В этот момент неясные слухи, дошедшие до него несколько дней назад, вдруг обрели свое истинное значение: слухи о том, что Жэнь-гуа раньше других узнал, что флот немедленно возвращается к Кантону, вместо того чтобы отправиться на север, как все ожидали. Так вот в чем дело! Должно быть, Мэй-мэй тайно известила об этом Жэнь-гуа и тем самым поставила его в положение своего должника! Ай-ай-ай, вот уж действительно услуга из услуг!
Получив такое известие заранее, Жэнь-гуа сэкономил самое меньшее три-четыре миллиона таэлей.
Его уважение к Мэй-мэй возросло.
– Иногда охотник вынужден пользоваться своим оружием и для того, чтобы защитить себя от диких зверей леса, – сказал он, предлагая ей другое продолжение разговора.
– Верно, сын мой. – Ее веер с треском захлопнулся, и она вздрогнула всем телом. – Боги защищают бедных женщин от такой беды. – Значит, она хочет, чтобы кого-то убили, подумал Гордон. Он принялся разглядывать фарфоровую чашку, пытаясь угадать кого же. – Йосс судит так, что зло подстерегает нас во многих местах. Наверху и внизу. На материке и здесь, на острове.
– Да, сын мой, – произнесла Мэй-мэй, и ее веер затрепетал, а губы слегка задрожали. – Даже на море. Даже среди высокородных и очень богатых. Ужасны пути богов.
Гордон Чэнь едва не выронил чашку из рук. Он повернулся спиной к Мэй-мэй и постарался собрать свои разбежавшиеся мысли. «Море» и «высокородный» – это могло означать только двух людей: Лонгстаффа или самого тайпана.
Драконы смерти, пойти сейчас против любого из них значило бы приблизить свое полное уничтожение! Его желудок сжался в тугой комок. Но зачем? И неужели это тайпан? О боги, только не мой отец! Не допустите, чтобы это был мой отец!
– Да, высокочтимая госпожа, – сказал он с оттенком покорной отрешенности, ибо знал, что принесенная им клятва обязывала его выполнить любое ее приказание. – Пути богов ужасны.
Мэй-мэй заметила внезапную перемену в поведении Гордона Чэня, но никак не могла понять, чем это было вызвано.
Она заколебалась, озадаченно нахмурившись. Потом встала и подошла к окнам на корме.
Флагман, отдав якорь, мягко покачивался на искрящейся глади моря в гавани, окруженный сампанами. За ним на штормовом якоре стоял клипер Дирка Струана «Китайское облако», чуть поодаль расположилась «Белая ведьма».
– Эти корабли так прекрасны, – сказала она. – Какой из них больше других радует твой взгляд?
Гордон подошел вплотную к окнам. Он не думал, что это мог бы оказаться Лонгстафф. Его смерть не сулила никакой выгоды. По крайней мере для нее. Для Жэнь-гуа – возможно, но не для нее.
– Я думаю, вон тот, – мрачно произнес он, кивнув в сторону «Китайского облака».
Мэй-мэй судорожно вздохнула, веер выскользнул из ее рук и полетел на пол.
– Кровь Господня! – вырвалось у нее по-английски. А Сам на короткое мгновение подняла глаза, и Мэй-мэй тут же овладела собой. Гордон Чэнь поднял веер и, низко склонившись, подал ей. – Благодарю, – продолжала она на сучжоуском. – Однако я предпочитаю вон тот корабль. – Мэй-мэй указала веером на «Белую ведьму». Она все еще дрожала от страшного осознания того, что Гордон Чэнь подумал, будто она желает смерти ее обожаемого тайпана. – Тот другой – бесценный нефрит. Бесценный, ты слышишь? Неприкосновенный, клянусь богами! Как смеешь ты быть таким дерзким, чтобы думать иначе.
Облегчение, которое он испытал, было почти осязаемым.
– Простите меня, повелительница. Я бы поклонился тысячу раз здесь и сейчас, чтобы продемонстрировать, насколько глубоко мое раскаяние, но это могло бы показаться странным вашей рабыне, – скороговоркой забормотал он, нарочно смешивая мандаринские слова с сучжоускими. – На какой-то миг дьявол пролез в мою дурную голову, и я недостаточно хорошо вас понял. Конечно, я никогда-никогда в жизни не стал бы сравнивать эти корабли, один с другим.
– Хорошо, – сказала она. – Если хоть один волосок пеньковой веревки, хоть одна щепка упадут с того, другого, я последую за нечестивцем, который осмелится осквернить несравненное совершенство такого нефрита, в само чрево ада и там ногтями раздеру ему мошонку, вырву глаза и скормлю ему его собственные внутренности!
Гордон Чэнь содрогнулся в душе, но голос его по-прежнему оставался спокойным и почтительным.
– Не беспокойтесь, высокочтимая госпожа. Не беспокойтесь. Я отобью сто низких поклонов в наказание за то, что не понял разницы между драгоценным нефритом и деревом. Я никогда бы не дал повода… Мне бы ни в коем случае не хотелось, чтобы у вас осталась хоть тень сомнения в том, что я понял все правильно.
– Хорошо.
– А сейчас, если вы извините меня, высокочтимая госпожа, я немедленно, не откладывая, займусь своим делом.
– Твое дело еще не закончено, – резко произнесла она. – И приличия требуют, чтобы ты выпил еще чая. – Она повелительно хлопнула в ладоши и приказала А Сам приготовить свежий чай. И горячие полотенца. Когда А Сам вернулась, Мэй-мэй заговорила на кантонском: – Я слышала, в скором времени многие корабли отплывают в Макао.
Тут Гордон Чэнь сразу понял, что Брока следует устранить в Макао, и без промедления. Лицо А Сам озарилось улыбкой.
– Вы думаете, мы тоже поедем? О, я была бы счастлива вновь увидеть Макао. – Она игриво посмотрела на Гордона Чэня. – Вы знаете Макао, досточтимый господин?
– Конечно, – ответил он. Обычно рабыня не осмелилась бы обратиться к нему. Но он знал, что А Сам была посвящена во многие секреты Мэй-мэй, являлась ее личной рабыней и потому имела некоторые особые привилегии. К тому же он находил ее очень хорошенькой – для девушки-танка. Он перевел взгляд на Мэй-мэй. – К сожалению, я не смогу поехать туда в этом году. Хотя многие из моих друзей постоянно ездят туда и обратно.
Мэй-мэй кивнула:
– Ты слышал, что варварский сын Отца был помолвлен вчера вечером? Можешь ты себе представить? С дочерью его врага. Совсем невероятные люди эти варвары!
– Да, – сказал Гордон Чэнь, удивляясь про себя, что Мэй-мэй сочла необходимым еще раз пояснить ему, что Брок должен исчезнуть с лица земли. Не может же быть, чтобы она хотела уничтожения всей семьи? – Неслыханно.
– Хотя до их отца мне дела нет: он стар, и, если боги справедливы, его йосс скоро закончится. – Мэй-мэй тряхнула головой, заставив зазвенеть все нефритовые и серебряные украшения. – Что же касается девушки, ну, я полагаю, она принесет своему мужу хороших сыновей, хотя я действительно не в состоянии себе представить, что мужчина может найти в таком толстоногом, коровногрудом создании.
– Да, – согласно кивнул Гордон.
Значит, Брока убивать не нужно. И дочь тоже. Остаются мать и сын. Мать – крайне маловероятно, следовательно, это сын – Горт. Но почему только сын, почему один только Горт Брок? Почему не отец и сын? Ведь оба представляют очевидную опасность для тайпана. Уважение Гордона к своему отцу увеличилось невероятно. Как тонко с его стороны представить дело так, будто Мэй-мэй сама вздумала уничтожить Горта! Как хитро он поступил, прозрачно намекнув на это Мэй-мэй, которая обратилась к Жэнь-гуа, который обратился ко мне! Какой это изысканный план! Конечно, говорил он себе, это означает, что тайпан знал о том, что Мэй-мэй передала секретную информацию дальше. Должно быть, он специально дал ей эти сведения, чтобы Жэнь-гуа оказался у нее в долгу. Но знает ли он, следовательно, и о триадах? И обо мне? Разумеется, нет.
