- Но ведь Хованин - диггер со стажем. Он-то не должен был растеряться.
- Думаю, с инженером неприятность произошла в другом месте, - вздохнул Смирнов. - И несколько иного рода. Погиб он на поверхности, не под землей! А тут… такое ощущение, словно все еще только начинается.
- Что начинается? - не поняла Ева.
- Убийство. Дьявольский замысел кто-то еще только собирается привести в исполнение… или это у меня воображение разыгралось. Последнее более вероятно. Ты дурно влияешь на мою психику! - шуткой Всеслав решил смягчить свой зловещий прогноз. - Выдумываешь бог весть что.
- Я? - Ева задохнулась от возмущения. - Ну, знаешь!
- Разве не ты пророчила следующее убийство?
Тут она вспомнила о своем открытии. Говорить или нет?
- Ты куда? - спросил он, когда Ева побежала в кабинет. - Обиделась? Прости.
«Вот, - огорчился сыщик, - опять ляпнул лишнее. Как научиться соблюдать чувство меры?»
Он уже хотел идти вслед за ней, извиняться, как она вернулась с толстенной книгой.
- Смотри! - с торжествующим видом Ева раскрыла фолиант, показывая пальцем на цветную картинку. - Никакой это не перевернутый полумесяц! Это совсем другое!
- Я бы назвал его улыбкой дьявола. Хотя в таком виде он воспринимается иначе.
Символ и правда выглядел почти как тот, что Смирнов видел вырезанным на стволе старой березы и потом на сводчатом потолке подземелья, края его были сильно загнуты кверху. Внимание Всеслава привлекла и другая картинка, расположенная на той же странице.
- А это что?
- Двойная секира. Лабрис! Минойский ритуальный топор с двойным лезвием.
Сыщик присвистнул. Пару минут он сидел в оцепенении, пока его ум совершал виртуозные па, сопоставляя уже известные факты с новой информацией. На лбу мыслителя от напряжения выступил пот. Кто сказал, что умственная работа легче физической? По затратам энергии все как раз наоборот.
- Там я видел эту штуку… - выдохнул Всеслав. - Вернее, точно такую же! С остро заточенными лезвиями.
- Что-о?!
- Представь себе мое удивление.
- Кто-то сам желал смерти, - забормотала Ева, закрыв глаза. - Желал смерти… хотел, чтобы его убили. Ключ к лабиринту… повернуть ход событий… Нет, не понимаю! - с отчаянием воскликнула она. - До конца не ясно, что они собирались…
Сыщик не слушал, увлекся своими мыслями.
- Выходит, это критский фетиш? Рога! Я же говорил, что символ похож на… - Он потер виски. - Черт! Мозги перегреваются, того и гляди, предохранители полетят.
И тут в памяти Смирнова всплыл разговор с пареньком из «Гюльсары», подающим посетителям кальян, и фотография, на которую тот указал. Молодой человек, вдохновленный щедрой оплатой, сходил в подсобку и принес сыщику еще несколько снимков. «Это было потрясающе, - сказал он. - Такого у нас больше не будет. Фотографировать в «Гюльсаре» строго запрещено, но я не выдержал и запечатлел для себя, тайком. Если руководство узнает, меня могут уволить».
Господин Смирнов намек понял и протянул пареньку еще одну купюру.
Еве он не сообщил о беседе со служащим из «Гюльсары» намеренно: пусть ее интеллект решает задачу самостоятельно, не подстраиваясь под созданный шаблон. Когда две версии переплетутся, дополняя друг друга, совпадут в ключевых точках, тогда можно будет судить об их истинности. Нужно идти к разгадке с разных сторон, сводя риск ошибки к минимуму. Тем более если заблуждение повлечет за собой гибель человека.
Разрозненные картинки постепенно складывались в уме Всеслава определенным образом: скоропалительная женитьба Проскурова, исчезновение Наны, смерть инженера Хованина, семейство Корнеевых, пресловутый чертеж инока Силуяна, восточный стриптиз-клуб «Гюльсара», подземелья Симонова монастыря, изгнание бесов, буквы С и К на копии монастырского плана, разговоры с диггерами, с Вятичем, с подростком у трапезной, с Уваровой, с Мальцевым… Стоп!
- Что там упоминал кладовщик завода о кирпичах? - вдруг спросил сыщик.
Ева не сразу сообразила.
- Кипричах? Каких… О-о! Кирпичи приносил Хованин, спрашивал, как давно их изготовили. Один, кажется, был с клеймом «Н», относился к семнадцатому веку.
- Значит, он побывал там же, где и я.
- Кирпич?
- Да нет же! Олег, он был там, понимаешь? Это все меняет. Нельзя ждать! Надо быстрее…
Звонок телефона помешал ему договорить.
- Не люблю ночных звонков, - сказала Ева, взглянув на часы. - В такое время хороших новостей не сообщают.
- Это как рассудить, - возразил Смирнов и взял трубку: - Слушаю.
Господин Корнеев извинился за то, что потревожил в столь поздний час.
- Дело неотложное, - пояснил он. - Сегодня меня пытались убить. Взорвался мой новый «Мерседес».
Всеслав в продолжение десяти минут выслушивал подробности трагического происшествия, которое, на диво, обошлось без жертв. Взрывное устройство оказалось умеренно мощным, сработавшим в условленное время: то есть машину заводят, едут, и спустя полчаса, например, она взрывается.
- Таков предварительный вывод эксперта, который мне сообщили по телефону, - подчеркнул Петр Данилович. - Вероятно, он не совсем точный, да это и неважно. В сущности, я звоню вам по иному поводу. Меня беспокоит ваш наниматель. Если это мой сын Владимир, то…
- Это не он.
- Вы не дослушали, господин Смирнов. Я заплачу вам втрое против того, что обещал Владимир, если вы поможете доказать невиновность Феодоры, супруги сына. Она ни при чем. Я ехал в аэропорт встречать ее, когда произошел взрыв. Феодора отдыхала на Крите.
«Крит! - вспыхнуло в сознании сыщика. - Минойская культура, лабиринты, лабрисы, бычьи рога… Прелестно!»
- Связаться с киллером можно и с Крита, и из самолета, откуда угодно. Современная техника это позволяет, - усмехнулся он.
- Вы меня не поняли. Я готов заплатить любые деньги, чтобы избавить Феодору от пустых подозрений. Положение вещей таково… в общем, я сам все усугубил, сделав ее практически единственной наследницей.
- Ого! Теперь она - первое лицо, которому выгодна ваша смерть.
- Поэтому я и прошу, настаиваю: оградите ее от возможных последствий.
- Боюсь, это невыполнимая задача.
- Не отказывайтесь, господин Смирнов, - взмолился Петр Данилович. - Вы знаете больше меня, но и я обладаю некоторой информацией. Мы с Феодорой много говорили сегодня… или уже вчера, она поделилась со мной кое-какими наблюдениями. Вас это интересует?
- Разумеется. Я должен располагать всеми данными.
Корнеев не торопясь, подробно пересказал ему часть исповеди Феодоры, касающуюся ее знакомства с Владимиром, их брака, совместной жизни в Рябинках, страхов, навеянных различными слухами. Относительно строительства дома он отметил, что два года тому назад сын неожиданно выразил желание переехать за город, и с тех пор строительные и отделочные работы производились под его руководством.
