт работы для себя. В Эстхелминге наверняка найдётся много мест, где не посмотрят на то, что ему ещё далеко до совершеннолетия. Но психолог отсоветовал спешить, сказал, что через некоторое время Йонне представится шанс определиться со своей дальнейшей жизнью. Правда, объяснять ничего не стал.
– Мастер… Этот Бьорг, он ведь сам это сделал? – Спросил Силвер, прожевав очередной кусок слоёного теста, пропитанного сиропом. До гостиницы он не дотерпел, принялся за лепёшку по дороге.
– Думаешь, можно было его заставить? – ответил Фрэнк вопросом на вопрос.
– Не знаю. Говорят, психологи разное умеют… Если разовьёшь у себя эти возможности, которые называют силой, получится внушать людям, что захочешь. Но если так, зачем убавлять только половину долга?..
– Вот именно. Наверное, можно и Бьорга заставить стать законопослушным гражданином, и Споди – забыть о наркоте. И вообще всех научить, как жить правильно. Но тогда ты станешь таким же, как тот человек, который избил Джезабель. Понимаешь?
Йонне кивнул. После недолгого молчания он не удержался от ещё одного вопроса:
– А почему всё-таки вы помогаете Споди? Он же вор.
– Вор, – согласился Фрэнк. – Но по крайней мере в одном Бьорг прав: за всё надо платить. Рано или поздно мы все платим за свои поступки. И Споди, и ты, и я тоже. Ты забыл про лепёшку. Доедай.
Споди появился в «Уютном доме» на следующий день. Йонне как раз сидел в вестибюле гостиницы, перелистывал от нечего делать затрёпанные журналы, которые лежали тут для развлечения постояльцев. Фрэнк обещал вернуться вечером, значит, скоро должен прийти.
Споди на Силвера внимания не обратил. Не узнал, скорее всего. Спросил о чём-то портье, мейстера Гууса – тот в ответ пожал плечами. Споди постоял возле стойки, потом уселся на облезлый кожаный диван прямо напротив Йонне. Решил подождать. Силвер был уверен, что ждут они одного и того же человека.
Но Споди дождался не того. Десяток минут спустя в гостиницу ввалились два типа малоприятной наружности и расположились на том же диване. Мейстер Гуус, тощий длинношеий коротышка, при виде них явно занервничал.
– Ты чего это здесь рассиживаться вздумал? – поинтересовался у Споди один из незваных гостей. Голос у него оказался неожиданно писклявый.
– Отвали. Где хочу, там и сижу.
– А если Бьорг узнает, как ты торопишься ему должок вернуть?..
– Это мои с ним дела, вас не касаются, – огрызнулся Споди.
– Не умничай, – сказал второй громила. – Ещё восемь штук на тебе висят. И будут висеть, пока до последнего гроша не отдашь.
