Девчонка серьезно кивнула и выскользнула в коридорчик.
Пару минут Кержан сверлил искусника взглядом, потом не выдержал:
— Ну и что это значит?
— Хочу проверить действие клятвы, — честно ответил Инквар. — У девчонки есть какой-то секрет, хочется знать наверняка, что она не сможет от меня никуда уйти.
— А разве твоего разрешения ей мало?
— Конечно. Разрешить я могу под давлением обстоятельств или чьей-то силы, — пояснил Инквар и забросил на плечи свой мешок. — Жеребчика моего оседлали?
— И еще двух. Дайг едет с вами, мы так решили, и Гарвель не против. Телохранитель будет ждать вас за селом, в густом кустарнике, сразу за мостом через речку.
— А меня спросить забыли? — сердито осведомился Инквар. — С чего вы решили, будто я без Дайга не обойдусь? Он мне только помешает, я и девчонку-то беру только по необходимости. И не смотри на меня так. Я и сам отлично рассмотрел, насколько он хорош как воин, но привык полагаться лишь на себя. Да и методы у нас разные.
— Знаю я про ваши методы. И они догадываются, потому-то спорить с тобой за командирство он не станет.
— Кержан!
— Скоро двадцать лет, как Кержаном зовусь, — неуступчиво отозвался вожак, — но согласиться с тобой не могу. Дайг в деле троих стоит и вперед тебя никогда не полезет. И еще… Я могу головой поручиться, человек он надежный и никому тебя не выдаст.
— А вот этого я и не боялся, — уже сдаваясь, проворчал искусник. — Но действовать мне все же привычнее одному, не оглядываясь на хвост.
— В следующий раз пойдешь один. — Судя по всему, вожак привык всегда оставлять последнее слово за собой.
Инквар ответил ехидной ухмылкой — кто может знать, когда и где будет его следующий раз? Но спорить больше не стал, легко и неслышно шагнул к двери, чутко прислушался и выскользнул прочь.
В этот раз он шел по двору осторожно, стараясь никому не попасться на глаза, хотя умышленно выбрал для ухода именно это время. Большая часть постояльцев еще спит, остальные умываются или вкушают ранний завтрак, а если и выходят во двор, то только с единственной целью — посетить дальний угол.
Зато вдоль главной улицы села Инквар бодро шагал, ничуть не опасаясь любопытных взглядов. У селян в это время самый разгар работы, почти из каждого двора доносится мычание и блеяние, и из некоторых ворот самые проворные хозяйки уже выпускают подоенных коров, окруженных стайками коз и овечек.
Подопечную старик нашел возле мостика, ведущего на тропу, по которой вчера вечером въехал в это село обоз Кержана. Рыжая сидела в тени густого кустика, и разглядеть ее с дороги было невозможно, но Инквар больше верил амулету, чем собственным глазам. Хотя, присмотревшись, нашел промятые в росной травке следы, по которым безошибочно добрался до девчонки.
— Ну? — спросил он, немного постояв рядом. — Тут останешься или дальше пойдем?
— Ты подлая скотина, — отвернув в сторону зареванное лицо, зло прошипела рыжая и рукавом вытерла слезы, смешивая их с нарочно нарисованными разводами.
— А ты мелкая лгунья. Не привыкшая здраво соображать и делать верные выводы. Неужели ты действительно считала, что Кержан снял бы с тебя цепи, если бы не был уверен в надежности взятой клятвы? — Инквар вполне мог бы сейчас ничего ей не говорить, но он не желал, чтобы у девчонки оставались какие-либо иллюзии. — Вставай, пора идти. И запомни, эта клятва не так жестока, как может показаться вначале. На самом деле в ней немалая польза. Теперь ты не сможешь меня потерять, и если будешь внимательной, то через некоторое время научишься точно определять, где я нахожусь. Это очень ценное свойство, хотя сейчас ты мне конечно же не веришь. Но обещаю, когда-нибудь я тебя от нее освобожу.
Произнося эти объяснения, искусник не стоял на месте, а выбирался на дорогу, стараясь ступать по своим следам. Он не оглядывался, точно зная — девчонка последует за ним вовсе не сразу, а еще пару минут посидит под своим кустиком из вредности и уязвленного самолюбия.
Но потом все равно пойдет, выбора-то у нее нет. И вести рыжую будет не столько клятва, сколько ее любовь к младшему братишке, единственное чувство девчонки, за которое Инквар мог бы поручиться не задумываясь.
ГЛАВА 8
Искать телохранителя ювелира искуснику не пришлось, Дайг и в самом деле ждал их за кустами и сам выехал навстречу, ведя за собой оседланных лошадей.
— По тропе поедем? — осведомился он так буднично, словно и не сомневался в согласии Инквара на совместное путешествие.
— Сначала по тропе, — садясь на своего коня, коротко ответил искусник и глянул на помрачневшую девчонку. — На лошади держаться умеешь?
— Умею, — процедила она и вдруг вскипела: — Но это неправильно! Нельзя подъезжать к ним открыто! Давайте я лучше пойду напрямик, а вы потихоньку поедете следом… расстояние шагов в триста я вытерплю. А когда я отыщу Ленса, встретимся. Вам же так легко теперь меня найти.
— Садись в седло, — твердо приказал Дайг, — и слушай меня внимательно. С этого момента ты едешь молча и разговариваешь только тогда, когда тебя спросят. И каждое указание деда исполняешь немедленно и без споров. Поняла?
Девчонка побледнела резко, как от удара, грязные разводы стали казаться почти черными на меловом лице, и только зеленые глаза горели яростным светом. Однако спохватилась она на удивление быстро и так же быстро приняла решение. Опустила взгляд и покорно вскочила в седло.
Ловко вскочила, так садятся на лошадей только люди, не понаслышке знакомые с верховой ездой.
Но никто из мужчин не сказал об этом ни слова, более того, оба успешно делали вид, будто ничего не заметили и вообще больше не следят за слишком самоуверенной девчонкой.
Около трех часов крохотный отряд спасателей скакал по пустынной тропе, и лишь один раз им встретилась телега, запряженная парой невзрачных лошадок. На повозке сидели двое селян, возвращавшихся с охоты, об этом красноречиво говорили выпачканные в болотной тине кабаньи копытца, выглядывавшие из-под старенькой дерюжки. Инквар словно ненароком придержал коня, а проезжая мимо телеги, тайком ловко швырнул в ее сторону щепоть мельчайшего порошка, мысленно прося прощения у ни в чем не повинных охотников.
Как ни противны были ему такие действия, допустить, чтобы охотники начали рассказывать о встреченных всадниках в селе, где у ночников наверняка имеются соглядатаи, искусник не мог.
Дружное кхеканье селян догнало его, ударило в спину невольным укором и осталось где-то позади. Искусник даже не оглянулся, так как был твердо уверен — ничего плохого с ними не случится. После легкого приступа кашля охотников потянет в сон, который унесет прочь воспоминание о случайной встрече. Мелко потолченные шишки хмеля, зачарованные на забытье, не причиняют здоровью людей никакого зла.
Зато ему самому позабыть этих селян удастся не скоро. Мейлан, его единственный наставник, частенько говорил, назидательно подняв вверх обожженный зельями палец:
