Струан почувствовал прилив радости оттого, что к Мэй-мэй начинает возвращаться ее былая неукротимость. Он заметил, что со времени возвращения в Кантон из Макао и всю дорогу до Гонконга она казалась раздраженной чем-то и рассеянной. Особенно последние несколько дней. И она была права: шум с берега очень мешал.
– Ну что же, мне пора.
– Можно я приглашу сегодня Мэ-ри Син-клер?
– Да. Только я не знаю, где она сейчас и прибыла ли вообще на остров.
– Она на флагмане. Приехала вчера со своей амой А Тат и бальным платьем. Оно черное и очень красивое. Встанет тебе в двести долларов. Ай-йа, если бы ты позволил мне заняться этим платьем, я бы сэкономила тебе шестьдесят – семьдесят долларов, можешь не беспокоиться. Ее каюта рядом с каютой ее брата.
– Откуда ты все это узнала?
– Ее ама – четвертая дочь сестры матери А Сам. А на что еще годится рабыня с таким прожорливым ротом, как у А Сам, если она не содержит свою мать в курсе и не имеет полезных знакомств?
– А каким образом мать А Сам передала ей все это?
– О, тайпан, ты такой смешной! – воскликнула Мэй-мэй. – Да это не мать А Сам, а я. Все китайские рабыни зовут свою госпожу Мать. Точно так же, как тебя она зовет Отец.
– Вот как?
– Все рабы называют хозяина дома Отец. Это древняя традиция, и это очень вежливо. Поэтому А Тат, рабыня Мэ-ри, сказала А Сам. А Сам, которая никуда не годный, ленивый червяк и ждет хорошей порки, сказала своей Матери. Мне. Видишь, все очень просто. Ах да, и чтобы быть абсолютным правильным, если бы ты мог говорить на кантонском, ты бы называл А Сам Дочь.
– Зачем ты хочешь видеть Мэри?
– Скучно ни с кем не разговаривать. Я буду говорить только на кантонском, не тревожься. Она знает, что я здесь.
– Откуда?
– А Сам сказала А Тат, – объяснила она, словно разговаривала с ребенком. – Естественно, такую интересную новость А Тат передала своей Матери – передала Мэ-ри. Эта старая шлюха А Тат знает секретов больше, чем есть нефритов в нефритовой шахте.
– А Тат – шлюха?
– Кровь Господня, тайпан, это только фигурная речь. Тебе на самом деле следует вернуться в постель. Ты что-то очень простоватый сегодня утром.
Он допил свой чай и отодвинул тарелку:
– Вот уж действительно: сижу тут и слушаю всю эту ерунду. Сегодня я обедаю с Лонгстаффом, так что я передам Мэри твое приглашение. Какое время ей указать?
– Спасибо, тайпан, но это не нужно. А Сам будет лучше. Тогда никто не узнает, кроме слуг, а они и так все знают, ладно.
Лим Динь открыл дверь. Он был не только поваром, но и личным слугой Струана – невысокий, крепкий человечек на шестом десятке, выглядевший очень аккуратно в черных штанах и белой рубашке. На его круглом, довольном лице прыгали туда-сюда хитрые глазки.
– Масса, мисси и масса приходить твоя видеть. Мозна?
– Масса какой? – Струан был поражен тем, что кто-то мог оказаться настолько невежливым, чтобы прийти к нему в дом без приглашения.
Лим Динь пожал плечами:
– Масса и мисси. Хотеть спросить, какой масса, какой мисси?
– Нет, ладно, – ответил Струан и поднялся из-за стола.
– Ты разве ждешь гостей? – спросила Мэй-мэй.
– Нет.
Струан вышел из комнаты и очутился в небольшой передней. Он открыл дверь в противоположной стене и плотно прикрыл ее за собой. Теперь он находился в коридоре, который вел к прихожей и его отдельным апартаментам в передней части дома. Выйдя в коридор, он сразу понял, что его гостьей была Шевон. Тонкий аромат ее духов – она специально выписала их из Турции, и таких не было больше ни у кого – распространился по всему дому.
Его сердце забилось быстрее, а недовольство быстро улеглось, пока он шел по коридору, постукивая каблуками коротких сапог из мягкой кожи по каменным плитам пола. В конце коридора он свернул в гостиную.
– Хэллоу, тайпан, – приветствовала его Шевон, когда он появился в дверях.
Двадцатилетняя Шевон была грациозна, как газель. Ее темно-рыжие, темнее, чем у Струана, волосы длинными завитыми локонами падали на плечи. Полная грудь под скромно декольтированным платьем из зеленого бархата вздымалась над восемнадцатидюймовой талией. Из-под доброй дюжины нижних юбок выглядывали крошечные ножки и точеные щиколотки. Она надела зеленый капор в тон платью, а ее зонтик от солнца оказался неожиданно яркого, оранжевого цвета.
Да, подумал Струан, девушка хорошеет с каждым днем.
– Доброе утро, Шевон, Уилф.
– Доброе утро. Извините, что пришли без приглашения. – Уилф Тиллман чувствовал себя крайне неловко.
– О, ну полно вам, дядя, – беспечно заметила Шевон. – Это просто добрая старая американская традиция – пожелать новому дому счастья и процветания.
– Мы не в Америке, дорогая.
Тиллман ничего так не желал, как оказаться дома, особенно сегодня. Больше всего ему хотелось, чтобы Шевон наконец благополучно вышла замуж за Джеффа Купера и он смог бы сложить с себя ответственность за это сумасбродное создание. Черт бы побрал эту девчонку! И Джефф тоже хорош, мысленно добавил он. Ради всего святого, чего дожидается этот человек, почему он официально не попросит ее руки? Тогда я смог бы просто-напросто объявить о свадьбе – и дело с концом. Все это хождение вокруг да около выглядит смешно. Джефф только и знает, что твердит: «Дадим ей время. Времени у меня много». Но ведь я-то, черт побери, прекрасно вижу, что теперь, когда Струан овдовел, времени совсем нет! Готов голову дать на отсечение, что Шевон навострила свои коготки на тайпана. Зачем же еще ей так настаивать на визите сюда сегодня утром? И зачем постоянно расспрашивать о нем?
Всю дорогу до дома Струана он размышлял о том, насколько разумен был бы союз между Струаном и Шевон. Естественно, это сулит прямую финансовую выгоду, но Струан совершенно не приемлет нашего образа жизни в Америке, он просто не желает его понять.
Разумеется, он настроит Шевон против нас, думал Тиллман. И станет через нее вмешиваться в наши дела. Джефф будет взбешен тем, что потеряет ее, и, скорее всего, выйдет из компании «Купер и Тиллман». И я никак не смогу ему помешать. Если компания окажется на мели, откуда брать деньги для брата Джона на те роскошные приемы, которые он регулярно устраивает в Вашингтоне? Политика – вещь дорогая, а без связей в политических кругах жизнь для семьи станет по-настоящему тяжелой. К тому же нам отчаянно нужна любая помощь против этих чертовых северных штатов. Нет, клянусь Небом, Шевон выйдет замуж за Джеффа, а не за тайпана! И никаких разговоров.
– Извините, что пришли незваными, – повторил он.
– Я очень рад видеть вас обоих. – Струан знаком показал Лим Диню на графин и бокалы. – Шерри?
– Мм, благодарю вас, но мне кажется, нам уже пора откланяться, – сказал Тиллман.
