- Ладно, пошли пить кофе, - сжалилась Карина. - У меня в горле першит.
В кафе «Шоколадница» пахло какао и пирожными. Они выбрали столик на открытой веранде.
Карина кашляла все время, пока официантка в коротеньком фартучке и кружевной наколке не принесла Межинову двойной кофе без сахара, а даме - большую чашку горячего шоколада и миндальный торт.
Порыв ветра приподнял воланы на груди Карины, и взгляду Межинова приоткрылся необычный медальон - золотое колечко на шнурке.
- То самое? - спросил он, внутренне холодея. - Зачем ты его надела?
- Пусть все будет, как тогда! - с вызовом произнесла Карина. - Так поступала баронесса Мария Вечера. Она носила подаренное кронпринцем Рудольфом кольцо на груди, под платьем.
- Это ребячество… Что за дикие ассоциации? Ты все еще думаешь, что мрачная шутка с кольцом - моих рук дело?
Она пожала плечами.
- Какая разница?!
Проводив Карину домой, господин Межинов твердо решил позвонить сыщику и назначить встречу. Во-первых, он прощупает, что тому известно, а во-вторых, покажет ему фото незнакомого мужчины.
Глава двадцать вторая
Летом у Евы было больше свободного времени. Клиенты разъезжались на отдых, а изучение испанского языка откладывали на осень и зиму. Поэтому она могла некоторые дни целиком посвятить более интересному занятию - частному сыску.
В деле Рудневых, как подсказывала Еве интуиция, наступил перелом. Его пока нельзя было увидеть, но очень скоро события начнут принимать крутой оборот: только успевай реагировать, не зевай. Она сказала об этом Славке. Тот скептически хмыкнул.
- Можешь ухмыляться сколько тебе угодно! - спокойно улыбнулась Ева. - А будет по-моему.
- Откуда такая уверенность?
Ева подняла вверх руку, указывая пальцем на потолок.
- Оттуда. Есть еще вопросы?
У Смирнова не нашлось слов - он молча сопроводил взглядом ее выразительный жест и вздохнул.
- Не слышу комплимента, - возмутилась она.
- Ты неповторима! Другой такой нет на всем белом свете.
Ева не собиралась опровергать его убеждение. Она важно кивнула и сказала:
- Что ты узнал у Локшинова?
- Почти ничего нового. Он подтвердил рассказ Евлании… я имею в виду ту давнюю историю с женщиной-оборотнем…
Сыщик повторил во всех подробностях исповедь Демьяна Васильевича.
- Вот! - торжествовала Ева. - Без черной магии не обошлось! Теперь нет сомнений, что «пришлая» колдунья и Мавра Ершова - одно и то же лицо. Я чувствовала! Все проясняется… осталось увязать несколько фактов.
Смирнов не был настроен столь оптимистически.
- Выходит, она отомстила самой себе? А по какой причине, кроме Рудневой, погибли и другие женщины?
- Мавра таким способом зарабатывала деньги, - без запинки заявила Ева. - Я уже говорила! Знаешь, сколько существует чародейских заговоров и ритуалов, чтобы свести человека в могилу?
- К счастью, понятия не имею. А то бы потерял покой и сон! Лучше объясни, почему она при таких-то способностях всю жизнь проработала швеей?
- Это ширма! Так же, как и религиозность, иконы. С целью скрыть истинный род занятий.
- А из Березина почему уехала? Чем ей не по вкусу пришлась тамошняя жизнь?
- Худая слава пошла, пришлось уносить ноги, - не сдавалась Ева. - Мавра и в Березин прибежала по той же причине. Черные дела гонят человека с места на место.
- Слишком просто у тебя все получается, - возразил Смирнов. - Та женщина, которую описал Локшинов, и Ершова - как будто разные люди! Мавра Ильинична вышла за Ершова, уже будучи матерью. Потом, когда мальчик умер, взяла на воспитание и вырастила приемного сына Григория. Не вяжется тут одно с другим.
- Почему не вяжется? Соседка считала, что у Ершовых - «черный» глаз! Такое мнение без причины не складывается.
Всеслав не собирался уступать и пустил в ход козырную карту.
- Кто отец умершего мальчика?
Ева открыла рот, закрыла… и захлопала глазами.
- Да тот же Локшинов, - уже не так уверенно сказала она. - Его отношения с Маврой были далеко не платоническими.
- Зачем же тогда ей приспичило выгонять отца будущего ребенка? Тем более что она жила на его деньги. Скажешь, колдуньи замуж не выходят? А как же Ершов?
Ева задумалась. Действительно, странно выглядит поведение Мавры. Демьян ее любил без памяти - подумаешь, подсмотрел какой-то обряд? Рано или поздно, при подобном образе жизни, это бы все равно произошло.
- Значит, Локшинов или врет, или что-то путает, - предположила Ева. - Второй вариант: ребенок у Мавры - от другого мужчины, поэтому она и дает Демьяну от ворот поворот. А третий… мы пока не видим.
- Все равно непонятно, что случилось с самой Ершовой? Не верю я, что она устроила из своей смерти безобразный балаган! И ты еще забыла собак.
- Собаки - часть колдовского действа, - не растерялась Ева. - Но меня удивляет: за что пострадала Руднева? Допустим, когда-то она обратилась к Мавре с просьбой навести порчу на жениха. Допустим, парень от этого умер. С какой стати через столько лет расправляться с Катериной? Ведь наверняка не одна она бегала к Вилениной и пользовалась ее услугами?
- То-то и оно.
Смирнов и Ева долго молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию.
- Я сделаю крепкий чай, - сказал он. - Может, наступит просветление в уме?
Ева не ответила. Она осознавала, что они зациклились на каком-то ложном факте, который все ставит с ног на голову. Из кухни доносились звуки льющейся воды и стук банок с разными сортами чая.
- Даже если березинская колдунья и есть покойная Мавра Ершова, я не могу считать дело законченным, - сказал сыщик, возвращаясь в гостиную. - Что я скажу Рудневу? Каким образом эта женщина погубила его мать? Он потребует доказательств и объяснений. А их нет!
Ева не стала возражать. При ближайшем рассмотрении версия не выдерживала критики.
- У тебя в запасе есть еще козыри? - спросила она, демонстрируя свою проницательность.
- Кто писал или продолжает писать господину Локшинову эти письма? - жестом фокусника Славка достал из-за спины сложенные веером конверты и подал их Еве. - Кто сей таинственный отправитель?
Она с горящими глазами схватила «веер».
- И ты молчал? Где ты взял письма? У Локшинова?
- Он сам отдал мне их, - ответил сыщик. - Твой вчерашний маскарад произвел на Демьяна Васильевича неизгладимое впечатление. Лесная фея! Ха-ха! Он принял тебя за призрак Мавры. Поздравляю!
Ева, поглощенная письмами, не заметила его иронии.
