Добравшись до густого ельника, росшего в половине пути до руин, Инквар на минутку приостановил коня и достал амулет, желая проверить свои расчеты. И тут же пораженно замер, обнаружив, что маячок светится вовсе не там, куда он направляется.
И это могло означать только одно: рыжая бестолочь весьма быстро едет как раз в ту сторону, куда ушел обоз. А вот одна или с ночниками, искуснику предстояло выяснить самому, и немедленно, иначе ведущий ему помощь Кержан столкнется с ними лоб в лоб.
Следующие несколько минут Инквар, непрестанно поторапливая и так не медлившего жеребца, пробирался по пологому склону вниз, наметив себе целью точку, расположенную значительно правее того места, где, судя по зеркальцу, находилась сейчас беглянка. Он надеялся попасть к месту встречи Кержана с бандитами хоть на пять минут раньше обозника, хотя и понимал, как много времени потерял зря, поднимаясь к вершине холма.
Теперь совершенно непонятно, почему до звездопада люди предпочитали строить города на возвышенных местах, — воду там доставать намного труднее, а добираться до плодородных мест, где можно пасти скот и сажать овощи, далеко и неудобно. Потому-то, когда в долинах оказалось достаточно свободных домов и полей, первыми люди покинули именно эти города и поселки. Лишь некоторые упрямцы продолжали до последнего держаться за родовые жилища, тратя все силы и средства на поддержание их в более-менее приемлемом для жизни виде.
Но если отчеты собратьев точны, то на этом холме никого из таких стариков давно уже не осталось.
Когда Инквар остановился в очередной раз, прислушаться и определить, где находится беглянка, его снова ждало неприятное открытие. Сильно подросшая золотистая точка замерла с левого края зеркальца, а синеватая, привязанная к подаренному Кержану камушку, бледно мерцала справа. И теперь искуснику предстояло немедленно выбирать, в какую сторону направиться.
Думал он недолго — решительно дернул повод влево и пригнулся, пряча лицо от густых ветвей дикой сирени. Но вовсе не расстояние имело для Инквара значение, он никогда не руководствовался такими простыми причинами. Все было проще и одновременно труднее. Искусник точно знал: в тот миг, когда едущий ему на подмогу Кержан столкнется с первыми бандитами, их атаман даст приказ срочно увозить пленников в руины, и вот тогда никто и медяка не даст ни за возможность освобождения рыжей дурочки, ни за жизни ее и остальных пленников. По одному взятых в неволю людей ночники обычно не перевозили.
Чем ближе становилась цель поездки, тем ярче разгоралась золотистая точка, и вскоре искуснику пришлось слезать с коня и вести его в поводу, а потом и вовсе оставить у куста, привязав за тонкую ветку. В крайнем случае животному не составит никакого труда ее оборвать. Последние метры Инквар не шел, а крался, накинув на голову сшитую из неровных обрезков грубой ткани серого и зеленоватого цвета тряпку, похожую на старенькое лоскутное покрывало. Искуснику достаточно было замереть рядом с кустом или в тени дерева, как он мгновенно становился невидим для неискушенных взглядов.
Судя по огоньку в амулете, девчонка была очень близко, не больше полусотни шагов, и эти шаги Инквар проделал с особой осторожностью, не забывая поглядывать вверх. Колыхание верхушек кустов предупреждало о приближении людей или животных, а на верхних ветвях деревьев вполне могли прятаться дозорные. Еще Инквар присматривал сразу за двумя амулетами. Второй, самый ценный из имеющихся у него особых вещиц, показывал все наполненные силой вещи на расстоянии в пару десятков шагов. Инк давно вделал его в потертый медный брачный браслет, который в пути носил не снимая. Якобы в память о жене, которой на самом деле у него никогда не было.
И именно этот амулет первым предупредил своего хозяина о приближении заряженного магией предмета.
Некоторое время замерший статуей искусник вслушивался и всматривался в густо заросшую орешником неглубокую лощину и ждал, не выдаст ли себя затаившийся там незнакомец шумом или движением. Затем огорченно вздохнул и достал из кармана очередной флакончик. Однако проглотить усиливающую слух пилюлю не успел — в гуще кустов что-то зашелестело, а через мгновение там протяжно фыркнула лошадь.
Инквар недоверчиво прищурился, посомневался, потом сунул зелье на место, достал другой флакон, сжал его в кулаке и, пригнувшись, полез в кусты. Раздвигая ветви так бережно и медленно, словно они были стеклянными, сделал несколько осторожных шагов и замер, рассмотрев в просвет между стволиками небольшую полянку, над которой нависали ветви раскидистой ивы. Помедлив, искусник шагнул под них, готовый в любой миг плеснуть в лицо врагу настой горькой хиаллы, свое обычное оружие.
И тут рассмотрел пару привязанных к стволу лошадей и на крупе одной из них ярко-рыжее пятно. Секундой позже Инквар разглядел грязные, исцарапанные руки, бессильно свесившиеся ниже растрепанных рыжих лохм, и волосяные веревки, крепко стягивающие тонкие запястья.
Девчонка была перекинута через круп и крепко привязана позади седла, стало быть, бандитов, которые куда-то везли пойманную дурочку, было не менее двух.
Однако рядом с лошадями Инквар не увидел ни одного и не стал гадать, куда они делись, — отправились на помощь сообщникам или просто караулят на тропе, спрятав животных в укромном месте. Проверил лишь, далеко ли теперь наполненный силой предмет, и был приятно удивлен, когда его амулет показал на рыжую.
Значит, защита на ней все-таки была, и в том, что она не сработала, нужно в первую очередь винить владелицу амулета. Все вещи всегда служат людям намного успешнее, если хозяин им попадается толковый. А неряшливые да торопливые и хорошую вещь испортят, и себе пользы не добавят. Если еще вреда не наделают. Видел он таких и даже лечил, не в правилах искусников отказываться от какого-либо заработка, если он, разумеется, не пахнет насилием и подлостью.
Эти рассуждения мелькали где-то на краю сознания, пока Инк пытался решить основную проблему: как поступить с лошадьми. Лучше всего было бы увести их вместе с девчонкой, лишив бандитов возможности пуститься в погоню, но этот способ был хорош только в том случае, если лошади служат бандитам недолго. А вот если они выучены, то лучше оставить их на месте, брызнув в морды по паре капель того зелья, какое искусник приготовил для их хозяев.
И понять это можно только одним способом — подойти ближе. Эти колебания заняли не более минуты, а потом Инквар осторожно скользнул к животным, по-хозяйски потрепал по шее одну, другую… и принялся торопливо снимать наброшенные на сучок поводья. Сегодня удача ему все-таки улыбается — никогда не даст себя погладить лошадь, обученная подчиняться только хозяину.
А еще через минуту искусник уже вел сквозь кусты маленький караван, чутко прислушиваясь ко всем звукам, которые различал усиленный зельем слух. Пришлось-таки проглотить заветный шарик. Теперь, когда Инквар отвечал не только за себя, приходилось быть вдвое бдительнее. И хиаллой на кусты он тоже брызнул, вернувшись в проделанный лошадьми проход. От тех, кто подолгу живет на положении хищников, трудно скрыть следы произошедшего, они умеют определять по смятой травинке, куда и сколько людей прошло.
