Клиника Иоганн Джейкоба Мабиуса превращена в «исследовательский центр», работники которого пытаются разгадать загадку изобретения доктора.
Мабиусу на момент его открытия было сорок два года, до наших дней он не дожил бы. Как завершилась его жизнь – неизвестно. Спустя примерно десятилетие после появления первых маби доктор исчез. Почему? Скорее всего, устал от той грязи, которую лили на него консервативно настроенные СМИ, объявляя новым Франкенштейном, создателем «чудовищ» и прочее, прочее. О дальнейшей его судьбе доподлинно никто ничего не знает. Но версий много: от самоубийства до того, что он якобы сам стал маби, изменил внешность и с поддельными документами уехал за границу.
* * *
В тот же день после работы Брэтали со своего гостиничного телефона позвонил Ингрид.
– Ты ещё никуда не успела смыться из Караны?
– Нет… – в её голосе слышалось плохо скрытое удивление.
– У тебя нет желания съездить к психологам?
– К психо… Что?
– К психологам. Я был у них… Паули отвёз на самом деле не к Воунсу, а к ним. И не стал скрывать, как он попал ко мне. Ну и вот, они просили при случае тебя привести.
– И ты мне не сказал… Да как ты мог! Да ты знаешь вообще…
– Ну сказал же. Чего ты переживаешь?
– Нет, всё-таки это настоящее свинство, – никак не могла успокоиться Ингрид по дороге в Эстхелминг. – Молчать всё это время!.. А почему психологи хотели меня видеть?
– Сами объяснят. Потерпи.
Но терпеть Ингрид не собиралась и продолжала засыпать Сальваторе вопросами. В конце концов он, не желая её слушать, надел наушники и не снял их только когда до городка психологов оставалась пара минут пути пешком.
– Ну вот, мы почти при… – Брэтали запнулся на полуслове и остановился.
– Что такое?..
Проследив за его взглядом, она поняла, что он смотрит вслед тронувшейся с места цветочной автолавке. Рабочий день был закончен, торговлю свернули.
Но Сальваторе интересовало не столько то, что увезли, сколько то, что осталось. Быстрыми шагами он приблизился к месту, где стояла лавка, и поднял что-то с земли. Поспешившая следом Ингрид заметила в его руках тёмно-алую розу с надломленным посередине стеблем.
– Бросили испорченный товар?
Брэтали провёл ладонью по глазам, как будто не совсем доверял тому, что видит.
– Как нарочно… Опять эти цветы. – Несколько секунд Сальваторе неподвижно стоял, словно забыв, куда и зачем они шли. Потом опомнился, оторвал от цветка нижнюю половину стебля и махнул рукой: – Нам вон туда. Идём.
Вот и знакомая каменная ограда. Брэтали взялся за кольцо на воротах, и они открылись. Не понадобилось стучать и дожидаться, как в прошлый раз. Это могло означать лишь одно: отпечаток его ладони занесён в память замка. С чего такое доверие?.. Когда психологи сделали это – давно, или прямо сегодня, после того, как он позвонил Симоне и сказал, что придёт вместе с Ингрид Саарен?
– Удачное время, Сальваторе, – одобрительно кивнула встретившая их в парке Симона. – Меня могло бы и не быть в Каране. А сейчас у нас как раз передышка.
С Ингрид они сразу принялись обсуждать работу – что общего между Ангелами-нейтралами и психологами, занимающимися освобождением людей, и что организовано по-разному. Потом Энэ повела гостью знакомиться со своими помощниками. Но перед тем сказала Брэтали:
– Поднимись, пожалуйста, в Кристальный зал. Шэн хотел видеть тебя. Он скоро туда придёт.
А если бы не сказала – Сальваторе сам спросил бы, нельзя ли поговорить с мастером.
В библиотеке сегодня никого не было. Голосов не слышно, и свет не горит. Ну, раз уж ему здесь так доверяют, можно и туда зайти.
Ряды стеллажей, сплошь заставленные книгами, диван, кресла, пара компьютеров, музыкальная система – примерно это Брэтали и ожидал увидеть. Наверное, среди книг есть старинные раритеты…
Сальваторе хотел было подойти к полкам, но заметил ещё кое-что любопытное. В углу комнаты на небольшом возвышении была подставка, поддерживающая меч. Похоже, не декоративный, настоящий. И, судя по отделке, не простой… Ножны с инкрустацией, изящные украшения на рукояти и гарде – дракон и ветви сосны. Интересно, зачем он здесь? Не место ведь ему среди книжек. У психологов, вроде бы, есть спортивные залы, чтобы упражняться в боевых искусствах. Понятнее было бы, если бы меч лежал где-нибудь там.
Брэтали поднял оружие с подставки и достал из ножен. Но в руках оказалась только половина меча. Посередине клинок был сломан, и вторая его часть покоилась в ножнах отдельно. Что бы это могло значить?..
Шэн пришёл пару минут спустя. Сальваторе он застал с книгой в руках. Взял её Брэтали не с библиотечной полки – эту книгу кто-то оставил на подлокотнике дивана в Кристальном зале.
– Не вы читаете Мартинсена, мастер?
– Недавно закончил.
– Чем же мы всё-таки вас так интересуем?
Брэтали уже сам не знал, хочет ли разговаривать с психологом о том, о чём собирался. Кажется, всё же хочет… Но не так-то просто этот разговор начать.
– Думаю, появление маби имеет гораздо больше значения, чем принято считать.
– Ну да. Людям стало проще найти виновных в любых бедах.
– Брэтали, наши ошибки не…
– Не будем, мастер, – перебил Сальваторе. – Скажите лучше, почему вас называют Шэном? Это же не настоящее имя?
– Много лет назад одна девушка придумала мне такое прозвище. Слово из старокитайского языка. С тех пор и прилипло.
– «Святой», если я не ошибаюсь, или «мудрец»? Прозвище не самое обидное…
– Это была насмешка. В похожем произношении, но в другом написании одно из значений слова – «недоучка». Ты, кажется, взволнован, Брэтали.
– Не то чтобы очень… – совсем отрицать он не стал.
– Давай хоть теперь я изображу хорошего хозяина. Присаживайся. Будешь что-нибудь? Чай, кофе?
– Спасибо, мастер, не надо…
На диван Сальваторе сел как-то неохотно, как будто его тянуло постоянно быть в движении, ходить по комнате.
– Ты изучал старинные языки?
– Интересовался немного. Не только языками – вообще, разным… В университетской библиотеке десятилетиями пылятся книжки по философии, по культуре. В Сети таких не найдёшь. Но в техническом вузе они лежат без дела. С них даже для внутренней библиотечной системы электронные копии не делают. Вот я и копался в старых бумажках… Бывало, попадались и по боевым искусствам книги. Давнишние, изданные ещё до запрета. Может, вас бы они заинтересовали. Если, конечно, правду рассказывают, что психологи занимаются единоборствами.
– Занимаемся.
– Так же, как технократы? Это – из вашего с ними общего прошлого, о котором… некоторые любят рассказывать?
