Кулум вышел из комнаты, спустился по разбитой лестнице и появился на пороге. Легкий восточный ветерок коснулся его щеки.
Тесс ждала его снаружи. И когда она увидела, как он беспомощно покачал головой, ее глаза тоже наполнились слезами, и она взяла его за руку. Они пошли по Куинс-роуд прочь из Счастливой Долины, не видя ничего вокруг.
Новый город лежал в руинах, весь берег был завален обломками. То тут, то там виднелись уцелевшие постройки: от некоторых остались одни стены, другие получили лишь мелкие повреждения. Берег ожил, люди спешили в разные стороны или стояли неподвижными группами, осматривая то, что осталось от их домов, контор, складов. Многие наблюдали за работой кули, извлекавших из-под обломков их промокшее имущество или занимавшихся ремонтом. Носильщики портшезов уже сновали по дороге, предлагая свои услуги. Тут же были и нищие. Армейские патрули заняли ключевые позиции, чтобы предотвратить неизбежные грабежи и мародерство. Но грабителей и мародеров оказалось на удивление мало.
Сампаны и джонки занимались ловлей рыбы в гавани среди обломков разбитых лодок, покрывавших спокойную поверхность моря. Другие прибывали с материка, доставляя на остров новых поселенцев. И цепочка китайцев опять потянулась от берега в Тайпиншань.
Над холмом клубился дым: в разрушенных лачугах кое-где вспыхнули пожары. Но под этим дымом уже слышался деятельный гул. Ресторанчики, чайные и продовольственные лавки, уличные торговцы вновь занялись своим делом, пока жители, орудуя молотками, пилами, лопатами и, конечно, языком, латали свои дома или начинали отстраивать их заново, благословляя йосс за то, что остались живы.
– Посмотри, Кулум, милый, – сказала Тесс. Они были рядом с доками.
Кулум пребывал в оцепенении, рассудок почти не повиновался ему. Он посмотрел туда, куда показывала ее рука. На пологом склоне холма стоял их почти законченный дом – без крыши, съехавший набок с фундамента.
– О Господи! – расстроилась Тесс. – Что же нам теперь делать?
Он не ответил. Ее страхи умножились, когда она почувствовала, что он в панике.
– Пойдем, дорогой. Давай… давай зайдем в отель, а потом… потом – на «Белую ведьму». Пойдем, милый.
К ним торопливым шагом приблизился Скиннер. Его лицо лоснилось от пота, порванная одежда была вся в грязи.
– Извините меня, мистер Кулум. Где тайпан?
– Что?
– Тайпан. Вы не знаете, где он? Мне необходимо срочно увидеться с ним.
Кулум ничего не ответил, поэтому Тесс сказала:
– Он… он мертв.
– А?
– Он мертв, мистер Скиннер. Мы… мой… Кулум видел его. Он умер. В фактории.
– О Боже, нет! – хрипло выдохнул Скиннер. Вот он, мой проклятый йосс!
Он пробормотал соболезнования и вернулся в типографию к сломанному прессу.
– Ты издатель и владелец! – прокричал он. – Только чего? Пресса у тебя нет и нет денег, чтобы купить новый, а теперь, когда тайпан мертв, тебе не у кого их занять, следовательно, ничем ты не владеешь и дело твое – труба! Труба! Черт побери, что же делать? – Он пнул ногой кучу обломков, не обращая внимания на кули, стоявших в стороне и терпеливо дожидавшихся его приказаний. – Черт, черт, черт! И надо же ему было умереть в такое время! – Он еще несколько минут негодовал и клял судьбу, потом сел на высокий табурет. – Что же теперь делать? Ну, соберись! Думай! – Итак, сказал он себе, первым делом ты должен выпустить газету. Специальный выпуск. Как? На ручном прессе. – Да, ручной пресс, – повторил он вслух. – Рабочие руки у тебя есть, и это ты можешь сделать. Что потом?
Он заметил, что кули наблюдают за ним. Потом ты будешь держать язык за зубами, предостерег он себя. Сначала выпусти газету, потом пойди к этому беспомощному юному идиоту Кулуму и уговори его выложить деньги на новый пресс. Это тебе удастся без труда. И держи язык за зубами.
Вошел Блор. Его лицо напоминало застывшую маску.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Черт, это какой-то ужас! Стойки исчезли, словно их и не было, вместе с паддоком. Голое место. Потерял четырех лошадей – мерина тоже, дьявол забери меня совсем!
– Тайпан мертв.
– О Господи! – Блор прислонился к треснувшему косяку. – Тогда конец всему. Что ж, так я и думал: слишком уж все было хорошо, чтобы долго продолжаться.
– А?
– Гонконг, Жокей-клуб – вообще, все. На всем теперь можно ставить крест. Тут и думать нечего. Вся колония в развалинах. Этот новый клещ Уэйлен только взглянет раз, и у него голова отвалится от хохота. Теперь, без тайпана, надежды нет никакой. Черт возьми, он мне нравился!
– Это ведь он послал вас ко мне, да? С секретной депешей?
– Нет, – ответил Блор. Он дал слово тайпану. Тайна есть тайна. – Бедняга. По-своему, я даже рад, что он не увидит конца колонии.
Скиннер взял его за руку и повернул лицом к морю:
– Что там такое?
– А? Гавань, что же еще.
– Это беда всех людей. Они или не хотят думать, или не хотят видеть. Флот цел и невредим, и все торговые суда! Мы потеряли один фрегат, который выбросило на берег, но его отремонтируют, и через неделю он будет как новый. То же самое с «Отдыхающим облаком». «Бостонская принцесса» наскочила на скалы у Коулуна. Но это все. Неужели вы не понимаете? Самый страшный за всю историю тайфун устроил Гонконгу испытание – и остров вышел из него с честью, под барабанную дробь и с развевающимися знаменами. Клянусь Богом! Этот тайфун был огромным йоссом. Вы полагаете, адмирал не понимает этого? Вы полагаете, даже этот болван Каннингтон не понимает, что основа нашей военной мощи – это флот, что бы там себе ни думал наш пустоголовый генерал? Морская держава, клянусь Богом!
– Боже милостивый. Вы действительно так думаете? – (Скиннер уже отвернулся от двери и стал пробираться на свое место, ногой отшвыривая мусор с дороги. Он сел за стол, достал перо, чернила и бумагу и начал быстро писать.) – Вы действительно так думаете?
– Будь я на вашем месте, то начал бы готовить чертежи новых стоек и паддока. Хотите, чтобы я напечатал о том, что очередные скачки состоятся в назначенное время?
– Конечно. О, это замечательно! Да. – Блор задумался на мгновение. – Нам нужно завести традицию… Придумал, мы устроим специальный заезд! Самый крупный денежный приз года – последний заезд сезона. Он будет называться «Приз тайпана».
– Хорошо. Сегодня вечером вы прочтете об этом.
Блор некоторое время смотрел, как Скиннер пишет:
– Готовите ему некролог?
Скиннер открыл ящик и подтолкнул к молодому человеку несколько сложенных листов бумаги:
– Я написал его еще несколько дней назад. Прочтите. Потом можете помочь мне с ручным прессом.
Кулум и Тесс все еще стояли там, где их оставил Скиннер.
– Пойдем, милый? – Тесс потянула его за руку. Ее сердце сжималось от боли.
