— Ему нечего делать в моей квартире. Я не приглашала
его и никому не давала ключи. Я понятия не имею, как он здесь оказался. —
Между прочим, я говорила чистую правду, но что-то подсказывало мне, что мало
кто поверит в нее.
Этот кошмар длился до глубокой ночи, разные люди по несколько
раз задавали мне одни и те же вопросы, и я с минуты на минуту ожидала, что меня
отправят в тюрьму.
— Расскажите, что вы делали сегодня вечером?
Я потерла виски, пытаясь вспомнить. Что же я делала сегодня?
Сегодня? Неужели всего несколько .часов назад я разъезжала по магазинам,
досадовала, когда в машине кончился бензин… Не может быть, кажется, все это
было в другой жизни…
— До четырех я работала с автором, — стараясь
держаться спокойно, начала я. — Дело в том, что я пишу книгу, то есть я
помогаю в ее написании. Виноградова Юлия Васильевна решила выпустить свои
воспоминания… Вы, наверное, о ней слышали… Так вот, до четырех мы работали,
затем я поехала в редакцию “Вечерки”, мне нужны были кое-какие материалы… Потом
отправилась в универмаг, искала люстру и тюль на окно в кухне, потом заглянула
еще в несколько магазинов в центре, а потом поехала сюда.
— Во сколько вы покинули редакцию?
— Что-то около пяти.
— Начиная с этого времени вы встречали кого-нибудь из
знакомых?
— Нет, — пожала я плечами и похолодела от
неожиданной догадки. — Вы имеете в виду, есть ли у меня алиби?
Мужчина, задававший мне эти вопросы (он так и не
представился), кисло улыбнулся.
— Я просто спрашиваю. Кстати, ваш долг помочь
следствию.
— Я помогаю, — неожиданно разозлилась я. — Но
я никого не убивала, если вы намекаете на это. Я…
— Успокойтесь. — Он поморщился и стал крутить
авторучку в руках. Почему-то это меня здорово раздражало.
В кухню вошел еще один тип, наклонился к уху следователя и
что-то торопливо зашептал.
— Во сколько вы сюда приехали? — кивнув, спросил
он.
— Точно не знаю, но как только увидела его, вызвала
“Скорую”, а потом милицию. А до этого у меня бензин кончился. Мне мужчина
помог, на “Жигулях”, четвертая модель, номер… или 127, или 125, в общем, почти
как на моей машине. Когда я уезжала с заправки, было десять минут восьмого.
— И где у вас кончился бензин? — спросил он, хмуро
разглядывая меня. Ясно, что ни слову из сказанного мной он не верил. Даже
удивительно, как это разозлило меня. Мало того что в моей квартире труп и я до
смерти напугана, так меня еще подозревают во всех смертных грехах.
— Недалеко от Главпочтамта, — ответила я. —
Не помню, как называется улица. Там рядом дом с высоким забором… собаки лаяли.
Подъехал мужчина на “КамАЗе”, я у него канистру спрашивала. Это было около
семи. Бензин кончился в 18.40, это я точно помню.
Я была почти уверена, что из своей квартиры отправлюсь
прямиком в тюрьму, это лишь вопрос времени, но господа, набившие мое жилище до
отказа, постепенно разъезжались, труп тоже увезли, а о том, что меня немедленно
арестуют, еще не было сказано ни слова.
— Расскажите-ка об этом Олеге, — закуривая,
попросил следователь, лицо его выглядело усталым, даже измученным.
— Олег? — Я пожала плечами. — Нормальный парень.
— Фамилия у него есть?
— Конечно. Исаев, живет где-то на Ильинской, новый дом.
Он занимается ремонтом квартир. Познакомились у подруги. Когда купила эту
квартиру, обратилась к нему.
— Какие у вас отношения? — Очередной вопрос вызвал
у меня нечто похожее на удивление.
— Отношения? Нормальные.
— Он женат?
— Олег? Да, дочка в школе учится, кажется, в третьем
классе.
— Этот Олег помогает вам с ремонтом, у него ключи от
вашей квартиры, то есть вы ему доверяете, выходит, он человеке вам не чужой?
От эдакой наглости я вовсе перестала бояться, смерила
вопрошавшего суровым взглядом и заявила:
— Это у вас выходит, а у меня нет. Я плачу Исаеву
деньги, и немалые, между прочим. Так что о близких отношениях речи быть не
может. А ключи у него, конечно, есть, я ведь живу в другом районе, то и дело
бегать сюда, чтобы дверь открыть или закрыть, не имею возможности. К тому же,
как вы видите, украсть из квартиры нечего, не считая мебели.
— Конечно. Вы собирались переезжать?
— Да. На днях. Я когда заметила свет, решила, что Олег
еще здесь, хотела поговорить по поводу переезда.
— Он обещал помочь?
— Обещал. Я не замужем, так что приходится самой обо
всем заботиться.
— Понятно. Он обычно приезжает на машине?
— Да. У него “девятка”. Белая. Номер не помню, не
обращала внимания.
— Сегодня здесь видели такую.
— У соседа со второго этажа тоже “девятка” и тоже
белая…
— И это нам известно, — усмехнулся
следователь. — Осталось только установить, кто в какое время оставлял ее у
подъезда.
— Вы думаете, Олег? Это же глупость. Зачем ему убивать
Акимова? — возмутилась я.
— Я и не говорю, что он убил. Алла Сергеевна, а вы не
находите, что ваша история выглядит… стран-но, мягко говоря?
— Нахожу. Только это вовсе не моя история. Я не меньше
вашего хотела бы знать, что потребовалось прокурору в моей квартире?
— А может, вы все-таки догадываетесь?
— Как только начну догадываться, вы узнаете об этом
первым. — Он вроде бы удивился, а я закрыла глаза и сказала резко:
— Извините, у меня голова болит, и вообще я очень
устала. Не могли бы мы отложить разговор, тем более что сказать мне больше
нечего.
В кухне появился Славка. Я думала, он покинул квартиру,
оказывается, ошиблась. Его присутствие меня успокоило, хотя, чем он мог бы мне
помочь, на ум не приходило.
— Поедем к нам, — сказал Славка. Я нахмурилась,
пытаясь сообразить, что он имел в виду, и с облегчением поняла, что говорит он
вовсе не о прокуратуре, а о своей квартире.
— Спасибо, — пробормотала я. Самое невероятное,
что никто не возражал, и через некоторое время мы на моей машине отправились к
нему домой. — думала, меня арестуют, — заметила я со вздохом.
