– Кто бы стал так поступать со мной?
– Это уж тебе самому придется мне сказать, дружок. Но даже если это и произошло, еще не все потеряно. Пока. Я послал за китайскими лекарствами. Ты должен выпить их все, не пропустив ни одного приема.
– Но от женской болезни лекарства нет!
– Верно. Когда болезнь уже установилась. Но китайцы считают, что можно убить яд этой болезни, или что там ее вызывает, если немедленно принять меры предосторожности и очистить кровь. Много лет назад, когда я впервые появился здесь, со мной случилось то же самое. Аристотель подобрал меня в сточной канаве в китайском квартале и нашел китайского врача, после чего со мной все было в порядке. Так я и познакомился с ним – вот почему он уже столько лет остается моим другом. Я не могу сказать с уверенностью, был ли тот притон заразным – или девушка, – но у меня болезнь так и не началась.
– О Боже, помоги мне!
– Да. Мы ничего не будем знать наверняка в течение недели. Если к ее исходу не появится никакой припухлости, боли или выделений, тогда можно считать, что на этот раз ты выкрутился. – Струан увидел ужас в глазах сына, и сердце его открылось ему навстречу. – Тебя ждет неделя адских мук, дружище, пока ты будешь ждать результата. Я знаю, что это такое, поэтому держи себя в руках. Я помогу всем, чем смогу. Так же, как в свое время мне помог Аристотель.
– Я убью себя. Я убью себя, если… О Боже, как я мог быть таким глупцом? Тесс! Господи, мне лучше рассказать…
– Об этом не может быть и речи! Ей ты скажешь, что по дороге домой на тебя напали грабители. Мы подадим об этом заявление в полицию. Своим друзьям ты расскажешь то же самое. Что ты, должно быть, слишком много выпил – после девушки. Что ты не помнишь ничего. Кроме того, что замечательно провел время и проснулся уже у ворот своего дома. И всю эту неделю ты будешь вести себя совершенно обычно.
– Но Тесс! Как я могу…
– Ты поступишь так, как я сказал, парень! Именно так, как я сказал, клянусь Богом!
– Я не могу, отец. Это нево…
– И ни при каких обстоятельствах ты никому не скажешь ни слова о китайских лекарствах. Не ходи в бордель, пока мы не будем в чем-то уверены, и не касайся Тесс, пока вы не поженитесь.
– Мне так стыдно.
– Это лишнее, парень. Быть молодым трудно. Но в этом мире каждому человеку приходится быть очень осторожным. Кругом полным-полно бешеных псов.
– Ты утверждаешь, что это дело рук Горта?
– Я ничего не утверждаю. А сам ты как считаешь?
– Нет, конечно нет. Но ты-то имеешь в виду именно его, не правда ли?
– Не забывай, ты должен вести себя совершенно нормально, или ты потеряешь Тесс.
– Почему?
– Ты полагаешь, Лиза и Брок отдадут за тебя свою дочь, если узнают, что ты настолько незрел и глуп, что пьяным пускаешься в поход по притонам Макао, да еще попадаешь в неизвестные тебе бордели, где тебя накачивают любовными напитками, а потом обирают до нитки? Будь я на месте Брока, я бы сказал, что у тебя не хватает в голове, чтобы быть моим зятем!
– Мне так жаль.
– Давай-ка отдохни, дружок. Я приду попозже.
И всю дорогу до дома Мэй-мэй Струан выбирал, каким способом он убьет Горта – если Кулум заболеет. Самым жестоким способом. Да, холодно думал он, я могу быть очень жестоким. Я не собираюсь просто убивать его – или делать это быстро. Господь мне свидетель!
– Ты выглядишь ужасно, Кулум, дорогой, – говорила Тесс. – Тебе в самом деле следует лечь пораньше.
– Да.
Они прогуливались вдоль набережной в вечерней тишине. Он поужинал, и голова его несколько прояснилась, но душевная мука, которую он испытывал, была почти невыносима.
– Что случилось? – спросила она, почувствовав его состояние.
– Ничего, дорогая. Я просто выпил лишнего. И эти разбойники не очень-то со мной церемонились. Клянусь Господом, я целый год теперь не притронусь к вину!
Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы ничего не случилось. Пусть эта неделя пролетит быстрее, и пусть ничего не случится.
– Давай вернемся, – предложила она и, решительно взяв его под руку, повернула к дому Броков. – Вот выспишься ночью хорошенько, сразу почувствуешь себя не в пример лучше. – Ее переполняли материнские чувства, и она против воли была счастлива, видя его почти полную беспомощность. – Я рада, что ты отказываешься от спиртного, мой милый. Отец иногда ужасно напивается. И Горт. Честное слово, я столько разов видела его пьяным.
– Столько раз, – сказал он, поправляя ее.
– Столько раз видела его пьяным. О, я так счастлива, что нас скоро обвенчают!
Какие возможные причины могли бы быть у Горта, чтобы пойти на такое? – спрашивал себя Кулум. Нет, тайпан, конечно же, преувеличивает. Да, преувеличивает.
Слуга открыл дверь, и Кулум проводил Тесс в гостиную.
– Так скоро вернулись, мои милые? – удивилась Лиза.
– Я немножко устала, мама.
– Ну что же, я пойду, – сказал Кулум. – До завтра. Вы собираетесь на матч по крикету?
– О да, мама, пожалуйста!
– Может статься, вы согласитесь нас сопровождать, Кулум?
– Благодарю вас. С удовольствием. Я зайду за вами завтра. – Кулум поцеловал руку Тесс. – Доброй ночи, миссис Брок.
– До свидания, дружок.
Кулум уже повернулся и направился к двери, когда в комнату вошел Горт.
– Привет, Горт.
– Привет, Кулум. Я ждал тебя. Я как раз собираюсь в клуб, промочить горло. Пойдем вместе.
– Сегодня нет, спасибо. Я что-то совсем сдал. Слишком поздно ложился в последнее время. К тому же завтра крикет.
– Бокал вина тебе не повредит. После такой ночки – это лучшее средство, чтобы прийти в себя.
– Нет, не сегодня, Горт. В любом случае спасибо. Увидимся завтра.
– Как хочешь, старина. Ладно, смотри, будь осторожен. – Горт закрыл за ним входную дверь.
– Горт, что произошло вчера ночью? – Лиза пристально посмотрела на него.
– Бедняга напился. Я ушел из клуба раньше его, я же вам говорил, поэтому сам еще ничего толком не знаю. Что он рассказывает, Тесс?
– Просто, что выпил лишнего и что на него напали грабители. – Она рассмеялась. – Бедняжка Кулум, думаю, это надолго излечит его от тяги к дьявольскому зелью.
– Тесс, крошка, ты не принесешь мне мои сигары? – попросил Горт. – Они в комоде.
– Ну конечно. – Тесс выпорхнула из комнаты.
– Я слышал, – начал Горт, – я слышал, наш дружок Кулум вроде как ударился в загул.
– Что? – Лиза перестала шить и подняла на него глаза.
– Большой беды тут нет, – продолжал Горт. – Может, мне вообще не стоило говорить об этом. Ничего в этом страшного, если соблюдать осторожность, клянусь Богом! Ты же знаешь, все мужчины устроены одинаково.
