- Нет. Наверное, опять из милиции… или журналист. Они вьются вокруг вас как мухи.
- Ладно, пусть войдет. И принеси вторую чашку.
Но посетитель от чая отказался. Когда за секретаршей закрылась дверь, он представился частным сыщиком Всеславом Смирновым.
- Меня наняла Лика Ермолаева, - сказал он. - Я занимаюсь поисками ее отца.
- Вот как? Чем же я-то могу помочь? - без улыбки спросил Ростовцев.
«Хорош, ничего не скажешь, - подумал сыщик. - Красив, богат, уверен в себе. Настоящий барин. Ясно, почему Альбина не желает его упускать. Женщины в постели друг с другом - само собой, а такой любовник не помешает. Заиметь его в качестве мужа - просто головокружительный трюк: как раз та игра, которая сторицей окупит все свечи».
- Собственно, я по поводу убийства Стеллы Треусовой.
- Понятно, - равнодушно сказал Альберт Юрьевич. - Только ко мне уже приходили из милиции, и я ответил на все вопросы. Женщина - неврастеничка: сначала напилась, закатила истерику, потом наглоталась таблеток. Какое убийство?
- Лика, кстати, так не считает.
- Надеюсь, вы не собираетесь доказывать, что смерть Треусовой каким-то образом связана с отцом Лики?
- Человеческие отношения прорастают самым невероятным образом и дают всходы там, где никто не ожидает, - философски заметил Смирнов. - Вы не хотите мне помочь?
- Напротив, рад бы. Да нечем!
- Позвольте мне судить.
- Хорошо, - сдался бизнесмен. - Приступим к делу. Итак…
- Меня интересуют некоторые подробности ночного торжества в «Элегии», - начал Всеслав. - У вас с памятью все в порядке?
«Действительно лицо Ростовцева дрогнуло, или мне показалось?» - подумал сыщик.
- Не жалуюсь, - сухо ответил хозяин кабинета.
- Прекрасно. Значит, вы объясните мне пару вещей. Это была помолвка?
- Какое отношение… о, черт! Допустим, да.
- Зачем вы пригласили туда Лику?
Ростовцев с трудом сдержался, чтобы не выразиться грубо.
- Мне захотелось, вот и все!
- Вы всегда потакаете своим прихотям?
- Стараюсь. А вы всегда суете нос в чужие дела?
- Такова моя работа.
Обменявшись любезностями, они замолчали.
Надо было выбить Ростовцева из колеи, нарушить душевное равновесие, и сыщик воспользовался надежным приемом: начал городить всякую чепуху, изобилующую нелепыми подозрениями и обвинениями. Он свалил в кучу отрезанную прядь волос, шантаж, таблетки, смерть Красновской и подвел неутешительный итог:
- Вы больше всех заинтересованы в кончине Стеллы!
Он будет говорить эту фразу каждому из участников странного ночного праздника.
Альберт Юрьевич поднял на сыщика холодные глаза, в которых блеснула сталь.
- Да вы с ума сошли, - спокойно произнес он. - Сделали из меня этакого экзотического монстра. Я, в сущности, не против… однако смею вас уверить, истеричек и старушек я не трогаю. К тому же, половина ваших выдумок смахивает на сплетни из «желтой прессы», - полнейшая чушь, которую даже не стоит опровергать.
«Хладнокровный, как удав, - подумал Всеслав. - Такого голыми руками не возьмешь».
- Домработница Лики умерла от инфаркта, - продолжал между тем Ростовцев. - Так что я ни при чем.
- Кто-то нарочно испугал Стефанию Кондратьевну.
Бизнесмен выпрямился и поднял голову, свысока глядя на собеседника.
- Ай-яй-яй! Плохой человек напугал бабушку и убежал. Безобразие! Совсем распоясались хулиганы! Только я-то тут при чем? У вас слишком богатая фантазия, милейший. Я в тот вечер сидел в «Триаде» в обществе прекрасных женщин…
- Вы куда-то выходили, - перебил его сыщик. - Отсутствовали около сорока минут, между половиной десятого и началом одиннадцатого. Где вы были?
- Гулял по улице! Решил пройтись, подышать свежим воздухом. Это не запрещено?
- Кто-нибудь вас видел?
- Мне не нужно алиби, потому что Красновскую никто не убивал! - возмутился Ростовцев. - Она страдала болезнью сердца, если вам известно. И умерла своей смертью.
- Значит, некому подтвердить, где вы находились и чем занимались в тот вечер, покинув ресторан?
- И незачем. Не стройте из себя прокурора.
- Как Стелла Треусова оказалась ночью в клубе «Элегия»? Кто ее пригласил? - спросил Всеслав, резко меняя тему.
- Не я! Мне приходилось ее видеть… мельком. Она была замужем за Треусовым, но потом они разошлись. По-моему, ее никто не приглашал: дама явилась по собственной инициативе, - попортить крови бывшему мужу и его… подруге. Прежде, чем устроить скандал, она выпила лишнего, и ее понесло. Обычная история! Где вы видите повод для убийства?
- Зачем вы отрезали ей прядь волос?
Ростовцев откинулся назад, на спинку кожаного кресла, и глубоко вздохнул.
- Еще и это! Принимаете меня за маньяка, который коллекционирует волосы жертв? Смешно, ей-богу!
- Я бы не спешил веселиться, - помрачнел сыщик. - Ножницы нашлись. В милиции об этом пока не знают.
- Ножницы? - Ростовцев коротко рассмеялся. - Парикмахер-убийца! Неплохо звучит, а?
- Я серьезно. Лика обнаружила их в кармане… вашего пиджака.
Смех оборвался. Альберт Юрьевич уставился на Смирнова нестерпимо горящими глазами.
- Что вы говорите? Почему же она молчит?
- Я ей посоветовал держать сей факт в тайне. Между лезвиями застрял волосок… я отдал его на экспертизу. Знаете, кому он принадлежит?
- Нетрудно догадаться. Судя по вашему выражению лица, - Стелле.
- Правильно. Ножницы, найденные в вашем кармане, плюс таблетки, которые вы же предложили ныне покойной Треусовой - какие-никакие улики. У вас будут неприятности.
- Не пугайте. Мои адвокаты справятся! Зачем мне убивать Стеллу, да еще прилюдно? А отрезать ей волосы «перед казнью», - просто идиотизм. Поверьте, уж я не стал бы после такого ритуального акта класть ножницы в собственный карман. И как вы теперь докажете, что они там были? Лика… насколько я понял, их вытащила, пиджак я забрал. Между прочим, Стеллу убили не ножницами! Она перебрала алкоголя и таблеток.
- Которые тоже дали вы.
- Я специально взял с собой успокоительное, - терпеливо объяснил Ростовцев. - Для Альбины. Она принимает эти таблетки, когда нервы разойдутся.
- Почему она не носит их в своей сумочке?
- Может, и носит, откуда мне знать? Вы ее спрашивали?
- Не успел.
- Так спросите! - слегка повысил голос Альберт. - В пылу ссоры и драки она, вероятно, о них забыла. Я предложил лекарство Стелле только потому, что та была в ужасном состоянии, - значительно худшем, чем Альбина.
