– Что вам далась эта Япония, с её замызганными туристами и голопузыми манекенами? – утешал Тихон Львович группу уже в «накопителе», осерчавшую на него за ограничения их желаний. – Вот вернёмся во Владивосток, отвезу вас на остров Русский и покажу настоящее чудо. Там по дорогам бегают лисицы и, словно цыганята, выпрашивают у проезжающих подачку в виде рыбы. А потом едят прямо с рук.
– Выдумывайте больше, – продолжая дуться, не поверил ему половинчатый, не простивший к себе неуважительного отношения какого-то массовика-затейника, каковым для своего успокоения мысленно обзывал руководителя группы.
– Из аэропорта заедем в рыбную лавку, – продолжал вещать Копейкин. – Купим наваги и покатим на Русский, – пропуская мимо ушей недоверие господина Борща.
В аэропорту делегацию встречал официальный транспорт из загона губернаторских японок.
Какое впечатление произвели русско-островные лисицы на столичных варягов, не могу сказать. Не присутствовала на ознакомлении. Я вышла раньше, на Первой речке.
А после спрашивать у главного об этом не стала, заранее знала: всё равно не ответит. Такая уж у него натура.
Свидетель
Комедийный абсурд для свободного прочтения
ВОВАН – 24 года.
СЕРЫЙ – 23 года.
КОЛУН – 24 года.
ШЕФ, главарь шайки – 42 года.
СВИДЕТЕЛЬ – 26 лет.
Действие происходит на одной из квартир сбора шайки преступников. Нежилая комната. Единственное окно без штор, одна входная дверь. Несколько обшарпанных табуреток, под стать им стул со спинкой. Облезлый стол, но приличный телевизор (тыльной стороной к зрителю). За столом сидит ШЕФ. Он серьёзен и зол. Его «камарилья» расположилась на табуретках.
ШЕФ. Мы сегодня серьёзно лопухнулись во время «дела».
КОЛУН. Шеф, короче, я не понял, как это лопухнулись? Приканали, а там пустырь.
ШЕФ. Я не говорю, что там было, когда мы пришли. Я говорю, что было, когда шли на дело и возвращались обратно.
ВОВАН. Шеф не морочь психику, давай базарь по понятиям.
СЕРЫЙ. Да, шеф, чего лепишь горбатого, мы не въезжаем.
ШЕФ. Сколько раз я предупреждал: прекращайте ботать по фене. Приказываю: в разговоре употреблять только культурную человеческую речь. Ещё раз услышу от вас ненормативную лексику, накажу! Вы меня знаете. Все поняли?
КОЛУН. Шеф, ну чего ты разгоношился, в натуре?
ШЕФ. Колун, в первую очередь, это касается тебя. Ты уже достал меня своим сквернословием.
СЕРЫЙ. Шеф, так он другим словам не обучен.
ШЕФ. Хватит болтать. Не обучен, пусть заведёт словарь правильных выражений.
СЕРЫЙ. Или отправляется на учёбу в первый класс. Там его быстренько научат азбуке.
ШЕФ. Всё. Прекратили болтологию. Сообщаю: нарисовался свидетель нашего похода на дело и после возвращения…
КОЛУН (гигикая)… ни с чем.
ВОВАН. Он что, нас сфотографировал?
ШЕФ. Всех до одного! Отсюда вывод: эта нежелательная личность может прекрасненько нас заложить.
СЕРЫЙ. А кому?
ШЕФ. Вот это мы и должны у него спросить.
КОЛУН. Нам, что, надо к нему хилять на хазу, и поинтересоваться, кому он думает нас закладывать?
СЕРЫЙ. А где он кантуется?
ШЕФ. Вот это и будет вашей задачей: отыскать свидетеля, привести его сюда, допросить с пристрастием, и…
ВОВАН (проводит большим пальцем по шее). И того?
ШЕФ. Торопиться пока не будем. Поспешишь – людей насмешишь. А нам сейчас не до веселья. Послушаем, что он скажет о нашем деле. В каком свете представит развернувшиеся перед ним события.
КОЛУН. Шеф, ну и закрутил ты речугу, аж репу повело вразнос. А я думаю по-простому: поймать его и перво-наперво поинтересоваться, а за каким таким лешим он за нами подсматривал?
ШЕФ. Да, и это тоже надо поспрашивать.
СЕРЫЙ. Шеф, я что-то не догоняю. Где ты выкопал этого самого свидетеля? Я лично никого не заметил в округе, когда лезли через бурьян к базе, хотя и оглядывался. Ведь было темным-темно.
ВОВАН и КОЛУН (вместе). Потому и не заметил.
ШЕФ. Зато я его углядел. Он стоял и вот так лупал на нас своими бесстыжими зенками. (Показывает, как тот лупал.)
КОЛУН. А чего ты не засветил ему в моську?
ШЕФ. Так он далеко лупал.
СЕРЫЙ. Шеф, а может, он вовсе и не на нас пялился, а на дорогу?
ШЕФ. На какую дорогу? Если там, кроме бурьяна, ничего другого не было.
КОЛУН. А как его опознать? Мы ведь не видали его фейса? Вот ты видел его и нарисуй этот… как его…
ВОВАН. Морду лица.
СЕРЫЙ. Надо говорить правильно: не морда лица, а фоторобот.
КОЛУН. Ну, да. Робота и я могу нарисовать. А тут свидетель.
ШЕФ. Это верно говорите. Нужна наводка. Значит так: (Берёт за лицо Вована. Вертит его.) Морда у него такая же противная, как у тебя, только поуже здесь, а тут пошире. Понятно? (Все согласно кивают головами.) Нос, как у Серого, только вроде подлинней.
КОЛУН (радостно). А глаза, как у меня? (Таращит их.)
ШЕФ (рассматривает, наклоняя из стороны в сторону голову). Нет, не похожи. Разве только что (Подходит к Колуну.) вот этот немного похож, а второй смахивает на глаз артиста… этого… как его…
КОЛУН. Райкина?!
ШЕФ. Не, не Райкина. Того, что играл Ленина в восемнадцатом году.
КОЛУН. Ты чего лепишь, шеф! В восемнадцатом году ещё тебя и на свете не было. Как ты мог видеть какого-то артиста.
ШЕФ. Ладно, найдём другой глаз.
СЕРЫЙ (берёт со стола потрёпанный журнал, лихорадочно листает). Гляди, шеф, сколько здесь на картинках бельмаков. Выбирай любые. Правда, все бабские.
ШЕФ. А ну, дай сюда. (Берёт журнал, смотрит.) Пожалуй, вот этот подойдёт. (Читает рекламу.) «Низкий таз – радует глаз».
ВОВАН (подошёл, заглядывает в журнал). Вот это то, что надо. Глаз весёлый, радостный. Увидел нас и радуется, что попались, голубчики. А таз, думаю, можно выбросить. А может, за компанию взять и второй?
ШЕФ. Не. Два не подойдут. Оба, но разные.
КОЛУН. Кто разные?
ШЕФ. Ну, таз с глазом. (Продолжает рассматривать журнал.) Пожалуй, вот эти ноги тоже возьмём.
ВОВАН. Так они же бабские и голые. А что, свидетель был без штанов?
ШЕФ (продолжает рассматривать журнал. Рассеянно). Штаны всегда можно надеть. Всё. (Захлопывает журнал.) Всем понятно, кого искать?
СЕРЫЙ (берёт журнал, смотрит в него). Так нам искать его в штанах или без штанов? Шеф, может свидетель была девка?
