– Конечно…
– Я тоже был в этом уверен. И судил людей по себе. И просчитался. Для них эта аксиома не работает. В моей аналитической схеме влияния кристалсплава на людей физиологический параметр просто не был задан. Я экспериментировал со свойствами, которые действуют на сознание. Вместо модели гиотского сознания брал модель человеческого, самую подробную из составленных мной. И результат получался схожий. Моё изобретение действительно работает! Излучение кристалсплава способно изменять состояние человеческого сознания до собранности и даже до открытого восприятия. Значит, оно и физически должно сделать людей совершеннее?
– Я бы сказал – да, – осторожно заметил Киэн.
– Только потому, что для гио это было бы так. Слабый аргумент, правда? Едва я это понял, начал работать с физиологическими параметрами. И знаете, какой результат выдала моя схема? Излучение кристалсплава вредно для организма людей. Способность к мыслезнаковому общению возникает из-за необратимых изменений в головном мозге. Что, в свою очередь, вызывается генной мутацией. То есть болезнь будет передаваться по наследству. Я создал не инструмент для просвещения, а оружие, которое может всех их убить.
Лии говорил ровно и монотонно, совсем без эмоций. Но Киэн и Фаар знали его достаточно хорошо, чтобы понять, что на самом деле скрывается за невыразительными словами.
– В общем, – продолжал Лии, – теперь нам остаётся только уничтожить следы своего пребывания на Земле. И убраться. Ни с чем.
– Нет ли способа как-то изменить сплав? Или…
– Мы начинаем повторяться. Если бы я видел хотя бы какую-то возможность, этого диалога не было бы. Поговори с людьми, Киэн. Подготовь их к тому, что пришло время покинуть Дилумии и найти себе новый дом где-нибудь вдали отсюда.
* * *
Апту смотрел на гио сначала непонимающе. Потом на его лице отразилось ужасное разочарование. И, наконец, промелькнул гнев – но человек тут же заставил себя потушить эту вспышку.
– Но как же так, учитель? Чем мы рассердили того, чьего лица нельзя увидеть? Почему он больше не хочет давать нам короны из кристалсплава?
– Дело не в его желании. Ему придётся так поступить. Для вашего же блага. Обручи, которые он сделал, опасны. Они могут повредить вашему здоровью.
– Ну и пусть! – упрямо заявил Апту. В его взгляде появилась непреклонность. – Я готов пожертвовать не только здоровьем, но и жизнью, лишь бы научиться вашему языку!
– Не говори так. Мы пообещали себе, что никогда не причиним людям вред.
– Почему никто не спросил меня, что пообещал себе я?
– Не сердись, Апту. Есть обстоятельства, которые от нас не зависят, на которые мы никак не можем повлиять. Надо принимать их, как есть.
Человек ничего не ответил. Нужно поскорее остаться одному… Он не был уверен, что сможет притворяться перед Киэном и скрывать свои намерения. Но точно знал: так легко отнять у себя всё – надежды, мечты, будущее – он не позволит. Если обстоятельство имеет к тебе какое-то отношение, значит, на него так или иначе можно повлиять. Нельзя смиряться и опускать руки. Надо бороться до конца, пусть даже для этого придётся пойти на риск и совершить ужасное святотатство.
Глубокой ночью, когда Нинсун крепко спала, Апту поднялся с постели, оделся и неслышно вышел из дома. С собой он прихватил полотняный мешок, верёвку и нож. Последний, конечно, не в качестве оружия. Но мало ли какие препятствия могут встретиться… Сказать по правде, Апту просто не знал, что может потребоваться ему во время ночной вылазки. А идти совсем с пустыми руками не хотелось.
Улицы города в этот час были пустынны. Всего трижды или четырежды, пока шёл к окраине, он слышал в отдалении чьи-то голоса. Последний раз, вроде бы, нетрезвые. Апту поморщился: слабости и пороки в людях он всегда презирал. Но стоило порадоваться тому, что его никто не заметил.
Апту шагал по направлению к пирамиде, и мог видеть её почти постоянно, потому что она была значительно выше городских домов и деревьев. Но, сам не зная почему, всю дорогу старался не смотреть на дом того, чьего лица нельзя увидеть. Глядел себе под ноги или по сторонам. Чем больше сокращалось расстояние, тем прятать глаза становилось труднее. Силуэт пирамиды всё рос, пока не заслонил полнеба. Последние городские дома остались позади. Теперь Апту от цели отделяли каких-нибудь пять минут ходьбы.
Он бывал здесь и прежде, так же как другие жители. Приближаться к пирамиде Киэн никогда не запрещал, и прикасаться к ней – тоже. Апту знал, что на ощупь она гладкая, и даже в прохладную погоду слегка тепловатая.
А ещё он знал, что вход в пирамиду расположен на южной стороне, ближе к восточной грани, чем к западной. Значит, сейчас ему надо обойти пирамиду с востока.
Этот последний отрезок пути показался самым долгим. Апту представлялось, что светлая, едва уловимо поблёскивающая в темноте стена по правую руку от него не закончится никогда. Но она всё-таки закончилась, и в этот момент Апту почувствовал первый по-настоящему сильный укол страха. До того ему удавалось держать себя в руках, кажется, он был даже почти спокоен… Но теперь внутри всё похолодело, и сердце словно сжала чья-то невидимая ледяная рука.
Нет, страху нельзя поддаваться. Апту двинулся дальше – вдоль южной стены пирамиды. И через несколько десятков шагов остановился напротив расплывчатого слабо светящегося пятна неправильной формы, высотой примерно в полтора человеческих роста. Это и был вход. Апту видел его раньше не один раз. Но тогда проходил мимо, ничего не опасаясь. Ведь нарушать запрет и проникать внутрь он не собирался.
Апту протянул руку и дотронулся до «двери». Ладонь как будто погрузилась в свет, но совсем ненамного. Дальше она встретила преграду, которая и не подумала поддаваться, когда Апту надавил сильнее. Достав из мешка нож, Апту коснулся лезвием контура входа. Безрезультатно. Вокруг этой «двери» никакой щели не было. И сколько он ни нажимал, лезвие вещества пирамиды даже не поцарапало.
Вот и всё. С самого начало глупо было на что-то рассчитывать… Рассуждая так, Апту ощутил презрение к самому себе. Похоже, в глубине души он рад неудаче. Она означает, что рисковать не придётся.
Он уже собрался уйти, как вдруг свечение «двери» погасло. Для Апту это могло означать одно: опасность. Только вот прятаться негде, а добежать до угла пирамиды он не успеет. Но нельзя же просто остаться стоять вот так…
Уверенный, что это не поможет ничем, Апту отступил в сторону и прижался к стене пирамиды спиной. Как раз в этот момент из пирамиды кто-то вышел и, не оглядываясь, зашагал прочь. Апту затаил дыхание. Учитель и Энаан носили тёмную одежду, сделанную из материала, похожего на обыкновенную ткань. А фигура этого удаляющегося существа сверкала, словно охваченная холодным пламенем.
«Я единственный из смертных, кто видел бога из пирамиды», – мелькнуло в голове Апту. От этой мысли ему стало так страшно, как, кажется, не было ни разу в жизни. Если Лии сейчас обернётся, от одного его взгляда он, Апту, погибнет на месте…
