Это проволочное ограждение пасеки со стороны представляется каким-то важным «военным объектом». Здесь на крепких столбах проволока по всему периметру площадки в несколько рядов. А на верхней проволоке покачиваются пустые консервные банки и бутылки. Потянешь или заденешь провод – банки брякают, подают тревожный сигнал. Но находчивый медведь под изгородью прорыл подкоп.
3
Время шло. Ожидание томило. Объятый холодной ночью, Мишин сиротливо сидел в укрытии. Постепенно исчезают из виду силуэты ульев, царство тьмы поглощает окружающие очертания. И вот уже всё слилось в единой чёрной массе. Только крошечные звёзды на небе загораются ярче, задорнее. А всё-таки интересно ночью смотреть в холодный космос. Глубоко духовные мысли приходят к человеку… Но Мишина волнует, почему же зверь до сих пор не появляется на «сцене»?
Сидеть без движения стало пыткой. Хотелось прилечь, изменить положение тела, но конструкция наспех сооружённого «кресла» такого удовольствия не предусматривает. А вокруг ни шорохов, ни треска, медведя близко нет. Стрелки часов показывают час ночи. Охотник просидел уже девять бессонных, мучительных часов. «Вот бы сейчас сюда друга Аркашу, он бы подежурил за меня, а я бы поспал, восстановил энергию», – подумал Иван. Но нет ни Аркаши, ни медведя. Он, Аркаша, уже давно пришёл с дежурства, снял милицейскую форму, поужинал, и устало прилёг к жене. А утром встанет, позавтракает, смахнёт пыль с майорских погон, оденется и снова уедет на службу. Ах, как он просился на охоту; «Ну возьми меня на медведя, возьми! Хочу его шкуру в спальне положить».
Мишин всё время видит округлое с небольшими глазами лицо друга. Аркадий не высок, но атлетически коренаст, а когда на отдыхе обрастал рыжей бородой, он внешне походил на церковнослужителя, хотя в церковь его не заманить и кагором.
А медведя всё нет. Веки налились свинцом, глаза закрываются, голова медленно опускается на грудь.
Вдруг тишину леса разорвал мощный металлический удар. Мишин вздрогнул, сердце забилось в груди с необыкновенной энергией. Удар произошёл на стоянке тракторов. Промысловика осенило: «Там возле моторов ходит слесарь и производит неотложный ремонт. Наверняка развёл костёр для тепла и света. Перекурит тот мужик и снова примется крутить гайки и стучать кувалдой. Утром приедут рабочие на лесосеку, а трактор к работе готов – заводи мотор, таскай брёвна».
Через час новый удар разнёсся по тайге: «Ну конечно, из-за этого ремонтника не идёт медведь. Всю охоту испортил, не нашёл другого времени стучать кувалдой. Ведь знает, что на пасеку охотник приехал, ведь видит же, Газик рядом стоит. Так нет, расшумелся, нарочно испортил охоту».
Сейчас не хотелось идти к ремонтнику. Мало-помалу Мишин успокоился, а с этим пришла надежда о появлении медведя на утренней заре. Охота может состояться. Мишина не покидало желание проверить свет фары на случай прихода зверя. Вдруг в нужный момент освещение подведёт. Но в то же время включать фонарик не хотелось, медведь мог увидеть вспышку.
Этот металлический удар лихо отрезвил промысловика. Но ещё больше потрясло, когда в полной тишине вдруг громко скрипнула дверь избушки.
Мишин не поверил своим ушам. Конечно, ночью, да в одиночестве слабеет чувство реальности, начинает мерещиться всякая мистика. Но когда дверь так же со скрипом закрылась, у охотника под шапкой шевельнулось. Сердце беспокойно застучало ещё громче. Мозг сбивчиво работал на пределе: «Это что же происходит? Что тут происходит? В домовых и разных кикимор Иван не верит. Если бы дверь открыл человек, он сначала должен непременно пройти по тропинке возле моего сарайчика, – рассуждал Иван, – услышал бы шаги, вон шорохи мышей в траве слышно, а уж шаги и подавно». Нервы напряглись, стало казаться, что кто-то подо мной дышит и протягивает длинную ручищу: вот-вот схватит за ноги…
Так, не сомкнув глаз, в напряжении, в ожидании чего-то непредсказуемого просидел Иван первую ночь до восхода солнца. В восьмом часу утра до слуха донёсся шум мотора – лесорубы приехали на работу. Подъехав к сарайке, водитель выключил двигатель. На охотника глянули десять пар любопытных глаз. Из кабины вышел лесничий Кудряшов.
– Как охота, Иван Михайлович? – спросил он басовито.
– Плохо, Валентин Андреевич!
– Что так?
– Не будет в обиду сказано, но охота не состоялась из-за вашего ремонтника. Всю ночь брякал железом, понятно, при таких условиях зверь не подойдёт.
Рабочие и лесничий переглянулись, не понимая, о чём идёт речь.
– Но мы на ночь никогда не оставляем слесарей, – возбуждённо отвечал лесничий. – И техника у нас, слава Богу, в исправности.
– Не оставляли… а кто же кувалдой бил?
Рабочие дружно загоготали.
– Слезай с крыши, айда с нами, сейчас посмотрим.
Остановились на стоянке тракторов, рабочие друг за другом покинули грузовик. Разговаривая о предстоящем рабочем дне, проверяли свои инструменты. Тракторист решил расчекорить трос, прижатый хлыстами к земле. Поискал глазами оставленный вечером лом, но его на месте не оказалось.
– Мужики! – громко обратился он. – Я вот тут вчера лом оставлял, кто брал?
– Зачем нам твой лом, коли у нас свой инструмент: пилы да топоры!
– Вот те на, куда он делся? – растерянно вопрошал тракторист.
– По Ветлуге уплыл твой лом, – шутили остряки.
– До Ветлуги-то надо сперва прошагать двадцать вёрст.
Некоторое время спустя лом нашёлся возле Газика, тут же в грязи отпечатались и огромные медвежьи лапы. Капот машины оказался перекошенным, две глубокие вмятины свидетельствовали о нанесённых по машине ударах… это обстоятельство позабавило лесорубов.
– Ладно не по стёклам бил медведь-то.
– Совестливый, понимает, что стёкла трудно достать.
– Ну и умница этот медведь! – больше всех удивлялся лесничий. – Ведь сообразил, что этот Газик пришлый, вычислил охотника и дал протест. Вот и думай после этого, что медведь не находит разницы в технике, ведь ломом колотил не по нашим лесным трелёвочникам.
Оставлять здесь свой транспорт больше не имело смысла – медведь промысловика рассекретил. Иван решил перегнать машину и спрятать в лесу.
Вернувшись к оставленным вещам, возле сарайки он увидел худенькую, уже не молодую женщину. Это и была хозяйка пасеки – Ольга Лопатина из Козьмодемьянска. Познакомились.
– Тётя Оля, вы с рабочими приехали?
– Нет-нет, – ответила она певуче, – я ночью пешком пришла.
– Ночью?.. Так это вы дверью скрипели? – выдохнул Иван.
– Да, пришла и в домик зашла.
– Но я всю ночь глаз не сомкнул, не видел вас на этой тропинке и не слышал.
– Я не хожу лесовозной дорогой, у меня своя тропинка по ту сторону избушки, она покороче. А шагов не слышно было – так и понятно: после дождя листья не шуршат, я и прошла в домик незаметно. Мне говорили, что сюда должен охотник прибыть, но не знала, что вы уже здесь.
