— Думаю, — окинув притихших собеседников оценивающим взглядом, постановил Инквар, — если мы не сумеем договориться, то вполне сможем попросить Лойка рассудить нас.
— Не будем утруждать почтенного господина главного судью, — бросив предупреждающий взгляд на порывавшегося высказаться Юбельда, твердо произнес мнимый управляющий. — У него и так дел хватает. Сколько вы хотите в знак примирения?
— Я человек не очень богатый, — гордо задрал вверх голову Инквар, — но денег за оскорбление не беру! Пусть господин Юбельд принесет извинения в письменном виде и мне, и рабыне.
— Ничего я писать не буду! — как укушенный взвился троюродный племянник, и искусник, равнодушно пожав плечами, молча шагнул к карете.
— Я напишу, — бросив в брата яростный взгляд, заторопился старший Шмиле. — Этого будет достаточно?
— Вполне, — помедлив, буркнул Инквар и мстительно добавил: — Но оба ваши спутника приложат свой палец или печатку.
— Хорошо, — с ненавистью процедил тот, принимая у Ферда листок дорогой бумаги и магическое стило. — Но и вы пообещайте никому не рассказывать об этом маленьком недоразумении!
— Ничего себе маленькое! — преувеличенно громко возмутился искусник. — Но так и быть, рассказывать не буду. Только поспешите, меня ждут важные дела.
ГЛАВА 22
Глядя вслед торопливо уходящим господам, Инквар и мгновения не сомневался, что приобрел непримиримых врагов, но точно знал и другое: ни один из них не рискнет поднять на него руку, пока цел небольшой клочок бумаги с тремя печатями. Но о его сохранности Инквар собирался чуть позже позаботиться отдельно, сейчас же его волновал совсем другой вопрос.
— Ну, — усаживаясь в карету и делая Дайгу понятный лишь им знак, строго поинтересовался искусник у своей подопечной, — и чем же таким ты его шарахнула?
— Не знаю, — помолчав, процедила Лил.
— Все ты знаешь, — немедленно откликнулся кучер, полирующий невесть откуда взятой тряпкой приоткрытую дверцу. — Просто считаешь себя умнее других. Хотя непонятно, на каком основании.
Горбунья прищурила глаза, в которых не осталось и следа недавних рыданий, и плотно сжала губы, ясно давая понять, что не собирается отвечать на подобные колкие выпады.
— Хотя пока ты не знаешь очень простой вещи, — тяжело вздохнув, подхватил нелегкую ношу просвещения упрямицы Инквар. — Клятва, которой мы связаны, дает мне возможность легко заставить тебя вести себя тихо, скромно и не проявлять никаких инициатив. Просто прикажу — и все.
— И тогда меня будут лапать все пьяницы и развратники во всех харчевнях, — не выдержав, с ненавистью процедила горбунья.
Ленс мрачно засопел, придвинулся к сестре поближе, успокаивающе погладил ее руку, накрепко вцепившуюся в складки юбки.
Искусник с досадой поморщился и подавил огорченный вздох. Эта вредная девчонка словно нарочно безжалостно ломала доверие и понимание, едва успевшее возникнуть у них с Ленсом.
— Не будут, — сердито пообещал Дайг, упорно натирая дверку, на которой уже не было ни единой пылинки. — Если ты прежде, чем куда-нибудь лезть или чем-нибудь швыряться, немного подумаешь, а лучше посоветуешься с теми, кто бросил все свои дела и, рискуя жизнью, везет вас к матери.
— Только нас забыли спросить, — сгоряча огрызнулась Лил и сразу смолкла, еще крепче сжав губы.
— Стало быть… — медленно пробормотал Инквар, пытаясь посмотреть на прошедшие события с новой точки зрения, — к матери ты не хочешь? Выходит, отец увез вас к кузнецу без ее ведома? Тогда самое время рассказать нам, какие неприятности могут ждать вас в родном доме. А мы будем думать, нужно ли вообще туда ехать. Тем более толпой.
О том, что думать будут не только они с Дайгом, а еще Кержан, настоятельница монастыря и, возможно, какие-то другие, пока неизвестные ему люди, искусник уже догадался, но не собирался объяснять этого горбунье.
— Мама хорошая, — насупился Ленс, покосился на сестру и тяжело вздохнул. — Но жить там нам нельзя. Лил…
— Помолчи! — яростно сверкнула на него глазами горбунья. — Ты не понимаешь, с кем разговариваешь!
— Это ты до сих пор ничего не поняла, — с сожалением вздохнул Дайг. — Но я могу сказать откровенно. Нам все равно, чем таким могла обидеть вас родная мать, но если вы не хотите ехать к ней, мы отвезем вас в другое место. Главное, чтобы там было безопасно. И не делай злобную рожицу, ты ведь уже сообразила, мы делаем это вовсе не ради выгоды, а в память о человеке, отдавшем за вашу свободу жизнь. Ну а клятва… Моя бы воля, я бы тебя вообще сонным зельем опоил и вез в багаже, так намного спокойнее и безопаснее!
Кучер вдруг прервал свою отповедь, оглянулся, прислушался и тихо предупредил:
— Эринк, сюда идут.
— Сидите тихо, — мгновенно принял решение Инквар и, метнувшись из кареты, встал за угол, нащупывая в кармане оружие.
Однако вошедший оказался слугой постоялого двора, принесшим в одну из повозок дорожный сундук. Покопался, укладывая вещи, и снова ушел, и искусник вернулся к дверце. Но залезать внутрь не стал, постоял немного, раздумывая, и холодно распорядился:
— Останетесь тут, я схожу откажусь от комнаты и принесу еды. Больше в дом не пойдем.
— Они сочтут, что ты испугался, — буркнул конюх.
— Пускай думают, как им нравится, — сухо усмехнулся Инк. — Меньше всего меня волнует их мнение.
— Попытаются отобрать бумагу, — заупрямился телохранитель. — У меня другой план. Давайте переедем в харчевню, а за этим местом я буду следить.
— А они — за нами, — не согласился Инквар. — Нет уж, лучше сидеть здесь и делать вид, будто и в самом деле струсили. Надеюсь, ждать придется недолго.
— Ждать-то недолго, но путники будут умываться, обедать и всякое прочее. А тут только щелястый нужник за свинарником. Вот зачем она вообще выходила из комнаты, кто просил бежать сюда с этой корзинкой?!
Искусник глянул на напарника с досадой — зря тот злит девчонку, но Дайг сердито смотрел не на него, а в карету, откуда слышалось тихое, но бурное перешептывание.
— Отец, — выглянул наружу Ленс, — я хочу сказать…
— Дурачок, — презрительно и зло фыркнула горбунья.
— Ну и пусть, — отмахнулся от нее брат. — Я вижу, что они не злые.
Внимательно посмотрел на озадаченного Инквара, на напрягшегося Дайга и пояснил:
— Я чувствую, когда люди врут или злятся. Не очень ясно, но если человек недалеко и хочет сделать что-то плохое, у меня в животе все сжимается. А если врут, то становится кисло, как от незрелых яблок. Если мы пойдем в дом, я могу вам подсказывать.
— Спасибо, — серьезно глядя мальчишке в глаза, поблагодарил Инквар. — Для меня очень важно твое доверие. Клянусь, от меня никто и никогда ничего о тебе не узнает без разрешения. Но идти в дом все же неверное решение. Скоро подойдет обоз, и там будет слишком много народа, а в толчее трудно уследить за врагами, особенно если они разделятся. Неизвестно, на какие действия они способны, и потому рисковать вами я не буду. Лучше уж обойтись без удобств. Сидите тут, Пико сумеет вас защитить. Лил, я запрещаю тебе без крайней надобности пускать в ход свои умения.
