– Позвольте представить вам мистера Дирка Струана, – сказал Лонгстафф по-английски.
Князь протянул руку, улыбнулся и добавил тоже по-английски с едва уловимым акцентом:
– А, мистер Струан, рад познакомиться с вами.
Струан пожал протянутую руку и убедился, что у Сергеева стальная хватка.
– Вы имеете передо мной преимущество, ваше высочество, – произнес он с грубоватой прямотой, намеренно выбрав этот тон. – У меня складывается стойкое впечатление, что вы знаете обо мне очень много, тогда как я о вас не знаю ничего.
Сергеев рассмеялся:
– Молва о знаменитом тайпане Благородного Дома докатилась даже до Санкт-Петербурга. Я надеялся, что удостоюсь знакомства с вами. И я с удовольствием побеседую с вами и расскажу о себе, если вам это интересно. – Он улыбнулся Лонгстаффу. – Вы крайне любезны, ваше превосходительство. Уверяю вас, я непременно доложу его императорскому величеству о том теплом приеме, который был оказан мне полномочным представительством ее британского величества. Теперь же, когда я имел удовольствие встретиться с вами, я спешу откланяться, чтобы не отрывать вас от государственных дел.
– О нет, ваше высочество, прошу вас. Мы будем рады, если вы согласитесь с нами отобедать. – У Лонгстаффа потеплело на сердце: наконец-то перед ним стояла одна из тех задач, для которых его готовили и которые были ему понятны. – Пожалуйста, не разочаровывайте нас. Вы и сами можете видеть, все это вполне неофициально.
– Что же, благодарю вас. Почту за честь составить вам компанию.
Дверь открылась, и вошел стюард, неся шампанское в ведерке со льдом и наполненные бокалы. Он подошел с подносом к Сергееву, потом к Лонгстаффу, Струану и Монсею.
– За благополучное возвращение домой, – произнес Лонгстафф.
Они выпили.
– Изумительное шампанское, ваше превосходительство. Изумительное.
– Пожалуйста, прошу к столу.
Обед проходил строго по протоколу, без единой неточности. Сергеев сидел по правую руку от Лонгстаффа, Струан – по левую. Стюарды подносили копченые колбасы и устриц, йоркширские окорока, дымящееся, прямо с огня рагу из свежезабитой говядины, жареную ногу ягненка, вареный картофель и квашеную капусту.
– Сожалею, что не могу предложить вам икры, – сказал Лонгстафф.
– Я охотно поделюсь ею с вами, ваше превосходительство, как только прибудет мой корабль. Мы имели несчастье попасть в шторм в Зондском проливе. Корабль дал течь, и лишь с большим трудом нам удалось добраться до вашего порта Сингапур. Почтовый пакетбот уходил с тем же отливом, поэтому я купил место на его борту.
И тем самым не дал нам заранее узнать о своем приезде, подумал Лонгстафф. Зондский пролив означал путешествие через мыс Доброй Надежды. Что у него, черт побери, за планы?
– Я слышал, климат Сингапура неблагоприятен в это время года, мистер Струан, – говорил между тем Сергеев.
– Да, это так, – ответил Струан. – Это ваша первая поездка в Азию, ваше высочество?
– Да.
– Что ж, может быть, нам удастся сделать ваше пребывание здесь приятным. Сегодня вечером я даю бал. Я почту за честь, если вы примете мое приглашение. Таким образом вы сможете сразу познакомиться с нашим обществом.
– Вы очень любезны.
– Как долго вы рассчитываете пробыть здесь?
– Только до тех пор, пока не прибудет мой корабль. Я совершаю неофициальную поездку в наши владения на Аляске.
– А ваш корабль сильно пострадал?
– Даже и не знаю, мистер Струан. Я не слишком хорошо разбираюсь в таких вещах. Он проследует сюда немедленно, как только это станет возможным.
– Значит, вам понадобится жилье, – заключил Струан, подозревая, что Сергеев разбирался, и очень хорошо, в таких вещах, а «непригодность» его корабля к морскому плаванию являлась для него удобным способом изменять по своему желанию длительность пребывания на Гонконге. Интуиция также подсказывала Струану, что Сингапур был первым портом, где русские остановились на пути из Санкт-Петербурга. – Мы будем счастливы предоставить вам каюту на одном из наших судов, постоянно стоящих в гавани. Не обещаю, что она будет очень роскошной, но мы приложим все силы, чтобы вам было удобно.
– Это в высшей степени любезно с вашей стороны. Нас всего пятеро: я сам и четверо слуг. Они могут спать где угодно.
– Я позабочусь, чтобы им нашлось место. А-а, благодарю вас, – сказал Струан стюарду, наполнившему его пустой бокал. – У вас четырехмачтовый бриг?
– Да.
– Я сам предпочитаю трехмачтовики. Они гораздо послушнее в открытом море. И рифы на парусах брать легче. Ваш несет брамсели и бом-брамсели?
– Кажется, там достаточно парусов, мистер Струан. Как бы они ни назывались.
Струан уловил короткое, в долю секунды, колебание перед ответом и понял, что Сергеев моряк. Да, но с какой стати ему это скрывать?
– Я слышал, ближневосточный кризис наконец-то разрешен, – сказал Сергеев, меняя тему.
– Действительно, – ответил Лонгстафф. – Известие об этом прибыло сюда с пакетботом.
– Большая удача. Франция проявила редкое благоразумие, отказавшись от своей воинственной позиции.
– Значение Дарданелл для Британии очевидно, – кивнул Лонгстафф. – Поддержание мира там послужит во благо всем нам.
– Жаль, что Франция и Пруссия, видимо, уверили себя в обратном. Да и Габсбурги тоже. Британия и Россия – традиционные союзники, и их интересы во многом совпадают. Я рад, что в будущем нам предстоит более тесное сотрудничество.
– Да, – вежливо согласился Лонгстафф. – Конечно, Париж очень близко от Лондона.
– Ну разве не достойно сожаления то, что этот славный город постоянно оказывается под пятой самых несуразных правителей? – подосадовал Сергеев. – Прекрасный народ, прекрасный. И однако, все его вожди неизменно преисполнены самого губительного тщеславия и жаждут, как видно, только одного – разодрать мир в клочья.
– Крупнейшая проблема нашего времени, ваше высочество, в том, как обуздать тщеславие властителей Европы. Конечно, в Британии мы, по счастью, имеем парламент, и британскую мощь уже не бросают в бой по прихоти одного человека.
– Согласен. Это великий и славный эксперимент, отвечающий превосходным качествам вашей державы, сэр. Но он подходит не для всех стран. Кажется, еще древние греки пришли к выводу, что наиболее совершенной формой правления является благонамеренная диктатура, нет? Власть одного человека?
– Благонамеренная – да. Но при этом выборная. Не диктатура по божественному праву.
– Кто возьмется утверждать с абсолютной уверенностью, что божественного права не существует?
– О-о, ваше высочество, – ответил Лонгстафф, – никто не ставит под сомнение существование Бога. Речь идет лишь о праве короля делать, что он пожелает и когда пожелает, не спросив мнения народа. История Англии знает длинную череду божественных монархов, которые, как выяснилось впоследствии, отнюдь не были непогрешимы. Народу очень дорого обходятся ошибки правителей. Вы не находите? Слишком многие расплачиваются за них своей кровью.
