– Осторожней, ну куда вы идёте, смотрите под ноги, здесь же гномы!
Но это не помогало. Тогда она сгребла гномов в относительную кучку и встала перед ними, раскинув руки в стороны. Толпа её обтекала, люди смотрели как на сумасшедшую, но так, мельком. Кого только в Москве не увидишь. Не увидишь разве что гномов, хотя вот они, на асфальте перед тобой валяются.
Грязные, с отпечатками подошв на спинах, они доковыляли до «Кофейницы», на Краснопрудной, у трёх вокзалов.
– Я теперь понимаю, почему ты королеву победила, – Белочка пыталась отряхнуть грязь с джинсов, – не понимаю только, почему за пять минут не справилась. При такой-то жизни.
Грязь была качественная и не отряхивалась.
– Ха! Вы ещё в метро в час пик не попадали.
Янка продолжала гордиться неудобствами московской жизни.
– Заходите, – толкнула она стеклянную дверь.
– Что это?
Гномы замерли на пороге, оглядывая помещение.
– Кафе. Здесь торты, пирожные, мороженое. Десерты, в общем. Блины с шоколадом вкусные.
Выходившая парочка бесцеремонно их растолкала.
– Эй, смотрите, куда идёте! Болваны. Вон столик свободный, пошли.
Гномы расселись, вопросительно глядя на Янку.
Янка не заказывала еду.
Янка молчала.
Янка медленно краснела.
– И что дальше? – спросил Толстый.
Он рассыпал зубочистки, когда тянул салфетки из салфетницы.
– У меня денег нет… – прошептала Янка.
Ей было ужасно стыдно. Привела друзей в кафе, называется. Сама она, конечно, никогда не расплачивалась, на то есть родители, вот и забыла, что деньги нужны. И ни капельки от такого оправдания не легче. До чего же стыдно сказать: «Поднимайтесь, мы уходим».
– Чего нет? – не расслышал Профессор.
– Денег, – чуть громче повторила Янка. – У меня их нет. Денег. Пойдёмте. Мы уходим.
Она начала вставать, опустив голову и чуть не плача.
– А, ерунда.
Толстый успел свернуть две салфетки в трубочки и вставить в уши.
– У нас есть. Где-то у меня…
Толстый сунул руку в карман и принялся там шарить. Рука вошла в карман по локоть. Довольное выражение сползло у него с лица и отправилось в карман, помогать обшариванию.
– Ой!
В кармане Толстый нашёл дырку. Которую и предъявил всем присутствующим.
– Надо же… – чесал он в затылке рукой, свободной от дыры.
– Вот поэтому я все деньги у тебя забрала.
Белочка сняла с шеи мешочек на верёвочке, до этого прятавшийся под курткой. Развязала горловину, и по скатерти покатились жёлтые кругляшки.
– Вот. Деньги. Бери, сколько нужно.
Янка взяла один кругляшек, размером с шоколадную монету.
– Это что у вас? – спросила она, хотя уже догадывалась. – Золото?
– Ну да. Нам фея-крёстная дала, сказала, может пригодится. Узнаешь?
Профессор показал Янке одну из монет. На ней, как и на остальных был выбит чей-то профиль. Янка присмотрелась. Не очень похоже, но, кажется, это…
– Королева? Клавдия?
– Она самая. Нас же сюда чего послали…
– Сейчас, погоди секунду, только закажем.
Янка конечно знала, что деньги, которыми расплачиваются её родители, выглядят не так. Но также она знала, что золотые монеты – это деньги. Точно деньги. В мультиках целые сундуки таких денег. Значит, эта проблема решена.
* * *
Вот только сделать заказ оказалось не просто. Гномы в названиях блюд не разбирались, но это не проблема, Янка выбрала за них, то, что сама любила. Но к ним никто не подходил. Официанты проводили по столу пустыми взглядами и спешили дальше, как Янка им ни махала. Тогда она сама подошла к девушке в униформе. Встала перед ней. Девушка смотрела в зал поверх её головы. Янка подёргала за фартук.
– Подойдите, пожалуйста, к нам, мы хотим заказать.
Девушка посмотрела на Янку, тут же отвела глаза и отвернулась к кассе. Янка поняла, что происходит.
– Я заразилась! – подбежала она к гномам. – От вас!
– Чем? – испугался Малыш и почему-то почесал ногу.
– Невидимостью! Вернее, незаметностью!
Янка помахала руками в доказательство.
– Это в тебе фейство просыпается, – поставила диагноз Белочка.
– Ничего себе!
Янка бухнулась на стул и потрогала своё лицо. Как можно его не замечать?
– И вот как нам сейчас… Как заказать-то? – спросила она растерянно у гномов.
Посовещавшись, они решили, что четыре гнома и одна фея могут позволить себе то, что не позволялось обычным человеческим детям. Особенно в критической ситуации. Им не несут пирожные. Это явно критическая ситуация. Малыша они оставили сторожить стол, чтобы никто не занял, и отправились на кухню.
– Это апельсиновый торт, это чизкейк, это корзиночки с кремом, – показывала Янка. – В общем, выбирайте.
– А чего тут выбирать, пробовать надо! Спасибо!
Толстый взял из рук официантки пустой поднос и нагрёб всего, до чего смог дотянуться.
Лица поваров и официантов, наблюдавших это безобразие, сделались задумчивыми, но гномья незаметность работала, и никто ничего не сказал.
– Боп, вобоп, оп, – продолжил Профессор рассказ о проблемах гномьей деревни, когда они вернулись на своё место.
– Прожуй сначала.
Янка съела три блина с шоколадом и отвалилась на спинку стула.
– Ну вот!
Профессор начал вытирать рот рукавом, Белочка стукнула ему по локтю, а Янка протянула салфетку.
– Ну вот, Клавдия начала таскать в деревню всякие штуки.
– Какие штуки? – Янка поглаживала свой живот.
– А как у тебя дома. Или как здесь.
Профессор постучал пальцем по фарфоровой тарелке.
– Чего? У нас дома ничего не пропадало.
– Я же не говорю, что твои, я говорю, как твои. Зеркальца. Одежду уже сшитую, из этого, у нас такой не растёт, как его… Хлопо́к?
– Хло́пок, – поправила Янка.
– Ага. Такие, знаешь, рубашки без рукавов и без пуговиц, через голову надеваются, с рисунками смешными на груди.
– Футболки, – угадала Янка.
– Наверное. Кастрюли блестящие. У нас медные, не блестят. Это ещё, вроде того, чем Белка себе морду разрисовала.
– Это у тебя морда, – сообщила Белочка.
– Косметика, – поняла Янка.
