— И че, теперь одеваться всем одинаково? — спросила Сыроежка.
— Не, ну ты, конечно, можешь в одних трусах-недельках ходить, — пошутила я, а Воробей хихикнула.
— Коза.
— Сама коза.
— Так, тихо. Короче, чтоб все купили себе банданы, или с Пуканом будете тусоваться.
— Тебе чего, правда металл нравится? — спросила Воробей, когда мы вышли из школы.
— Ну… Одна песня у «Металлики», вообще-то, ничего.
— Да ладно, Килька, ты же битломанка, все знают.
— Одно другому не мешает.
Воробей хмыкнула, и прозвучало это как-то обидно. Ладно, пусть не верит, еще увидит.
Дома я попросила у мамы денег.
— Зачем тебе?
— На символику.
— На что?
— У нас в классе теперь все металлисты, и мне нужна бандана. И нашивка с черепом.
— Ба… что?
— Платок такой.
— Только через мой труп.
— Мама!
— Нет, ну правда, ты обвесишься этим уродством и будешь так ходить?
— Все в классе будут.
— А обязательно быть как все?
Вообще-то обязательно. Но объяснять это маме бесполезно.
На следующий день после уроков мы с Сыроежкой и Воробьем шатались в окрестностях школы. В витрине ларька у троллейбусной остановки были выставлены шоколадки, или, скорее, обертки от них: «Баунти», «Сникерс», «Твикс» и «Марс».
— Эй, молодежь, хотите подработать? — Из окошка высунулся здоровый мужик с щетиной.
— А что делать надо?
Окошко захлопнулось, и через минуту мужик вылез из ларька с пирамидой картонных коробок в руках.
— Отнесите на помойку, — он махнул в сторону баков в арке. Мы распихали коробки по урнам, а мужик выдал всем по сто рублей.
— Так вообще нормально можно заработать.
— И на бандану хватит.
— Круто!
В ларьке около метро работы не было, зато нам бесплатно подарили жвачку «Малабар» и «Сникерс». Жаль, я ненавижу арахис. А в третьем киоске тетка попросила нас протереть окна.
— А ты умеешь? — с сомнением спросила я Воробья.
— А чего там уметь? — хмыкнула Воробей. — Трешь, и все тут.
Тетка вынесла газету и всучила нам. Газета была черно-белая, и на первой странице крупными буквами было напечатано «СПИД-инфо».
— Спрячь, спрячь, — шепнула Сыроежка. — А можно нам еще одну газету?
— Ишь, какие хитрые, — вздохнула тетка и дала нам помятый номер «Известий». Так мы заработали еще по сто рублей. Газету про секс Сыроежка забрала себе и не стала рассказывать, о чем там написано. Но вид у нее был такой, как будто она сейчас лопнет от важности.
Всю неделю мы мыли ларьки и выносили мусор, и почти каждый день удавалось что-то заработать. К счастью, предки не интересовались, где меня носит. Мама думала, что я на продленке, а папе, по-моему, вообще все равно.
В пятницу я решила поехать за символикой и новыми кассетами. Нашивки и банданы продавали на другом конце города, в переходе у метро. Мы поехали туда с Воробьем. Сыроежка слилась — сказала, что она самодостаточная личность и символика ей не нужна.
Воробей хотела потратить все на подарок маме — как будто картинку не могла нарисовать или открытку сделать. Взрослые всегда рады такой фигне. Я же решила сделать все правильно — ради Кита, конечно. Я выбрала черную бандану, по краям которой несколько раз было написано Metallica, и нашивку с черепом и розами, как у Овцы.
Но дома выяснилось, что нашивка сделана из толстой резины и пришить ее к рюкзаку не так-то просто. Я исколола все пальцы, даже до крови, но ничего не получалось. К счастью, дома была бабушка, которая пришла помочь маме по хозяйству.
— Решила повышивать?
— Типа того.
— Очень хорошо, — ободрила меня бабушка.
— Мм, — промычала я в ответ.
— А что на картинке?
— Тебе не понравится.
— Дай посмотреть. — Бабушка внимательно посмотрела на нашивку. Черепушку она, кажется, не заметила, зато розочка ей понравилась.
— Красиво, — сказала она. — Это сейчас такая мода, да?
— Типа того.
— Ладно. Давай помогу, — и бабушка пришила к рюкзаку нашивку.
В понедельник я пошла в школу как настоящий металлист. Черные штаны, мамина шелковая жилетка, на рюкзаке нашивка, а на шее бандана треугольным краем вперед..
— Слюнявчик! — завопила Малютка при виде меня.
— Заткнись.
— Как ты разговариваешь с сестрой? — возмутилась мама.
— Как хочу, так и разговариваю.
— Ну-ка вон из-за стола, — папа рассвирепел и, кажется, был готов меня убить. — Немедленно!
— И пожалуйста, — гордо сказала я. — Плевать.
— Она же не поела, — мама умоляюще посмотрела на папу.
— Значит, голодная пойдет.
Пришлось идти в школу на голодный желудок.
На математике я села так, чтобы Киту были видны родинки у меня на щеке и надпись Metallica на бандане. Воробей пихнула меня локтем:
— Килька, он на тебя смотрит, — и хихикнула.
— Тихо ты, — я почувствовала, как краснею, но сделала вид, что ничего не заметила.
На перемене Кит подошел ко мне.
— Классно выглядишь.
— Я знаю.
— Че, крутая типа?
— А че, нет?
Мы немного поржали, и внутри у меня будто щекотно надулся огромный розовый пузырь, как из жвачки с Дональдом Даком.
Всю неделю я ходила в бандане и слушала «Металлику». Если совсем честно, я соскучилась по «Битлз», но решила никому об этом не говорить. Потому что по вечерам мне звонил Кит, чтобы обсуждать музыку, а ради этого можно было слушать что угодно.
Как-то мы с Воробьем и Сыроежкой сидели на перемене. Сыроежка грызла яблоко и рассказывала нам очередные враки о своем брате и Альбинке. На этот раз она выдумала, как будто те всю ночь за стенкой занимались сексом и она сама слышала, как Альбинка громко кричит.
— Кричать-то зачем? — не поняла я.
— Килька, совсем дура? Чтобы ему было приятно.
— Он что, маньяк? Разве приятно, когда кто-то рядом орет как полоумный?
Сыроежка покрутила пальцем у виска и доела огрызок.
— А мои родители сексом не занимаются, — сказала Воробей. — Они вообще спят в разных кроватях.
