– Это чего – там? Волк или рысь? – задался вопросом Мирослав. – Кстати, эти звери сыр едят?
– Едят, наверное, – нерешительно предположил Иван. Что у тебя сыр есть?
– Есть, вот – целая головка, – вытащив деликатес из рюкзака, оператор показал сыр.
– Ни хрена себе? – воскликнул Ромашов. – Да тут килограмма три и больше.
– Я же сказал – целая головка: отличный сыр!
– Так-так, – размышлял Ромашов. – А чем закусывать будем? У меня в кармане отличная бутылка водки. Нет, уж, Мирослав, ты лучше вместо отличного сыра брось в ту сторону огненную головёшку.
С советом Ромашова согласились единогласно.
Мишин, на всякий случай, сложив пальцы во рту, пугающе свистнул. И тут же возле его ног появилась его собака – Белка, неизвестно откуда взявшаяся… Мужики ликовали, сыр с водочкой отлично гармонировал. Лучшей закуски не надо, конечно в этом деле сало могло бы поспорить за первенство у костра, но сала – нет. Обладатель сыра резал деликатес большими кусками: «Сыр голландский – отличный сыр, кушайте на здоровье», – угощал Мирослав. Друзья щедро угощали и голодную собаку, прибежавшую за хозяином в лес, как-то освободившись от ошейника. Однако вдохновляющее зелье закончилось и, наевшись, потребность в закуске отпала.
Мирослав, прикинув на руке остаток отличного сыра, вслух отметил:
– Килограмма два осталось. Если кто захочет, я остаток в снегу за спиной оставлю.
Костёр угасал, угасали и голоса. Всех потянуло в сон.
Мишин внезапно проснулся от лая собаки. Раскрыл спальный мешок, ему на лицо брызнули потоки дождя, залившие угли костра. «Вот это катаклизм»! – крикнул Иван так, что все проснулись.
– Что такое?..
– Вылезайте, самое время отсюда сматывать удочки, а то речку зальёт, придётся перебираться вплавь.
Народ закопошился, проклиная погоду и ночной сюрприз весны, стали собирать амуницию. Мирослав, закрывая видеокамеру, вспомнил о большом шматке сыра:
– Ребята тут лежал мой отличный сыр, а теперь его нет, где он?
Ромашов, догадавшись о пропаже деликатеса, смеясь шутил:
– На месте, где лежал твой отличный сыр, теперь лежит собака.
Советы старца
В темноте кто-то, скрипнув входной дверью, вышел во двор. После вчерашней встречи с хозяевами этого дома, никому из охотников поутру вставать не хотелось, но узнать информацию о погоде в этот ранний час хотелось знать каждому и, потому, лежавшие в тёплых постелях, приподнявши головы, ждали возвращения того, кто выходил из дома. Наконец, дверь скрипнула в обратном направлении, тихо поскрипывая половицами, к кровати за подтопком прошёл человек, вздохнув.
– Санёк, это ты что ли бродишь? – сонно зевая, спросил Аркадий.
– Я, вроде…
– А чего вздыхаешь – то?..
– Так вставать пора, обливаться надо. Советы Порфирия Иванова нарушать нельзя.
– Так оно, так оно, – позёвывая, соглашался Аркадий.
– Что там у нас с погодой? – проснулся ещё один охотник Ромашов.
– Светает, небо на Востоке краснеет. В саду потрескивает мороз, градусов тридцать будет.
– Плохо, – пожалел Ромашов. – Лучше бы выпала пороша, считай, на снегу свежая карта была бы. Сразу увидишь – кто, куда и когда прошёл.
На кухне зажёгся свет, послышались звуки посуды, это хозяйка Мариванна занимается приготовлением завтрака…
Во дворе, перед двумя вёдрами с ледяной водой стоит голышом Саня и, повернувшись на Восток, что-то про себя бормочет. Здесь же, кутаясь в полушубки, его окружили зеваки. Аркаша шёпотом спрашивает:
– Наш приятель молитву, что ли вспоминает?
– Похоже на то, – согласно кивнул головой Ромашов.
– Какому святому он молится и чего просит? – не отставал Аркадий.
– Я так думаю, наш друг у кого-то просит в ведре воду подогреть, – подмигнул Ромашов. – Саня, простудишься, ведь?!
Александр босиком стоит на обледеневшей тропинке перед входом в дом. Товарищи любуются его атлетической фигурой: мускулами икроножных мышц, бицепсами рук, и крутой грудью. Ниже талии подробности тела закрыты трусами в синюю полоску. Если бы не этот атрибут фигуру Сани можно было бы сравнивать со статуей мифического грека Давида, мужское достоинство которого вызывает у женщин ироническую улыбку.
Друзья Сане дают совет:
– Охота тебе целый день ходить по лесу в мокрых трусах, освободи тело от тряпки – кого ты стесняешься?.. здесь девушек нет!
Саня, подумав, трусы цвета морской волны всё же снял и повесил на перила крыльца, со словами:
– А вы, мужики, не мешайте мне творить молитву, или за компанию раздевайтесь!
Ромашов, поёжившись от холода, потуже застегнув полушубок, и вспомнив, что ещё не умывался, макнул в ведро два пальца и протер глаза:
– Ух, ты!.. холодная до чёртиков, – пожаловался он. – Гляди-ка, Аркашка, а «братик-то» у Сани даже меньше – чем у Давида.
– Ага! – с грустью согласился Ромашов. – Совсем младенец!..
– Хватит вам издеваться – законы физики надо знать: на морозе всё уменьшается, а в тепле – увеличивается.
– Не знай – не знай, – в большом сомнении покачал головой Ромашов. – Это у кого как.
Саня, подняв над головой ведро, вылил его на себя, затем другое. Рявкнув, – подобно медведю, он поклонился на Восток и, оставляя на половицах мокрые следы, блестя матовым цветом ягодиц, минуя тамбур крыльца, вошёл в дом.
В комнате аппетитно пахнет жареной картошкой. Ромашов с Аркашей, повесив полушубки и потерев замёрзшие ладони, по приглашению сели за стол.
В тарелках огурцы, маринованные грибы – белые и грузди. Охотники подумали освежиться остатком вчерашнего, но учитывая сильный мороз, и, в целях самосохранения от обморожения, решили к этому вопросу вернуться после окончания охоты.
Бойчее других ложкой работает Санёк. Он крепкий, как кочан белой капусты. Голова круглая, щёки розовые, русые волосы давно покинули своё место расположения, освободив хозяина от заботы носить расчёску. Так и хочется Саню назвать богатырём Водолеем.
Аркадий, подмигнул Ромашову, оба уставились на друга:
– Ну, как, водная процедура на аппетит не повлияла?
– Нет! – не отвлекаясь от работы ложкой, отвечал Санёк.
– Ну и давно ты начал заниматься обливанием?
– Я, мужики, по системе Порфирия Корнеевича Иванова занимаюсь второй год.
– Ух, ты!.. Друзья, держа ложки в руках, с серьёзным видом заметили. – С тех пор ты, наверно, много картошки с салом приел?
