- Ты хочешь сказать… домработница все-таки открывала дверь?
- Не исключено. Я ушел от нее в начале десятого, Лика вернулась после одиннадцати, - в этот промежуток кто-то мог прийти к Красновской… кого она знала. Иначе не стала бы открывать: время-то позднее. Этот «кто-то» испугал ее до смерти. Она умерла от страха!
- Подожди, - не согласилась Ева. - Если она боялась посетителя, то зачем открывала ему дверь?
- Сам не пойму. Внук соседки, Дорик, тем же вечером видел на площадке Черного Дракона. Возможно… нет, что я говорю?! Какие драконы? Ребенок забавляется своими фантазиями, а я строю на их основе версию. Глупее не придумаешь!
Ева задумчиво жевала пирожок.
- Послушай… труп, то есть… тело было в очках?
- Нет. Точно!
- Может, они валялись рядом?
- Не было их, - уверенно сказал Смирнов. - Я бы такую деталь не упустил. Ты намекаешь…
- У Красновской плохое зрение, ведь так? - продолжала развивать свою мысль Ева. - Она могла через глазок ничего толком не увидеть. Тогда почему открыла? В каком случае я, не видя, кто звонит, могу все же отпереть дверь? Когда услышу знакомый голос! Например, твой: «Это я, Ева! Зонтик забыл!»
Сыщик восхищенно улыбнулся.
- Плох тот ученик, который не превзошел своего учителя! - заявил он. - Ты умница, Ева. Значит, моя догадка верна, - Красновская знала убийцу.
- Дорик не помнит, открывала ли Красновская дверь?
- Мальчик испугался и спрятался… к сожалению. Жаль!
За разговором блюдо с пирожками наполовину опустело.
- Я совсем забыл, - спохватился Всеслав. - Сегодня ходил в лабораторию, забрал заключение про «сажу». Черные крупинки с халата Красновской оказались… краской, которая применяется для изделий из папье-маше. Такие же крупинки я заметил и у двери в квартиру, и на порожке. Ума не приложу, откуда они взялись. И эта нитка, зажатая в руке трупа? Словно женщина перед смертью уцепилась за какую-то портьеру или… нет, не знаю. Нитку я вытащил, каюсь! Забрал с места происшествия важную улику. Впрочем, для возбуждения дела у милиции все равно оснований нет. Если убийца - страх, его к ответу не притянешь. Никто не виноват, что Красновская испугалась и ее слабое сердце не выдержало. Сколько людей умирают вследствие семейных или служебных разборок, не перечесть!
- Что могло привести ее в ужас? - гадала Ева. - Дракон? Представляешь, если она его увидела? А перед этим злой дух отрезал у нее прядку волос. Почва для страха была превосходно подготовлена. Раньше колдуны частенько использовали подобный прием: когда человеку что-то предвещает смерть, стоит только поверить… и ты мертв.
Смирнов наморщил лоб, - есть одна деталь, которую он упустил из виду! Черные «булавки»!
- Постой… Лика же показывала мне два странных предмета: то ли дротики, то ли… О, черт! Она называла их смертоносные стрелы Хэи-ди. Точно! Одну мадмуазель Ермолаева, если верить ее словам, обнаружила в дверном косяке ушумского дома, а вторую нашла уже здесь, в наличнике двери квартиры на Неглинной. Она расценила это, как… предупреждение Дракона.
- Предупреждение о смерти! - убежденно произнесла Ева. - Это магический ритуал.
- Ладно, допустим. Кому понадобилось лишать жизни Красновскую?
- Селезневу хотя бы! - предположила Ева. - Стефания Кондратьевна его видела и могла опознать.
- Егерь Селезнев пропал без вести много лет назад.
- Не пропал, а жил на затерянном в тайге хуторе, - возразила Ева. - Мы не знаем, что связывало его с Красновской! Чтобы она не проболталась, он закрыл ей рот навеки.
- Ты правильно сказала - жил, - подчеркнул сыщик. - Потом ушел и не вернулся.
- Использовал прием, который уже когда-то сработал. Труп егеря не обнаружили? Где гарантии, что он мертв? И откуда у Селезнева столько денег? Благодаря ему, приемная дочь - далеко не нищая сиротка. Она сама могла убить отчима, между прочим. Мотивация налицо, - наследство!
- Ты только что ссылалась на отсутствие трупа, - улыбнулся Всеслав.
- Спрятать в лесу труп - пустяк! - увлеченно продолжала Ева. - Его и прятать не надо: звери съедят. Ищи потом останки в желудках волка или медведя.
- Не спорю. По-твоему, Селезнев мертв?
- Какой? Егерь или отчим Лики?
- Вообще, как ты чувствуешь, это один и тот же человек?
Ева задумалась, долго молчала.
- Мне кажется, нет, - наконец, вымолвила она. - Если мнимый Аркадий Николаевич воспользовался именем пропавшего егеря, то кто он на самом деле? Надо узнать, не пропадал ли кто-нибудь еще в том же районе, примерно в то же время? И каким образом вместе с Селезневым оказалась мать Лики, Екатерина Ермолаева?
- Много лет прошло. Свидетели тех событий могли куда-нибудь уехать, умереть. Надежды мало, но стоит попробовать. Собственно, я уже попросил бывшего сослуживца навести справки. Вот, жду.
- Нечего сидеть сложа руки. Давай искать концы в Москве.
Сыщик давно этим занимался, но без особого успеха.
- Что у нас есть? - принялся он рассуждать вслух. - Если я не ошибаюсь и Красновская скончалась от страха, - тот, кто ее напугал, находится здесь, в городе. Возможно, следующей его жертвой будет… Лика. Это первое. Второе, - у Лики в Москве есть дальние родственники.
- Эрманы?
- Да. Надо встретиться с Альбиной Эрман, хозяйкой салонов «Камелия», и поговорить. Кстати, Ростовцев, - то ли ее приятель, то ли любовник. Некоторые даже считают его женихом роскошной Альбины.
- Значит, он не случайно, а по-родственному взял на себя похороны Красновской?
- Видела бы ты, как он кружил над Ликой, - покачал головой Смирнов. - Будто ястреб над цыпленком.
Глава 12
Благовещенск
Сергей Иванович с трудом загнал Гришу и Петю в ванную, заставил их помыться и уложил спать.
- Деда, расскажи сказку! - ныли мальчишки. Но ему было не до того.
- Посмотрите, который час, - сердито погрозил он пальцем. - Ваша мама потом будет мне пенять, что разбаловал вас. Угомонитесь, наконец, сорванцы!
Дети притихли и через несколько минут мирно засопели.
Дочь Куликова работала вместе с мужем в строительной фирме, и они оба мотались по командировкам. Гриша и Петя росли у дедушки с бабушкой, родителей видели только по выходным и праздникам, ничуть, впрочем, не огорчаясь по сему поводу.
Приоткрыв дверь в спальню и убедившись, что близнецы уснули, Сергей Иванович отправился в кухню, поставил чайник. За окном чернело небо, усеянное крупными звездами… такими же, как и тридцать, и сто лет назад…
Золотая тарелка луны живо напомнила ему молодость, прогулки с Катенькой, ее низкий голос, упрямый профиль, тщательно уложенные на затылке волосы и благородную линию шеи… то, как он украдкой поглядывал на ее обтянутую простым ситцем грудь и думал, как необыкновенно чувственно она приподнимается от легкого девичьего дыхания. Он так и не сумел забыть ее, вытравить из своего сердца. В самые благословенные минуты жизни перед ним возникал ее образ, - где она, как она, счастлива ли?
