Из Братеева господин Смирнов поехал на Ленинградский вокзал. Он задал Марии Симанской далеко не все вопросы, на которые желал получить ответ. Не стоит торопить события. Поездка в Костров может многое прояснить или… еще больше запутать.
В записной книжке сыщика появились адреса костровских знакомых госпожи Симанской, которые она любезно согласилась ему сообщить. Со своей стороны Всеслав клятвенно заверил, что никому не расскажет, где ее искать.
Глава 21
Костров
Андрею Чернышеву не нравился чай с джемом из красной смородины, несметные запасы коего ему усердно скармливала ему Татьяна Савельевна.
- Кушай, Андрюша, не стесняйся, - повторяла она, глядя мимо гостя и нервно покачивая головой. - Нынче летом смородины было много, я двадцать банок закатала, а есть некому.
При этих словах из глаз Татьяны Савельевны Симанской обильно катились слезы.
Собственно, майор Чернышев приходил в этот дом на улице Островского с единственной целью - узнать, нет ли вестей от Маши.
- Писем не было? - как бы между прочим спрашивал он, накладывая в блюдечко нестерпимо кислый, жидкий джем.
Беззвучный плач переходил в громкие рыдания.
- Не-е-еет… ни одной весточки от моей дочки! - начинала причитать Татьяна Савельевна. - Пропала-а-а… исчезла Машенька! Где она живет? Чем занимается? Слава богу, Варлам не дожил до этого! Одна дочь - и та уехала куда глаза глядят! Почему ты не женился на ней, Андрюша?
- Она не захотела, - вздыхал Чернышев.
- Значит, плохо просил!
Татьяна Савельевна затаила зло на Руслана Талеева. Как он посмел бросить Машу? Теперь, когда всем стало ясно, что свадьба с питерским кавалером расстроилась, несостоявшаяся теща делала вид, будто никакого жениха, кроме майора Чернышева, у ее дочери и не было. Она так увлеклась этой игрой, что и сама почти в нее поверила.
- Маша за Руслана замуж собиралась, - кривился от кислого джема Андрей, запивая его горячим чаем. - Она мне решительно отказала.
- А ты и послушал! Машенька - девочка капризная, с детства… у нее что ни слово, то шутка да прибаутка. Нешто девичьи отказы можно всерьез принимать?
Воцарялось молчание. После некоторой паузы, во время которой Чернышев старательно отводил глаза, а Татьяна Савельевна зябко куталась в теплую вязаную шаль, она задавала майору один и тот же вопрос.
- Сережку Вершинина ты порешил?
Андрей ждал этого вопроса и привык на него отвечать одинаково, раз за разом. Он широко, размашисто крестился и заявлял:
- Богом клянусь, не я его убил! Злился на него, ревновал, не скрою… морду ему хотел набить, но чтобы человека ножом зарезать?! Вы же меня с детства знаете, Татьяна Савельевна! Я даже когда на охоту хожу, только в воздух стреляю.
- В тюрьму тебя не посадили, выходит, не ты парня прикончил, - соглашалась Симанская-старшая. - Кто ж его? А?
После этого они оба качали головами, прихлебывали чай и молчали. Следствие по делу об убийстве Сергея Вершинина не принесло результата - убийцу не нашли, и в Кострове продолжали ходить самые невероятные слухи. Иногда они затихали, а потом вспыхивали вновь без всякой видимой причины.
- Куда она могла податься? В Питер, что ли, махнула, к этому книжному червю Руслану? - тоскливо спрашивал Чернышев. - И отчего это бабы за теми мужиками бегают, которые их бросают?
Такое мнение оскорбляло Татьяну Савельевну. Она забывала о своем презрении к господину Талееву и бросалась на защиту чести дочери.
- Я мать! И то не сужу ее… а тебе кто позволил? Не такая моя дочь, чтобы ее мужчина бросил. Руслан заболел тяжело, в больнице лежал, а когда приехал… Машеньки уж и след простыл! Он у меня все расспрашивал, где она, нет ли у нас родни поблизости. А у нас ни близких, ни дальних родственников не осталось! Варлам у матери один был, а я и вовсе сирота…
- Что ж он уехал, зятек ваш ненаглядный? - криво улыбался майор. - Не дождался Маши?
- Разве ее дождешься? А у Руслана работа, он большой ученый, - с гордостью возражала Татьяна Савельевна. - Он в Кострове сидеть не может. Денег мне оставил, звонить обещался. Вдруг Маша объявится?
- И что, звонит?
- Звонил… - отводила она глаза. - Несколько раз.
От Симанских Андрей уходил в дурном настроении. Татьяна Савельевна казалась ему выжившей из ума старухой. Она очень сдала после Машиного отъезда, постоянно болела, забывала все подряд. Руслан Талеев наверняка дал ей свой питерский адрес, телефон, но выудить у нее ничего не удавалось. Может, и вправду склероз на мозги повлиял?
Иногда майор вспоминал свою встречу с Талеевым после той злополучной вечеринки, когда его угораздило сцепиться с мальчишкой Вершининым. Он твердо намеревался отвадить «питерского» от Маши и поджидал его на Речной улице, где Руслан снимал комнату. Шел снег. Тускло светил одинокий фонарь, чудом уцелевший на окраине городка. Деревья стояли белые, притихшие. Талеев возвращался из библиотеки. Заметив Чернышева, он замедлил шаг.
- Сдрейфил, залетный? - усмехнулся одеревеневшими от мороза губами майор. - Иди сюда, не бойся. Я тебя пока убивать не буду.
- Ну, что надо?
- Ты зачем приехал? - сгорая от желания схватить нахала за грудки и как следует встряхнуть, прошипел Чернышев. - Научный труд писать? Так пиши, пока руки целы! А то ведь и оборвать недолго!
Смугловатое лицо Руслана побледнело и стало каким-то мертвенным.
- Убирайся с дороги, - сквозь зубы произнес он. - Прочь!
Майор несколько растерялся, он не ожидал такого резкого отпора от приезжего интеллигента. Тактику пришлось менять на ходу.
- Ты кто такой? - петухом подскочил он к Талееву. - Что ты из себя представляешь? Гнида бумажная! Я Машу… полюбил, когда тебя еще и в помине не было! Мы с ней целовались под черемухой, пока ты свои научные труды кропал. И откуда ты только взялся?
- Не твое дело, - с оскорбительным, холодным спокойствием ответил ученый. - Выбирать будет Мария Варламовна, а не мы с тобой.
Он не попятился в страхе, на начал нервно озираться, надеясь на помощь случайных прохожих. Он был готов к схватке, чем бы она ни закончилась.
Чернышеву вся кровь бросилась в голову.
- Она моя! - зарычал майор. - И я ни с кем не собираюсь ее делить. Тебе что? Приехал из большого города, поматросил и бросил! Знаю я вас, интеллигентов! Такая женщина, как Маша Симанская, тебе не по зубам, приятель. Откажись по-хорошему, а то придется инвалидом век доживать!
- А тебе, значит, по зубам? - презрительно усмехнулся Талеев. - Гусар! Герой костровских вечеринок!
- Да ты… - задохнулся от возмущения майор. - Крыса цивильная! Убью!
- Ты меня не пугай. Гляди, сам в штаны не наложи, летун!
