План сложился в уме сам собой, и Инквар решительно выхватил из кармана приготовленное зелье, залитое в хитроумный флакон с крохотным рассеивателем. Но на почти неуловимое мгновение замешкался, с недоумением глядя, как ненависть в глазах несчастной пленницы сменяется ужасом, почти отчаянием.
— Нет, Мал! — выкрикнула она сорванным голосом, и почти в тот же миг сбоку от искусника глухо звякнула цепь, а на его правое плечо стремительно обрушилось худое, мохнатое тело.
Тут же инстинктивно выставленную вверх руку Инквара пронзила острая боль, зубы напавшего существа мерзко скрипнули, скользнув по артефакту, и оно обиженно заскулило, но не оторвалось от прокушенного запястья, продолжая жадно жевать его и сосать кровь.
Искусник краем глаза видел, как заколыхался шатер, словно встревоженный порывом ураганного ветра, и более не мешкал. Прыснул в лицо жующего его оборотня парализующее зелье и еле слышно зашипел от острой боли, когда тот свалился с его плеча перезрелой грушей, но клыков так и не разжал. Пришлось торопливо раздвигать их приготовленным совершенно для другой цели кинжалом, и за это время из шатра успел вылезти хозяин фасонных сапог.
Крепкий, плечистый мужчина средних лет таращил невидящие глаза, лихорадочно шаря по карманам в поисках какого-то очень нужного ему предмета, но позволить ему выполнить это намерение Инквар не мог. Несмотря на боль и хлеставшую из ранок кровь, он молнией бросился к шатру, выпустил щедрую струю зелья сначала в рот незнакомцу, а потом и в лицо полуголой женщине, ужом выскользнувшей из-под полога. И только тут сообразил, что мужчина в шатре был с женщиной вовсе не наедине, теперь оттуда доносились какое-то сопение и непонятная возня.
Недрогнувшей рукой Инквар просунул во входное отверстие свой флакон и несколько раз нажал на кнопку, уже отлично понимая, что с порванным запястьем самому ему не справиться со всеми присутствующими тут негодяями и их жертвами.
Зелья вполне должно было хватить, чтобы уложить на пару суток пяток людей, и потому искусник не стал заглядывать в шатер, сделал несколько шагов в сторону и, бдительно поглядывая по сторонам, свистнул условным способом. И только после этого достал из кармана платок и целебную мазь, с мрачной усмешкой припоминая, когда он в последний раз позволял неприятелю себя ранить.
Шорох сена заставил его прекратить перевязку и стремительно обернуться к шатру, а в следующий миг оттуда торопливо выскочил худощавый мужчина. Но его лице была намотана какая-то тряпка, в руках он держал небольшой походный саквояж, с какими имеют обыкновение ездить лекари и секретари градоправителей. Лекарь сделал наугад пару шагов, сорвал с лица тряпицу и, отбросив ее в сторону, принялся обмахиваться ладошкой.
«Хитрец», — вздохнул про себя Инквар. Явно догадывается, чем он мог их обрызгать, иначе пытался бы стереть крохотные капельки с кожи, тем самым ухудшив свое положение. Впрочем, старается он зря, позволить ему сбежать искусник не собирается.
— Подождите… — выставил руку с саквояжем в сторону шагнувшего к нему Инквара незнакомец. — Произошла ошибка. Я тут случайно… сейчас все объясню.
Инквар опустил на лицо капюшон плаща и сделал еще шаг, но незнакомец тут же резво, как дикий котенок, отпрыгнул прочь.
— Выслушайте меня… я человек Корди.
Это имя ударило Инквара странным совпадением с его собственными приключениями, и он ожидающе замер, лишь капюшон плаща надвинул еще ниже. Теперь он не сомневался, что худой «лекарь» видит в темноте не хуже его самого. Как утверждала молва, доверенным людям барон Корди выдавал самые сильные зелья, несмотря на свою вошедшую в поговорки скупость.
— Многого вам рассказать я не смогу… сами понимаете почему. Мне поручено разобраться с историей оборотня, и если вы меня отпустите, то получите очень весомую премию за помощь, даю слово.
«А еще дотошный допрос, и никто не гарантирует, какими средствами будет при этом пользоваться помощник дознавателя, — добавил про себя Инквар. — Как никто и не пообещает после сопроводить искусника в нужное ему место».
Про детей можно и не говорить, Инквар давно сложил два и два и теперь точно знал, от кого увозил их отец, сбежавший от знатной жены. Поэтому теперь он только выжидал момент, когда шпион барона опустит свой саквояж, который держал как щит. Оставлять «лекаря» в сознании было очень неосторожно и глупо, и поэтому он должен получить свою дозу снадобья, правда, теперь намного более сильного. Ну а его дальнейшую судьбу они решат вместе с Дайгом… немного позднее.
Одним прыжком Инквар оказался рядом со шпионом, швырнул ему в лицо раздавленную пилюлю крепкого сна и так же стремительно отпрыгнул в сторону. Более всего он не любил повторять свои ошибки.
К тому времени, когда неподалеку раздался короткий вопросительный свист Дайга, искусник уже успел завязать рану и осмотреть все кусты и шалаш, где жил оборотень. А заодно снять охранный контур и собрать все амулеты и зелья.
Ответив на сигнал, Инквар присел на пенек, решая, все ли нужно говорить напарнику или предоставить ему возможность сделать самостоятельные выводы. И пока тот пробирался сквозь кусты, остановился на третьем варианте, решив позволить телохранителю сначала рассмотреть все самому, а потом добавить детали.
— Ты цел? — первым делом спросил Дайг, выйдя на полянку и окидывая цепким взглядом разложенные на молодой травке тела. — Ну ничего себе! Да тут целое собрание. Вот этого я знаю, староста той деревушки, откуда оборотень. Далековато они его прятали.
— Зато от дороги близко, — кивнул Инквар. — Так, по-твоему, это староста его спрятал?
— Видишь ли, — ничуть не смущаясь, признался Дайг, — я знаю об этом деле немного больше, чем рассказал тебе вечером. Не хотел, чтобы Лил нас в это впутывала, сам знаешь, обоз долго ждать не может.
— Откуда? — уже догадываясь, где Дайг мог узнать подробности, все же спросил искусник.
— От травниц, они тоже были заинтересованы в разгадке этой истории. Подробно я могу рассказать попозже, а сейчас скажу самую суть. В деревеньке жила бедная сиротка, и, как водится, жениться никто не спешил, но многие соседи хотели бы стать ей покровителями. А потом она родила ребенка, и вскоре стало ясно, что одаренного. Точнее — одаренную. Лет десять-двенадцать все было тихо, а потом они пропали… обе. И пошел слух, что на путников нападает оборотень, которым стала та самая девочка.
— Вон она, — указал Инквар на укусившую его дикарку и встал с пенька. — Дальше можешь не говорить. Там в шатре две женщины… не знаю, кто вторая, но одна точно мать оборотня. Обе раздеты, и у обеих на теле следы побоев и издевательств. Этот староста был не один, с ним приятель. Еще один, вон тот, сумел вначале выбраться… уверял, будто он человек Корди, и обещал премию.
— Значит, у них должны быть лошади.
— Да, стоят вон там, за кустами. Я не стал сам седлать — девчонка прокусила мне руку, прыгнула сверху. На ней цепи. Как поступим со шпионом?
— Возьмем с собой, оставим травницам в Торжках. Вставать на пути Железного Густава не решаются даже в монастыре Трех Дев. Ты сможешь увести лошадей с женщинами и шпионом к повозке? С остальными я разберусь сам.
