Книга Рядовой Рекс, страница 48. Автор книги Борис Сопельняк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рядовой Рекс»

Cтраница 48

Маша оторвала лицо от лоснящейся шерсти Рекса и, хотя прекрасно понимала, кого увидит, на какое-то мгновение остолбенела. Перед ней стоял словно только сошедший с экрана офицер. Хромовые сапожки, суконная гимнастерка, новенькая фуражка, шинель внакидку, гладкое лицо — эдакий тыловой донжуан. Вот только глаза. Да, по таким глазам фронтовики еще долго будут узнавать друг друга.

— Витенька-а! — протянула она руки. — Наконец-то…

Виктор опустился на колени, бережно обнял худенькие плечи самой дорогой на свете женщины и заглянул в ее сияющие от счастья, полные слез глаза.

— Это ты? — спросил он. — Неужели это ты? Неужели я тебя нашел?

— А ты искал? Искал, да? — улыбалась Маша.

— С первого дня! Как только прочел ту проклятую записку.

— Записку? Я тебе ничего не писала.

— Не ты, а Маралов. Сообщал, что подобрал тебя раненной и выходит из боя. Сколько я потом его искал!

— Нашел?

— Нет. Их полк перебросили на другой фронт.

— Жаль. Очень жаль. Если бы не он…

— Я знаю.

— Нет, Витенька, ты не все знаешь. Если бы не он, меня бы не было на свете. Ведь он спас меня дважды: когда вывез с поля боя и когда отдал полтора литра своей крови. Так что мы с ним породнились.

— И прекрасно! Давай назовем сына его именем. А самого Маралова попросим быть… как это… крестным отцом.

— Я как раз хотела тебя просить об этом.

Потом Маша стала рассказывать Виктору, как искала его, как подруги по палате подняли на ноги горвоенкомат, как решила найти его мать, да вот не знала имени…

— Мне было проще. Запросы строчил Васильев, а я стоял над его душой и недвусмысленно намекал, что, если не найдет твой госпиталь, пожалуюсь Рексу.

Услышав свое имя, Рекс приподнял голову, но хозяин ничего не приказывал — и он снова растянулся на листве.

— Перед самым отъездом в Москву я получил адрес госпиталя. Конечно же, хотел сразу рвануть сюда, но нас отвезли в санаторий и целую неделю никуда не выпускали: велели отсыпаться, отъедаться и вообще привести себя в божеский вид.

— Погоди-погоди, — пришла, наконец, в себя Маша. — Если я правильно поняла, тебя вызвали в Москву?

— Так точно.

— Зачем? Какая-нибудь переподготовка? А как же Рекс? Как удалось взять его с собой? Или вас куда-нибудь забрасывают? Говори сразу, не томи.

— Забрасывают, — усмехнулся Виктор. — Вернее, я там уже побывал. Правда, без Рекса. Его туда не пустили. Одну минуточку, Мария Владиславовна, — отступил на пару шагов Виктор. — Попрошу закрыть глаза. Вот так. А теперь откройте!

— Ну и что? — непонимающе улыбалась Маша.

Картинным жестом Виктор сбросил шинель. Маша открыла глаза — и, как девчонка, захлопала в ладоши! На груди Виктора сияла Золотая Звезда Героя Советского Союза.

— Родной мой! Витенька! Поздравляю! Дай поцелую! Слава богу! Я не сомневалась, я никогда не сомневалась. Ну надо же, сколько всего в один день! Я не знаю, я совсем не знаю, что мне делать и что говорить. Я буду просто реветь от счастья, ладно? Ты меня извини, но я ничего не могу с собой поделать, — зарылась она в руки Виктора. — Реву и реву. Мне никогда не было так хорошо. Теперь можно и умереть.

— И думать не моги! — шутливо приказал Виктор. — Теперь будем жить. А через много-много лет, когда надоест бродить по этой земле, вместе отправимся на небеса. В один день. Договорились?

— Договорились, — сквозь слезы улыбнулась Маша.

А Виктор гладил ее мягкие волосы, вытирал слезы с мокрых щек, чувствовал, что и у него предательски щекочет в горле, — и ему было так хорошо, так покойно, как никогда в жизни. Он рассказал, с каким трудом добился разрешения взять с собой Рекса, как пристроил его сторожем в санатории, как полюбили его врачи и медсестры, как было смешно, когда в санаторий приехали портной и сапожник, чтобы одеть и обуть фронтовиков, представленных к званию Героя, — хромовые сапоги и суконные гимнастерки шли им как корове седло, но со временем ребята привыкли. Рассказал и о торжествах в Кремле.

— Ты вот что мне скажи, — попросил Виктор. — Я все никак не решусь о самом главном… Что говорят врачи? А то я с ними не успел перемолвиться. Как только дежурная сказала, что ты в парке, а парк, мол, большой и без провожатых тебя не найти, я сказал, что провожатый у меня свой, и тут же пустил Рекса.

— А что врачи? — пожала плечами Маша. — Нога, говорят, срастется. Ох, как я боялась, что ампутируют! — прижалась она к Виктору. — Бросит он меня, думаю, хроменькую, и буду растить сына одна.

— Маш-ка! — строго сказал Виктор. — Не дури!

— Не буду, не буду. Это я так, от радости.

— Ты о главном давай. Не тяни! Что с ребенком?

— Нормально с ребенком. Растет не по дням, а по часам. Ножками колотит, на вольный свет просится.

— И когда?

— К Октябрьским праздникам готовь приданое.

— А что надо?

— Ой, Витенька, так много всего надо, что голова кругом идет.

— Ничего, все найдем. Главное — не промахнуться в цвете. Какое все-таки доставать приданое — розовое или голубое?

— И то и другое! — решительно заявила Маша.

— Не понял, — отшатнулся Виктор.

— А-а, испугался! — взлохматила его волосы Маша. — А что, гляди, какой живот! Вдруг и в самом деле двойня?

— Да я что… Я — пожалуйста. Только ведь… Лучше бы знать наверняка.

— Наверняка этого никто не знает… А насчет приданого… Где его возьмешь? Да и в цвете ли дело? Не то сейчас время, чтобы заниматься такой ерундой, как цвет распашонок.

— Не скажи… Помнишь, когда сбежала к бабке-повитухе, а тебя догнал Рекс? Так вот, твой начальник и мой друг капитан Васильев тогда обронил, что детское приданое за ним. Я думал, он сказал ради красного словца, а Николай все помнит: перед моим отъездом в Москву опять заявил, что пеленки-распашонки за ним. Где он их возьмет, понятия не имею, но от меня потребовал честного слова, что обо всем этом скажу тебе.

Маша всхлипнула.

— Ты знаешь, я, конечно, дура-баба, но иногда… иногда в голову приходят просто чудовищные мысли. Ну, скажи, где бы мы нашли таких друзей, если бы не война? Нет их в мирной жизни, нет и быть не может! То есть, конечно, бывают, но не такие… не такие, как на войне!

Потом Маша погладила руку Виктора и попросила:

— Давай немного пройдемся. Погода-то какая — бабье лето.

Виктор взялся за спинку коляски, рядом тут же пристроился Рекс — и они не спеша двинулись по шуршащей листве. Мелькали спицы. Поскрипывали колеса. Пели последние песни еще не улетевшие птицы. Радоваться бы Маше, а она вдруг загрустила. На глазах снова показались слезы. А причина для этой грусти, да что там грусти — горя! — была настолько явная, что Маша просто поражалась, как Виктор ее не видит. Ведь все, кажется, обсудили, даже цвет распашонок, а о самом главном — ни слова.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация