Это филин не спит. И не пугает он, и не дразница, это его весенняя песня.
Весеннюю радость и лесные куры тоже чувствуют. Краса лесов, глухарь спокойно завтракает, ему голод не грозит, зимняя еда всегда наготове: сосновая хвоя. Но вот завтрак кончен, расправил глухарь крылья и вниз на полянку слетел. Беспокойно головой крутит, шагает важно и крылом нет-нет и прочертит снег рядом со своим следом. Крепко чертит.
Кому близка жизнь леса, без слов поймёт: весна взволновала лесного великана. Скоро на утренней заре послышится его негромкая весенняя песня. А на берёзах на опушке уже встречают солнце тетерева, тоже пробуют голоса, бормочут, переглядываются воинственно, но время рыцарских турниров ещё не пришло. В чаще к их бормотанию прислушиваются тетёрки. Ждут.
После полудня к дому промысловика Мишина, рассекая в лужах лёд, подъехал Уазик.
Первым из машины вышел мужчина с военной выправкой, крепким телосложением, оказавшимся давно знакомым по охоте. Это Володя Ромашов. С широкой белозубой улыбкой он обнял хозяина.
– Здравствуй, Иван! – гостей, не ждешь ли?
– Гостям всегда рады! – отозвался Мишин.
Из машины один за другим вышли ещё двое мужчин. Последний нёс чемодан странной формы, но у каждого в руках полный рюкзак, или вещмешок. Ромашов друзьям предложил знакомиться:
– Это известный природолюб и охотник Иван Мишин, – очень приятно!
– Меня зовут Мирослав, – назвался мужчина со странным чемоданом. – Очень приятно.
Мишин покосился на чемодан.
Мирослав уловил взгляд Ивана, сказав:
– В футляре моя кормилица – видеокамера. Я работаю в республиканском телевидении.
– Понимаешь, Иван, – заговорил Ромашов. – Эти товарищи меня попросили отснять весенние сюжеты, так сказать, на радость телезрителям. Зима порядком надоела, хочется чего-то новенького, свеженького. Ну, например, показать зрителям лиловые подснежники, уток и так далее. Вот и привёз их к тебе.
Мишин развёл руками.
– Рановато цветочками любоваться. Снег ещё не сошёл.
– А у нас в городе практически его нет, – сказал третий худощавый гость, подавая руку Ивану. – Кстати, меня зовут Александром.
– Очень приятно, – гостеприимно ответил Мишин. – Дак, то в городе, там грязь колёсная, потому и снега нет. Снег любит чистоту.
На крыльцо вышла хозяйка Ивана, сказав:
– Ты что людей на улице держишь, приглашай в дом.
– И то правда, давайте-ка, ребята, заходите в дом, там и пообщаемся.
В доме тепло, на столе горячие щи, на шестке печи, пыхая жаром, шумит ведёрный самовар. Володя Ромашов разливает по стаканам водку и говорит:
– Я вам, уважаемые, так скажу, сколько бы я не прочитал охотничьей литературы, у всех классиков охотники на охоте пьют чай. Ну зачем врать-то русской душе. Чай, конечно – не вреден, но чай подождёт. Я предлагаю свой тост за моего давнего друга и его гостеприимную хозяйку. Ура! Товарищи: «Ура, ура, ура»! – раздалось за столом…
На смену опустевшей бутылке, на столе появлялась – полная, тоже с белой шляпкой на голове. После выпитого были разговоры о политике, делились анекдотами, но о волнующей теме про женщин в присутствии Мариванны умалчивали. У творческих людей в таких мероприятиях душа бывает нараспашку. Мирослав, ударившись в лирику, стал цитировать любимого поэта. Встав из-за стола, и как бы обнимая весь душевный мир, он декламировал:
Выткался на озере алый свет зари,
На бору со стонами плачут глухари,
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло,
Только мне не плачется – на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет.
Хмельному от радости пересуда нет.
Ты сама под ласками снимешь шёлк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
Вдруг Мирослав вспомнил о задании директора телестудии и, прося внимания, поднял руки.
– Друзья!.. а что снимать-то завтра будем, а? Мне бы не хотелось вернуться в редакцию без сюжета. Надо что-то придумать? – медленно шевеля губами, жаловался видеооператор.
Ромашов, ради шутки, положил себе на плечи в место погонов по бутылке и скомандовал:
– Сюжет готов. Снимай. Пусть гадают – в каком я звании.
– Да ладно вам издеваться, – промямлил киношник.
Из спальни вышла хозяйка с советом:
– Иван, своди мужика – то на глухариный ток. Пусть снимет глухаря на дереве.
– Я согласен-согласен, спасибо вам Мариванна, – кланяясь, благодарил Мирослав.
Мишин, размышляя, чесал за ухом: «Глухари – то поют чуть свет, на утре. Надо было засветло вечером добраться на токовище. Ну как ночью туда идти по бездорожью, снегу по колено, да и путь не близок». Глядя на грустного оператора, вызывающего жалость, Мишин вспомнил про снегоход, но его «Буран» в последнее время не работал, вероятно, что-то с системой подачи топлива. Надо идти в сарай и при свете фонаря искать причину. Иван оделся, зажёг керосиновый фонарь и вышел из дома, ругая сложившуюся ситуацию.
За Иваном последовали и мужики, кто подышать озоном, а кто покурить.
Иван разобрал топливные трубки и продул воздухом, вытащил из бака засорившуюся короткую трубку с фильтром тонкой очистки. Сходил домой за капроновым чулком, отрезал от него лоскут и намотал вместо негодного фильтра, залил в бак бензину и запустил двигатель. Мотор послушно зарокотал, заполняя сарай едким дымом. Иван радостно воскликнул: «Аппарат к походу готов»!
Полчаса ушло на сборы: уложили в рюкзак еду, спальные мешки, вместо сидений, загрузили в сани, выпили по маленькой на посошок и, простившись с тёплым домом, рассекая таёжную мглу прожектором вездехода, минуя ручей по льду, умчались в неизвестность…
Приехав на место, в лесу раскидали снег для бивуака, нарубили дров, для постелей лапника.
Ночь была ясная, через хвою соснового бора проглядывался мерцающий свет далёких звёзд.
Ярко пылал огонь костра, отступили назад и спрятались в кустах призрачные тени. Стало тепло и светло на душе. Появилась надежда на удачу. Ромашов посмотрел на часы:
– Уважаемые, природолюбы, – торжественно объявил он. – Спешу сообщить, что наступила полночь. По мотивам Николая Васильевича Гоголя сейчас пришло время полётов ведьм, чертей и разных вурдалаков. Прошу далеко не удаляться.
– А я только что возле снегохода видел огни. Кто-то за нами наблюдает, – отозвался Александр.
– Где! – хором отозвались остальные.
– Вон, за елью возле бурана!
Глянув, все увидели красно-синие огоньки, действительно за ними кто-то внимательно наблюдает, выбирая момент для нападения.
– Чёрт возьми! – выругался Иван. – Зря ружьё не взял. Сейчас бы шмальнул по огням, они бы у меня враз потухли.
