* * *
Лампочка уже давно перестала мигать и теперь вызывающе
горела, а до ближайшей бензозаправки — четыре троллейбусных остановки. Глупо
болтаться по городу, когда бензин на нуле, тут уж никто спорить не станет, а я
тем более. Такое бывало нередко, и каждый раз мне везло, я успевала дотянуть до
заправки. Надеялась и сейчас, что и в этот раз мне повезет, но на всякий случай
свернула с проспекта, чтобы сократить путь. Я оказалась на крохотной улочке с
частными домами еще дореволюционной застройки, опять свернула, увидела здание
Главпочтамта, огромное, с мощными колоннами, выкрашенными в нелепый
ярко-розовый цвет, и тут везение неожиданно кончилось, машина дернулась и
замерла.
— Приехали, — сказала я громко и даже с обидой, хотя
обижаться было не на кого. Я вышла и заглянула в багажник, в надежде обнаружить
канистру, хотя знала, что взяться ей там неоткуда. Последний раз я видела ее на
даче, возле погреба, где скорее всего она до сих пор и валяется, если ее не
свистнули, конечно.
Полминуты я пялилась в открытый багажник, затем с досадой
захлопнула его и огляделась. Ни души. Движение здесь оживленным не назовешь, а
сейчас, когда настигло невезение, можно быть уверенной: ни одной машины вообще
не появится. Я машинально взглянула на часы: 18.40. Поднялся ветер, вроде бы
накрапывал дождь, я поежилась, подняв воротник плаща, и вернулась в машину,
оставив дверь “шестерки” приоткрытой, вдруг все-таки кого-то угораздит свернуть
в этот переулок… Словно в ответ на мои мольбы послышался характерный звук, и я
выпорхнула из кабины, размахивая руками, но тут же приуныла: очам моим предстал
“КамАЗ”. Проехал вперед и остановился возле соседнего дома с огромным забором,
из-за которого послышался лай по меньшей мере двух собак. Перекрикивая их, могучий
дядька, спрыгнув на землю из кабины “КамАЗа”, спросил:
— Чего случилось-то?
— Бензин кончился, — ответила я виновато.
— А канистра есть?
— Нет.
— Тогда плохи твои дела. Здесь заправка недалеко, могла
бы дойти.
— Про заправку я знаю, — вздохнула я, приближаясь
к нему. — А у вас канистры не будет?
— Канистра есть, но занята. Может, поедет кто, —
сказал он без особой уверенности и, пожав плечами, скрылся за калиткой, а я
вернулась к своей “шестерке”. День с утра выдался хлопотный и, говоря по чести,
не предвещал ничего хорошего, но такой пакости я все-таки не ожидала. Ко всему
прочему неплохо было бы посетить туалет. Я огляделась и такового не обнаружила,
что было совершенно неудивительно.
— Да, — вздохнула я, перегнулась назад, с трудом
дотянувшись до красной папки, лежавшей на заднем сиденье, раскрыла ее и
принялась читать текст, торопливо перелистывая страницы. — Полное
дерьмо, — сказала я через пять минут и отшвырнула папку, хотя ближе к
обеду все написанное мною представлялось мне не только сносным, но даже чуть ли
не гениальным. То есть такая мысль мелькнула на миг, но из скромности я
посоветовала себе не увлекаться, как выяснилось, совершенно справедливо.
Гениальностью даже не пахло. Двадцать страниц полного бреда. — Я
никудышный журналист, — отчаянно заявила я, глядя на себя в зеркало, но
тут же, забыв про самокритику, выпорхнула из кабины, потому что в переулке
показались “Жигули” песочного цвета. Они остановились, а я, подойдя вплотную,
увидела мужчину лет сорока пяти в кожаной кепке.
— Бензин кончился? — спросил он, глядя на меня без
всякого одобрения. Я кивнула, чувствуя себя беглым каторжником, а мужчина
улыбнулся:
— Внимательнее надо быть.
— Да я надеялась… — начала я. Мужчина вышел из кабины и
направился к своему багажнику, я подхалимски трусила рядом.
Тут выяснилось, что канистры в его багажнике тоже нет, вроде
бы это его удивило и повергло в размышления, он поскреб затылок, отводя от меня
взор ясных глаз, а я с тоской подумала, что вечер явно не задался и мне здорово
повезет, если я когда-нибудь выберусь из этого переулка. Мужчина, с минуту
глядя в пустоту, вздохнул и достал трос.
— Так и быть, дотащу тебя до заправки.
— Спасибо, — задыхаясь от счастья, сказала я и
юркнула в кабину, но особо на везение все же не рассчитывала: что, если трос
лопнет или его машина не заведется?
Страхи мои оказались напрасными, через несколько минут мы
уже въезжали на территорию заправки, песочные “Жигули” подтянули меня к
колонке, а я со всех ног кинулась благодарить мужчину.
— Спасибо огромное, я боялась, что мне в этом переулке
ночевать придется. — Я извлекла из кармана плаща деньги и протянула ему.
— Не надо, — отмахнулся мужчина. — Люди
должны помогать друг другу…
— Конечно. Только…
— Не надо, — повторил он, убирая трос, затем,
кивнув на мою “шестерку”, спросил:
— Год назад машину купили?
— Да. С рук. Ей пять лет, но она меня еще не подводила,
если не считать бензин.
— “Жигули” машина хорошая… Моей вообще десять лет, и не
жалуюсь. Подлатаешь малость, и опять бегает… Мы машины в один день оформляли, я
теперь вас вспомнил, вы еще с парнем были, высокий такой…
— Точно, — обрадовалась я.
— А я по номерам догадался, что в один день оформляли,
а потом уж точно вспомнил — вы.
Я перевела взгляд на номер его машины и удовлетворенно
кивнула. Мужчина был прав: у меня “Жигули” с номерами 126, а у него 127. Только
я собралась сказать что-то приличествующее случаю, как услышала автомобильный
сигнал. Увлекшись беседой, мы забыли, что на бензозаправку люди едут за
бензином. Я бросилась к окошку платить, а когда вернулась, мой спаситель уже
уехал.
— Мир не без добрых людей, — заметила я, чувствуя,
как настроение у меня поднимается, а окружающая действительность приобретает
розоватую окраску.
Выехав с заправки, я вновь взглянула на часы, бензин у меня
теперь есть, и не худо бы заехать на квартиру. Сделать это я собиралась
сегодня, но позднее, а теперь, если уж оказалась в этом районе…
