– Вы выглядите лучше, Главная Госпожа, – прошептала Иньси, встав на колени рядом с ней. – Посмотрите, я принесла вам цветы.
Маленький букетик был очень красив. Мэй-мэй слабо кивнула, но она чувствовала, что силы быстро возвращаются к ней. Струан крепко спал, развалившись в кресле. Во сне его лицо казалось совсем молодым, под глазами легли тени, на подбородке алел свежий шрам.
– Отец здесь уже около часа или больше, – сказала Иньси. Она была в голубых шелковых штанах и длинной, до колена, двубортной шелковой рубашке цвета морской волны, в волосах – цветы.
Мэй-мэй улыбнулась, повернула голову и увидела, что уже наступил вечер.
– Сколько дней прошло с тех пор, как началась последняя лихорадка, сестра?
– Она была у вас прошлой ночью. Отец пришел с длиннополым монахом. Они принесли волшебное питье, разве вы не помните? Сегодня рано утром я послала эту жалкую рабыню А Сам возблагодарить богов. Почему вам не позволить мне вымыть вас? Я расчешу и уберу ваши волосы. Вы почувствуете себя гораздо лучше.
– О да, пожалуйста, Сестра, – сказала Мэй-мэй. – Я, должно быть, выгляжу ужасно.
– Да, Главная Госпожа, но это лишь потому, что вы едва не умерли. Десять минут – и вы будете так же прекрасны, как всегда. Я обещаю вам!
– Будь тиха, как бабочка, Сестра, – предупредила ее Мэй-мэй. – Что бы ты ни делала, не разбуди Отца и скажи этому черепашьему дерьму на кухне, что, если Отец проснется прежде, чем я буду готова, ты лично – по моему приказу – раздавишь им пальцы в тисках.
Иньси в восторге выпорхнула из комнаты. В доме настала глубокая тишина.
А Сам и Иньси на цыпочках вернулись в спальню, вымыли Мэй-мэй в ванне с душистой водой, принесли нагретые солнцем штаны из тончайшего шаньдунского шелка алого цвета и алую же рубашку и помогли ей одеться. Они вымыли ей ноги и сменили бинты, потом поддержали ее, пока она чистила зубы и ополаскивала рот мочой младенца. В заключение Мэй-мэй пожевала несколько пахучих листочков чая и наконец почувствовала себя чистой и свежей.
Они тщательно расчесали ей волосы, заплели их в косу и изящно украсили свежими, сладко пахнущими цветами.
Потом поменяли простыни и подушки, побрызгали на них духами и положили под подушку пучок ароматических трав.
И хотя все эти передвижения и переодевания отняли у нее много сил, Мэй-мэй почувствовала себя так, словно заново родилась на свет.
– А теперь немного бульона, Главная Госпожа. А затем – свежее манго, – сказала Иньси.
– А затем, – с важностью добавила А Сам, и ее серебряные серьги зазвенели, – у нас есть для вас замечательная новость.
– Что?
– Только после того, как вы поедите, Мать, – сказала А Сам. Мэй-мэй начала протестовать, но А Сам лишь твердо покачала головой: – Мы должны заботиться о вас, вы еще не выздоровели до конца. Вторая Мать и я знаем, что хорошая новость очень благоприятна для пищеварения. Но сначала вы должны съесть что-нибудь, чтобы было что переваривать.
Мэй-мэй выпила немного бульона и съела несколько нарезанных ломтиков манго. Они стали уговаривать ее поесть еще.
– Вы должны восстанавливать свои силы, Главная Госпожа.
– Я доем манго, если вы расскажете мне новость прямо сейчас, – сказала Мэй-мэй.
Иньси задумалась, а потом кивнула А Сам:
– Говори, А Сам. Только начни с того, что рассказал тебе Ло Чум: как это все началось.
– Не так громко! – напомнила им Мэй-мэй. – Не разбудите Отца.
– Ну так вот, – начала А Сам, – вечером накануне нашего приезда – семь ужасных дней назад – варварский сын Отца угодил в лапы к самому дьяволу во плоти, тоже варвару. Этот чудовищный варвар раскинул сети заговора, такого грязного и бесчестного, такого демонического – уничтожить любимого сына нашего Отца, – что я едва могу найти слова, чтобы рассказывать о нем. И вот прошлой ночью и сегодня, пока волшебное питье варварских демонов побеждало вашу лихорадочную болезнь, наступило время ужасной, судьбой предопределенной развязки. Всю бессонную ночь мы провели на коленях, умоляя богов о защите. Но все напрасно. Отец должен был погибнуть, вы должны были погибнуть, мы должны были погибнуть, и, что еще хуже, враг торжествовал победу. – А Сам замолчала, потом, прилежно изображая слабость в ногах, проковыляла к столу, взяла крошечную чашечку с вином, которую Иньси принесла в подарок Мэй-мэй, и сделала глоток, не в силах справиться с волнением.
Вернув себе таким образом самообладание, она продолжила свой рассказ, сопровождая его леденящими кровь паузами, невероятными вздохами и энергичной жестикуляцией.
– И там, в самой грязи, – закончила А Сам рыдающим шепотом, тыча пальцами в пол, – разрубленный на сорок кусков, в окружении пятнадцати мертвых тел наемных убийц, лежал труп этого заморского дьявола Горта! Так был спасен наш Отец!
Мэй-мэй радостно захлопала в ладоши, поздравляя себя со своей дальновидностью. Определенно, боги не оставили нас своим покровительством! Хвала Всевышнему, что я поговорила с Гордоном не позже, чем было нужно. Если бы не он…
– О, как чудесно! А Сам, ты великолепно все рассказала. Я едва не умерла, когда ты дошла до того места, как Отец уходил из этого дома сегодня утром. Если бы перед тем, как ты начала, вы заранее не предупредили меня, что новость замечательная, я бы действительно умерла.
– Хейа, девочка! – Струан проснулся, разбуженный хлопками Мэй-мэй.
Иньси и А Сам торопливо поднялись на ноги и поклонились.
– Я чувствую себя фантастически лучше, тайпан, – объявила Мэй-мэй.
– Ты и выглядишь фантастически лучше.
– Тебе нужна пища, тайпан, – сказала она. – Ты, вероятно, не ел весь день.
– Спасибо, девочка, но я не голоден. Я перекушу попозже у себя в резиденции. – Струан встал и потянулся.
– Пожалуйста, поешь здесь, – попросила Мэй-мэй. – Останься здесь сегодня. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы… Ну пожалуйста, останься. Это сделает меня очень счастливой.
– Хорошо, девочка, – согласился Струан. – Ты должна принимать хинную кору еще четыре дня. Три раза в день.
– Но, тайпан, я и так чувствую себя благословенно хорошо. Пожалуйста, не надо больше.
– Три раза в день, Мэй-мэй. Следующие четыре дня.
– Кровь Господня, у нее вкус птичьего помета, смешанного с уксусом и змеиной желчью!
В спальню внесли стол, весь уставленный кушаньями. Иньси прислуживала им, потом оставила их одних. Мэй-мэй, изящно орудуя палочками, лакомилась обжаренными в масле креветками.
– Что ты делал сегодня? – спросила она.
– Ничего особенно важного. Но одна проблема решена. Горт мертв.
– О? Как? – воскликнула Мэй-мэй и принялась усердно изображать то удивление, то ужас, слушая его рассказ. – Ты очень умный, тайпан, – сказала она, когда он умолк. – Но твой йосс фантастически хороший.
