– Кулум! Кулум!
Кулум появился на лестнице и запрыгал вниз по ступенькам.
– Я забыл кое-что, – на ходу бросил он отцу и помчался к лорче.
Сергеев и Лонгстафф все еще ждали у ворот вместе с людьми Струана. Третья толпа, хлынув через площадь и набросившись на соседнюю факторию, отрезала им путь к отступлению. Струан показал на стену, и они перелезли через нее. Кулум упал, но Струан помог ему подняться, и вместе они побежали к лорчам. Сергеев и Лонгстафф не отставали.
Толпа дала им пройти, но, как только они двинулись через площадь, открыв дорогу к фактории, ее вожаки ринулись в парк, у многих в руках были факелы. И они набросились на Благородный Дом.
Теперь уже бо́льшая часть факторий была объята пламенем, где-то с тяжелым вздохом провалилась крыша, и новый огненный дождь обрушился на тысячи людей, собравшихся на площади.
Брок стоял на главной палубе своей лорчи, безжалостно понукая команду. Все его матросы были вооружены, пушки смотрели в сторону берега.
Со своего места на юте Горт видел, как отдали носовой и кормовой швартовы. Когда лорча начала медленно отходить от причала, он схватил мушкет, прицелился в китайцев, теснившихся в дверях их фактории, и выстрелил. Он увидел, как один человек упал, и губы его изогнулись в дьявольской усмешке. Горт взял другой мушкет и в этот момент заметил Струана и остальных – они прорывались к своей лорче, круша китайцев, наседавших и спереди, и сзади. Он огляделся и, убедившись, что на него никто не смотрит, тщательно прицелился. Струан находился между Кулумом и Сергеевым, Лонгстафф – чуть сбоку. Горт нажал на курок.
Сергеев крутанулся на бегу и с размаху врезался в землю.
Горт схватил третий мушкет, но на ют ринулся Брок.
– Давай на нос, встанешь у носовой пушки! – крикнул он сыну. – Не стрелять, пока я не дам команды! – Он подтолкнул Горта вперед и зарычал на матросов: – Переложить руль, клянусь Господом! Отдать рифы, все паруса – хоу! – Он взглянул на берег: Струан и Лонгстафф склонились над Сергеевым, Кулум стоял рядом, толпа китайцев стремительно надвигалась на них. Брок схватил мушкет, который Горт уронил на палубу, прицелился и выстрелил. Вожак китайцев упал, и толпа остановилась. Струан взвалил Сергеева на плечо.
– Стреляйте поверх голов! – приказал он.
Его люди растянулись в линию, прикрывая его своими телами, и дали залп в упор. Те китайцы, что были впереди, отпрянули, задние продолжали рваться вперед. Возникла давка, в толпе раздались истошные выкрики, тем временем Струан и его люди успели благополучно добраться до цели.
Маусс ждал их на причале рядом с лорчей, неподалеку от него стоял тот самый новообращенный китаец, который не так давно привлек внимание Струана. Оба были вооружены. Маусс держал в одной руке Библию, в другой абордажную саблю и кричал:
– Славен будь, Господи, и прости этих несчастных грешников!
Его клинок со свистом рассек воздух, и толпа попятилась.
Когда все были на борту и лорча вышла на стремнину, они оглянулись назад.
Все поселение было в огне. Танцующие языки пламени, клубы дыма, леденящие кровь вопли – все слилось в одну картину ада.
Лонгстафф стоял на коленях рядом с Сергеевым, которого положили на квартердеке. Струан поспешил к ним.
– Беги на нос! – прогремел он на ходу Мауссу. – Встань там впередсмотрящим.
Сергеев, с белым как мел лицом, держался рукой за пах с правой стороны. Из-под пальцев сочилась кровь. Его телохранители, стуча зубами, подвывали от ужаса. Струан оттолкнул их в сторону и разорвал спереди брюки Сергеева. Потом распорол ножом и снял одну штанину. Мушкетная пуля оставила глубокую косую царапину внизу живота, на долю дюйма выше детородного органа, и проникла в правое бедро. Кровь текла обильно, но не толчками. Струан возблагодарил Бога за то, что пуля не угодила в живот, как он опасался. Он перевернул Сергеева, и русский издал горлом сдавленный стон. Сзади на бедре зияла кровавая рваная дыра, отмечавшая то место, где вышла пуля. Струан осторожно прозондировал рану и извлек оттуда маленький кусочек раздробленной кости.
– Принеси одеяла, бренди и жаровню, – резко бросил он матросу. – Ваше высочество, вы можете пошевелить правой ногой?
Сергеев попробовал чуть-чуть передвинуть ее и сморщился от боли, но нога подчинилась.
– Думаю, бедро ваше в порядке, дружище. А пока – лежите, не двигайтесь.
Когда принесли одеяла, он укутал в них великого князя и помог ему устроиться удобнее на сиденье позади рулевого. Потом дал ему бренди.
Вскоре принесли жаровню. Струан обнажил рану и щедро полил ее из бутылки. Потом нагрел свой нож, воткнув его в уголья жаровни.
– Держите его, Уилл! Кулум, ну-ка помоги нам. – Они опустились на колени: Лонгстафф в ногах, Кулум рядом с головой.
Струан поднес раскаленное докрасна лезвие к ране, бренди вспыхнуло, и Сергеев потерял сознание. Струан прижег рану спереди и быстро прошел глубже, торопясь закончить, прежде чем Сергеев придет в себя. Потом перевернул князя и занялся выходным отверстием. Воздух наполнился запахом паленого мяса. Лонгстафф отвернулся, и его вырвало, но Кулум продолжал держать князя и помогать отцу, и Лонгстафф заставил себя опять повернуть голову.
Струан заново накалил нож, вылил еще бренди на рану и глубоко и тщательно прижег ее. От тяжелого запаха у него разболелась голова, с подбородка капал пот, но руки двигались уверенно, и он знал, что если сделает прижигание недостаточно тщательно, то рана нагноится, и тогда Сергеев обязательно умрет.
Да, с такой раной умерли бы девять человек из десяти.
Вскоре операция закончилась.
Он перевязал Сергеева и сполоснул свой рот бренди; коньячные пары прогнали запах крови и горелого мяса. Затем он сделал большой глоток и посмотрел на русского. Лицо князя было серым и безжизненным.
– Теперь он в руках своего собственного йосса, – сказал он. – Ты в порядке, Кулум?
– Да. Кажется, да.
– Ступай вниз. Распорядись насчет горячего рома для всех матросов. Проверь наши запасы. Ты теперь номер второй на борту. Разберись, кто есть кто на судне, у нас тут люди из других компаний.
Кулум покинул ют.
Оба русских слуги стояли на коленях рядом с Сергеевым. Один из них тронул Струана за руку и что-то сбивчиво проговорил, благодарно глядя на него. Струан знаком приказал им оставаться подле своего господина.
Он устало потянулся, положил руку на плечо Лонгстаффа, отвел его в сторону и наклонился к самому его уху:
– Вы видели у китайцев мушкеты?
Лонгстафф покачал головой:
– Ни одного.
– И я тоже, – сказал Струан.
– Выстрелы там раздавались повсюду. – Лонгстафф побледнел и выглядел крайне озабоченным. – Видимо, один из тех несчастных случаев, которые неизбежны в такой суматохе.
