Когда «Мерседес» молодоженов свернул с Кольцевой на дорогу, ведущую к деревне Рябинки, на окраине которой Корнеев построил дом для Владимира, стало совсем темно. Лихорадочное нетерпение охватило Феодору: наконец-то она увидит свое новое жилище!
Ее тактика до свадьбы заключалась в недопущении Владимира, что называется, ни к телу, ни к личной жизни невесты. Она пресекала любую его попытку перейти грань от платонического воздыхания к интимности, отвергала предложения уединиться или провести время в доме жениха, чем подстегивала интерес молодого человека, привыкшего к прямо противоположному поведению женщин. Феодора поставила на эту лошадку все и не могла позволить себе дрогнуть, допустить хотя бы малейшую оплошность. Она так молниеносно пришла к финишу, так мастерски провела этот блицкриг, что Владимир и опомниться не успел.
Упоение триумфом нет-нет да и омрачала непрошеная мыслишка: как-то уж слишком легко молодой Корнеев попал в расставленные сети. Феодора не давала сомнениям укорениться в уме, прорасти и дать всходы, гнала их прочь.
Фары автомобиля освещали изрытую колдобинами грунтовку; госпожа Корнеева все глаза проглядела, стараясь рассмотреть в густом мраке очертания вожделенного дома, куда ей предстояло войти хозяйкой. Как и мечтала Феодора, в окружение Владимира она войдет только его супругой, а в жилище - только хозяйкой.
Поместье, как Корнеев называл свой загородный коттедж с прилегающей к нему территорией, обнесенной каменным забором, неожиданно показалось из-за деревьев. Водитель «мерса» обернулся к пассажирам с улыбкой:
- Приехали.
Он нажал на кнопку пульта, и ворота гостеприимно раскрылись. Подошел сонный охранник, наблюдал, как въезжают во двор хозяева.
Владимир подал жене руку, помог выйти из машины. Одинокий фонарь соперничал с луной, заливая дом с остроконечной крышей, башенками и балконами голубоватым светом. На первом этаже горели два полукруглых окна.
Феодора, как во сне, шагала рядом с мужем по вымощенной плитками дорожке. Тяжелая дверь раскрылась, и на порог вышла пожилая женщина в белом фартуке с оборкой по краю. Она молчала.
- Знакомься, дорогая! - с интонацией деревенского барина произнес Владимир. - Это Матильда, наша домработница. Чистюля, обожает возиться с цветами, а готовит, как шеф-повар парижского ресторана.
- Здравствуйте, - сказала Феодора, выдавливая улыбку.
Строгий, чопорный вид Матильды, ее худощавое лицо, поджатые губы произвели на новую хозяйку гнетущее впечатление.
Матильда только кивнула аккуратной, волосок к волоску причесанной головой.
- Она глухонемая, - пояснил Владимир. - Не волнуйся, ты привыкнешь.
Глава 9
Москва. Октябрь
Увлекаясь расследованием, Ева погружалась в мир других людей, в их отношения, старалась проникнуться их чувствами. Невозможно понять суть вещей со стороны, не углубляясь в детали, не постигая сам дух чужой игры. Поверхностный взгляд скользит по жизни, как по льду замерзшего водоема, не подозревая, какая толща скрыта внизу.
Чем бы Ева ни занималась - готовила ли еду, делала ли покупки в магазинах, объясняла ли испанскую грамматику, - она продолжала думать о Проскурове, о пропавшей Нане, а теперь и о погибшем Олеге Хованине. Ева думала на ходу, в транспорте, в толкучке метро, поднимаясь по лестнице, стоя под душем - везде. Она не теряла даром ни минуты.
- Человек живет на нескольких уровнях сознания, - говорила она вечером Славке. - Вот я, например: на одном уровне жарю котлеты, на другом борюсь с желанием завалиться спать, на третьем анализирую полученную информацию…
- А на каком уровне ты любишь меня? - перебивал Смирнов. - На самом нижнем небось?
- На всех!
- Так я и поверил.
Шутливая перебранка плавно переходила в обсуждение текущего состояния дела Проскурова. Сыщик рассказал Еве о посещении клуба «Ахеронт» и разговоре с диггерами.
- Забавные ребята, - улыбался он. - Романтики московских недр. Чем только люди не заполняют свободное время!
- Как они отзываются об Олеге?
- Хорошо. Судя по их словам, парень он был неплохой, но немного легкомысленный, непостоянный.
- В каком смысле?
- Любил приударить за женщинами, - ответил Смирнов. - Но на длительную связь его не хватало.
- Попрыгунчик, значит! - сдвинула брови Ева. - Мужчина-кузнечик.
- Зачем же так пренебрежительно? Просто Олег еще не встретил свою единственную! К сожалению, уже и не встретит.
Ева смягчилась. Человека нет, а она иронизирует. Это Смирнов ее научил. «Нельзя жить под тенью смерти, - периодически повторял он. - Зачахнешь! Здоровый юмор - вот лекарство от уныния. А если уж совсем не до смеха, тогда пускай в ход сарказм. Помогает».
- Ты поговорил с Люсей Уваровой? - вместо ответа спросила она.
- Пока нет. Уварова не берет трубку.
- Надеюсь, она жива?
- Ева! Побойся бога! - возмутился Всеслав. - Еще один труп я не потяну!
- А где эта Люся работает?
- В какой-то фирме, смежной с «Геопроектом». Диггеры точно не знают. Проскуров о Люсе ничего от брата не слышал. Они, по-видимому, не слишком-то откровенничали друг с другом. Можно было бы обратиться к матери Хованина, но она в больнице, сердце сдает. Не хватало ей меня с версией, что ее сын не просто разбился, а стал жертвой убийства! Остается ждать.
В гостиной горел желтый торшер, его свет падал на тисненные золотом корешки книг на полках. Ева сидела в кресле, которое она называла вольтеровским, задумчиво созерцала синие сумерки за окном.
- Ты говорил про какие-то телефонные номера, - напомнила она. - Из книги клуба.
Сыщик протянул ей листок с выписанными наборами цифр.
- Вот они. Два принадлежат самому Олегу, рабочий и мобильный; один - Уваровой; один - рабочий Проскурова. Видимо, домашний и мобильный телефоны брата Хованин знал, а этот записал, чтобы не забыть. Эдик мой вывод подтвердил, сказал, что около полугода тому назад он менял телефон в своем кабинете, в офисе, и дал новый номер Олегу.
- Почему не визитку?
- Я задал тот же вопрос, - усмехнулся Всеслав. - Мои уроки ты усвоила! Хованин терпеть не мог официальщины, обмена визитками принципиально не признавал. Так что, зная реакцию брата, Эдик просто позвонил ему в клуб, перебросился парой слов и назвал новый номер.
- А Олег записал в клубную книгу, чтобы не забыть.
Ева откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, вопрошая пустоту. В голову не пришло ничего, кроме остальных телефонных номеров. Четыре можно исключить, а еще семь? Чьи они?
- Продолжаешь считать, что смерть Хованина связана с исчезновением Наны? - спросил Смирнов.
