Радовало Инквара лишь одно: отныне ему больше не грозило потеряться самому или снова упустить хитрую пройдоху, — позади, не спуская с них настороженных взглядов, бежали оба волкодава.
Проснулся искусник резко, словно от неслышного всем остальным сигнала тревоги, и в первые мгновения лежал неподвижно, пытаясь разобраться, где находится. А заодно и припомнить все, что случилось до того момента, как он оказался в этой постели.
Довольно удобной, нужно признаться, — его бока, измученные за последние две декады непривычно скудной и жесткой подстилкой, мгновенно оценили упругую мягкость тюфяка. А нос опознал запах свежести, исходящий обычно только от полотен, выстиранных в проточной воде и просушенных на солнце и ветерке.
И поскольку в обозе ничего подобного не было, да и быть не могло, Инквар, даже еще не открывая глаз, точно знал, что на ночевку обоз остановился в довольно зажиточном селе, поскольку в маленьких деревеньках постоялых дворов никто не держал и свежей постелью постояльцев не баловал.
Расположение духа, и без того не самое радужное после того, как припомнились все злоключения трех прошлых дней, испортилось окончательно. Можно было даже не сомневаться, чем заняты сейчас умы всех его спутников. Да и как им не быть безмерно заинтригованными особым участием вожака обоза, каким тот внезапно воспылал к никчемному старичку? Выходит, закончилось его спокойное путешествие. Отныне каждый шаг искусника и любое, самое безобидное его движение окажутся под постоянным неусыпным наблюдением десятков пар любопытных глаз.
Разумеется, ничего удивительного в этом нет, людям, оторванным от привычного образа жизни, нескончаемых дел и забот, составляющих самую суть их жизни, нестерпимо скучно целыми днями смотреть на однообразные деревья, камни и кусты. Вот и рады хоть какому-то развлечению, и готовы отдавать ему все свободное время. Зато самому искуснику ничуть не легче от понимания причины их любознательности.
Инквар решительно открыл глаза и оглядел помещение, куда определил его Кержан, находя все новые подтверждения своим догадкам. Небольшая комнатушка, освещенная лишь светом из прикрытого простенькой занавеской окна, возле которого стоит маленький столик и скамья. В левом от дощатой двери углу примостился небольшой сундук, над которым вбиты в бревенчатую стену колышки для одежды, в правом виднеется затертый чьими-то спинами бок каменки.
Рядом послышалось сердитое сопение, и искусник торопливо повернул в ту сторону голову, одновременно скользнув рукой в потайной карман, где носил оружие.
Обнаруженная на соседней подушке рыжая голова и злые зеленые глаза, смотревшие на искусника с чумазого лица, не могли принадлежать никому, кроме настырной беглянки, и едва осознав, рядом с кем устроил его на ночлег Кержан, искусник понял, насколько доброжелательным было его настроение до этого самого момента.
— Что ты делаешь в моей постели? — ледяным голосом процедил Инк и даже слегка растерялся, рассмотрев появившееся на грязной рожице выражение.
Безмерное изумление, растерянность, возмущение, обида и жаркая ненависть сменяли друг друга все поспешнее, и из всей этой карусели искусник сумел сделать только один разумный вывод — соображала девчонка неплохо. И что важнее всего — довольно быстро.
А судя по злобе, накрепко застывшей на перемазанном мальчишечьем личике, — место для ночлега рыжая выбирала вовсе не сама. И поскольку сам Инквар ничего не помнил, то, стало быть, и не он. Следовательно, такое гениальное решение пришло в голову Кержану, и нужно будет не забыть при случае поблагодарить его за такую заботу.
— Где обозник?
— Спит в соседней комнате, — с ненавистью прошипела девчонка и нехотя добавила: — Уже светает.
О том, что за окном занимается рассвет, Инквар и сам уже знал. Когда-то отдал немало времени и сил тренировке чувства времени и поэтому спутать ночь с днем не мог. Хотя обычно после длительных походов в подземелья или шахты обнаруживал несовпадение в несколько минут собственных ощущений с часами. Но сейчас точно знал, что вставать им пока рановато, если только вожак не придумал какой-то особый план.
— Как тебя звали в деревне? — отворачиваясь от соседки, поинтересовался искусник, привычно проводя руками по телу, чтобы убедиться в целости своих сокровищ.
Хотя и был заранее в этом уверен: несколько хитрых и надежных ловушек, устроенных специально для любителей чужих вещей, были нетронуты, иначе он это сразу бы почувствовал. А вот сапоги и зипунок с него кто-то снял, и этим кем-то мог быть только он сам или другой искусник.
Однако Инквар не помнил, чтобы сам раздевался, он вообще не мог вспомнить, как попал в эту комнату, и это странное обстоятельство требовало немедленного расследования.
— Не важно, — буркнула девчонка, и Инквар равнодушно пожал плечами:
— Сократим это имя. Отныне ты — Нев.
— Но это не имя, а кличка! — возмутилась она. — Так только шавок зовут.
— Не оскорбляй самых преданных созданий, — откидывая одеяло, назидательно провещал Инквар и сел к рыжей спиной, спустив ноги с кровати. — Лучше скажи, зачем ты меня разбудила в такую рань?
— Как ты… — дернулась она и тут же упрямо стиснула зубы. Посопела немного и с ненавистью прошипела: — Отпусти меня.
— Куда? — искренне опешил Инквар, но в тот же миг услыхал характерный звон и резко оглянулся.
Девчонка протягивала ему руки с намотанной на запястья цепочкой, конец которой шел под подушку.
Искусник мигом вспомнил обещание Кержана и выругался про себя на упрямого вожака. Все-таки посадил девчонку на цепь! Хотя мог бы и сам догадаться, что уйти от искусника рыжая не сможет после взятой с нее клятвы. Во всяком случае, дальше, чем на тридцать локтей. Потом ее будет тянуть назад назойливое, словно зубная боль, чувство, вовсе не похожее на нежную привязанность или симпатию. И противостоять ему не поможет ни один амулет.
— Где ключ?
— У тебя, — сухо буркнула она, рассмотрела непонимающий взгляд старика и с ненавистью добавила: — Сам ночью в свой зипун завернул и спрятал в сундук вместе с сапогами. А ключ от сундука положил в карман. Еще и предупредил, чтобы не вздумали сами доставать, там у тебя какая-то гадость спрятана.
«Темные силы!» — взвыл про себя искусник, вставая с кровати, ну почему же он совершенно не помнит таких подробностей своего устройства на ночлег? В правдивости истории, рассказанной ему рыжей, Инквар не сомневался, именно так он и поступил бы, если бы раздевался и укладывался спать в полном рассудке. Хотя, возможно, не стал бы привязывать к кровати девчонку… если только в тот миг не было необходимости ее проучить или наказать. И хотя спать со связанными руками очень неудобно, для рыжей упрямицы это все же гораздо лучше, чем попасть в лапы к каким-нибудь скотам.
Инквар пошарил в том единственном кармане, куда мог спрятать проклятый ключ, и окончательно поверил девчонке. Однако не испытал абсолютно никакого желания радоваться этому. Неожиданный провал в памяти до дрожи напугал и насторожил искусника, никогда еще до этого дня не попадавшего в подобную ловушку. Причем устроенную, судя по всему, им самим. Жаль только, не было у него сейчас свободного времени, чтобы сесть и спокойно разобраться в произошедшем. Проблема рыжей злючки, одним своим появлением разрушившей так тщательно обдуманный и приготовленный замысел, требовала немедленного решения.
