Они проговорили минут двадцать, и Григорий видел, что дед явно устал и как-то резко осунулся, но все выдвинутые аргументы внука выслушал внимательно и согласился по большей части с ними и под конец разговора спросил:
– Куда-то конкретно собрался или пока раздумываешь?
– Конкретно. Помнишь отцовского друга Дмитрия Балкина? Ну, дядь Митю, с которым мы перегонный аппарат соорудили?
– Помню, конечно, – подтвердил дед.
– Так вот, он на Камчатке монтирует экспериментальную установку получения отопления на базе использования гейзерного тепла. Уникальный проект, и все пока на начальном этапе, есть возможность многое придумать прямо на месте. Он когда в Москву на согласование прилетал, они с отцом у нас дома встречались, и дядя Митя меня активно уговаривал поехать работать с ним, сманивал вовсю. А неделю назад я дал согласие. Он меня уже и в штат научных сотрудников оформил.
– Да, я читал про этот эксперимент, – призадумавшись, вспомнил Петр Акимович. – Интересный проект. Ну что ж, – хлопнул он внука по коленке, – езжай, поучаствуй. Может, ты и прав и твой путь иной, может, и на самом деле тебе необходим такой опыт, как ты говоришь: прикладной. – И напутствовал последним словом: – Только науку не бросай. Изучай периодику, следи за новыми достижениями и открытиями, всегда держи руку на пульсе, выходи на форумы научные в Интернете, а по возможности и посещай лично. И не пасуй перед патентными бюро, а пробивай упорно свои изобретения. – И, поднявшись с дивана с помощью Григория, подхватившего его под руку, закончил наставления: – И защити-таки кандидатскую. Я ее прочитал, достойная работа. Защитись.
Григорий кивнул и спросил обеспокоенно, заметив, что дед как-то вдруг побелел, у него на лбу выступил пот, и вообще он выглядел сильно уставшим:
– Дед, ты в порядке? Ты что, себя плохо чувствуешь?
– Да нет, ничего, – бодрился Петр Акимович. – Просто устал от официальных мероприятий, и жара эта, – и еще более бодрым тоном предложил: – Ну, что, идем обедать и торжественно чествовать меня?
– Идем, – улыбнулся ему Григорий.
И они пошли к выходу, у двери Петр Акимович приобнял внука за плечи и, заговорщицки подмигнув, сказал:
– А хорошо мы так покричали, от души!
– Это точно, – подтвердил внук.
И смеясь, обнимая друг друга, они распахнули дверь, вышли из кабинета и натолкнулись на Павла Петровича и Константина.
– А мы уж испугались, что у вас тихо, – сказал отец Гриши. – Грешным делом подумали, никак вы что-то там замышляете на двоих.
– Бабуля уже объявила обед и послала за вами, – улыбался Константин.
– Ну, вот мы и идем, – сказал ему весело Петр Акимович.
– Пойду руки помою, – извинился Григорий. – А то я из-за руля.
И он отправился в ванную комнату, а Петр Акимович с сыном и внуком Костей направились в столовую.
Григорий мыл руки и улыбался довольно – нет, они все-таки с дедом два сапога пара – проорались, накричали друг на друга, пар скинули возмущенный и давай обниматься. И только потом спокойно, по-деловому, взвешенно и аргументированно разговаривать.
Он вышел из ванной и сразу же услышал перепуганный громкий крик, долетевший из гостиной. Гриша рванул туда и, влетев в комнату, обнаружил пугающую картину – у места во главе стола, где всегда восседал дед, столпились люди, все тревожно галдели, кто-то суетливо доставал и звонил по телефону…
Григорий бесцеремонно протолкался локтями вперед и увидел лежащего на полу деда, возле которого, опустившись на колени, стоял Иван, один из людей органов безопасности, что были приставлены к деду и его лаборатории, который, ослабив уже узел галстука Петру Акимовичу, торопливо расстегивал на нем рубашку.
– «Скорую» вызывайте! – прокричал он, не прерывая своего занятия.
– Я видел «Скорую», когда подъезжал, – молниеносно сообразил Григорий. – К соседке через два дома приехала, – и, обернувшись и заметив брата, крикнул: – Костик, гони к ним, тащи их сюда! Скажи, академику плохо!
Костик, кивнув, развернулся и, протолкавшись сквозь столпившихся людей, рванул за медиками.
– Что с ним? – спросил Григорий у Ивана, опускаясь рядом на колени.
– Сердце, видимо.
– Да какое, на хрен, сердце?! – возмутился Григорий. – Ты же знаешь, он здоров, спортом занимается, гуляет много, питается правильно. Никогда у него с сердцем ни фига не было!! Ты ж его историю болезни сам видел! Три месяца не прошло после обследования!!
– Что ты кричишь?! – закричал в ответ на него Иван. – Не знаю я!
– А-а-а-а!! – бессильно простонал Гришка – Хрень какая!! – Он оглянулся, увидел побелевшую, держащуюся за сердце Глафиру Сергеевну, сидевшую на дедовом стуле и полными страха глазами глядящую на неподвижно лежавшего, странно побелевшего мужа. – Мам, теть Валя! – закричал Гриша. – Дайте бабуле капель каких и уведите ее отсюда!!
– Пропустите! – Через расступившуюся толпу прошел доктор в синей медицинской робе, с чемоданчиком в руках.
Григорий сразу же уступил ему место, а Иван стал что-то тихо объяснять врачу. Тот кивал, слушая особиста, и одновременно занимался быстрым осмотром Петра Акимовича – проверил пульс, подняв веко, посмотрел зрачок, послушал через фонендоскоп сердце и прокричал:
– Носилки, быстро!! – И объяснил Ивану: – Все, увозим немедленно!!
– Я с вами! – кивнул тот и объяснил: – Везти можно только в спецклинику, а без меня вас не пустят.
– Я с вами сзади на машине поеду, – уведомил Ивана Григорий.
– Давай, – кивнул тот, соглашаясь.
До клиники деда довезли, но там он скончался через сорок минут, так и не придя в сознание. Григорий сидел на топчане в коридоре, ждал, когда закончится реанимация деда, и произносил про себя отрывки всех молитв, какие когда-либо слышал, и просто просил Бога, или кого там наверху, кто всем тут управляет, а может, ангелов деда, чтобы спасли, чтобы оставили еще на земле, чтобы…
К нему подошел Иван с потемневшим лицом со странным выражением на нем, сел рядом, и непонятно почему они оба молчали какое-то время. И Григорию этот момент показался таким нереальным, словно картинка, вырванная из какого-то параллельного мира – широкий пустой коридор современной клиники, сидят два человека на одиноком топчане у стены и молчат.
– Все очень плохо, Гриш, – нарушил, наконец, тишину Иван и посмотрел на него. – Петр Акимович умер.
Григорий поставил локоть на бедро и опустил голову в ладонь, прикрыв глаза.
– Это не все, – продолжил говорить Иван. – Доктор «Скорой помощи» оказался очень толковым специалистом, сразу заподозрил что-то неладное и взял прямо там, в «Скорой», кровь у Петра Акимовича на анализ. А здесь сразу же по приезде сделали экспресс-анализ. – Он замолчал, вздохнул тяжело, выдохнул и продолжил: – В крови обнаружен яд особой формулы, который вызывает сердечный спазм и через какое-то время, как следствие, остановку сердца. Клиническая картина при этом показывает обыкновенный сердечный приступ. Яд такой формулы, что он совершенно бесследно растворяется в организме в течение четырех часов после введения.
