Усилившийся стук дождя о лобовое стекло вернул Дениса в реальность, в этот мрачный город, на эту тёмную улицу.
А ведь всё очень просто – не хочешь боли, не пускай любовь в своё сердце. Те, кого мы полюбили, становятся незаменимыми. Случается, что они уходят, и тогда оставшуюся чёрную пустоту уже ни чем и ни кем не заполнить. Время не лечит – не надейся. Просто боль становится привычной. Вот и весь фокус.
В этот дождливый вечер Денис больше всего на свете хотел бы ещё раз увидеть её, ещё раз прикоснуться к её тёплой руке. Но Бог не повторяет дважды.
Пора поставить точку и успокоиться. Но как обмануть и уговорить это израненное сердце, познавшее сладкий яд. Оно знает – всё происходящее вокруг всего лишь пустое движение тел в пространстве. И только присутствие любви в этом мире придаёт какой-то смысл этому движению, как-то оправдывает эту вечную суету. Пересилив боль и раны, обиды и потери, сердце уже знает – на этом свете нет большего наслаждения, чем любить и быть любимым. Так было, так есть и так будет всегда, пока Бог не оставил нас одних в этой холодной вселенной среди враждебных звёзд.
Денис завёл мотор и включил фары. Улица стала светлее, но дождь усилился. Надо ехать домой и выспаться. Он вспомнил, что в шесть часов утра должен встретиться со своим журналистом у проходной Кнессета. Для выпуска новостей запланирован сюжет о заседании комиссии по обороне. А до начала заседания необходимо пройти проверку и получить пропуск.
В салоне машины зазвонил дибурит. Денис нажал на кнопку и ответил:
– Алло, я вас слушаю.
– Здравствуйте, это Равиталь говорит. Вы меня помните?
– Помню.
– Вчера я делала уборку в квартире и случайно в комнате Николь нашла много фотографий, где вы вдвоём вместе с ней. Фотки красивые, и я подумала, может, вы захотите что-то выбрать для себя.
– Да, я хотел бы посмотреть, – ответил Денис.
– Я заканчиваю работу в пять, к шести буду дома. Приезжайте к шести, если сможете.
– Хорошо, я приеду.
Жизнь продолжается и уносит нас с собой. Так было, так есть и так будет всегда, пока Бог не оставил нас.
Голубые тюльпаны на белых стеблях
1.
Эту странную женщину в неизменно белом наряде с золотыми волосами, кольцами разбросанными по спине и плечам, я узнал сразу, но долго не решался подойти и заговорить с ней. Она часто приходила в торговый центр Ашдода и занимала один и тот же укромный уголок рядом с «русским» продовольственным магазином. Потом не спеша расстилала на тротуаре старый коврик, а уже на нём расставляла свой нехитрый товар – всякую хозяйственную мелочь – спички, нитки, лезвия, иголки, ножницы ложки и тому подобное. Я видел издалека, как к ней иногда подходили такие же немолодые женщины, но чаще для того, чтобы пообщаться и обменяться новостями. Однажды к её торговой точке подошёл и я, остановился перед ковриком, посмотрел вниз, словно разыскивал в её коллекции что-то нужное.
Увидев меня, она сразу же высказалась:
– Раньше твоя борода была чёрная как сажа, а теперь белая как снег.
– Здравствуй, Лида! – ответил я. – А тебе-то как удалось сохранить эти золотые колечки?
– К сожалению, это уже парик, – улыбнулась она.
– Когда ты перебралась в Израиль?
– В девяносто втором году, когда у нас перестали снимать кино. Здесь у меня такой вот бизнес. Ну, а ты-то как?
– Честно говоря, я не вписался в новый поворот судьбы. Живу один, работаю – кушать-то хочется каждый день.
Лида поправила парик и сказала:
– Я иногда думаю, что всё это наказание за случившееся тогда, на берегу Каспийского моря.
– Ты говоришь о каскадёре?
– Да, – согласилась Лида, – этот парень и его голубые цветы теперь для меня самое приятное воспоминание в жизни.
– Я знаю, он тебя очень любил.
– А я любила режиссёра. Классика жанра, – улыбнулась женщина. – Но не сложилось у нас с ним, хотя теперь мне даже хорошо одной. Спокойнее.
Лида достала из кармана мятый листок бумаги и протянула мне.
– Позвони, если будет совсем одиноко. Пообщаемся, вспомним былое.
– Спасибо. До свиданья. Обязательно увидимся, – сказал я и отошёл в сторону, уступая место подошедшим покупателям.
Лида начала увлечённо объяснять пожилой супружеской паре, сколько стоит этот кожаный кошелёк, и за сколько она может его уступить. От этой сценки мне почему-то стало совсем печально. Когда-то очень красивая девушка, теперь заметно постарела. На её лицо уже легла беспощадная паутина времени, паутина складок и морщин.
Идти домой не хотелось. Хмурое настроение толкало меня к людям. Я зашёл в пивной бар «Белый Рыцарь». Здесь можно было поговорить ни о чём, тупо уставиться в телевизор или заказать вкусное немецкое пиво с немецкими колбасками. После трёх глотков холодного алкоголя во мне словно открылись двери архива, где память хранила былое и самое сокровенное.
2.
Это случилось в том самом году, когда исчезла наша общая страна, а вместе с ней исчезло всё, к чему мы привыкли и считали неизменным. Мой отпуск проходил в предгорьях Кавказа на международной туристической базе. Каждый день мы ходили в поход или играли в футбол. Однажды после очередного матча ко мне подошёл мужчина. Сначала я почувствовал его взгляд на себе, потом, повернулся в его сторону и онемел от удивления – это был мой старый институтский друг Генка Осипов. Когда-то мы учились вместе, а в студенческом общежитии жили в одной комнате и крепко дружили. Как много было выпито вина, и как много было сказано красивых тостов за эти пять лет! На последнем курсе мы сняли дипломный фильм – Гена как режиссёр, я как оператор, удачно защитили его, получили каждый по пятёрке и разъехались по своим студиям. И вот теперь, много лет спустя Гена Осипов пожимает мне руку и говорит тоном профессионального тренера:
– Молодец, старина, второй гол был красивым.
Я искренне обрадовался нашей встрече, но ответил с укором:
– Куда же ты исчез, шалопай? Я сколько раз писал тебе, но так и не получил ответа!
– Считай, что я скотина, – усмехнулся Генка, – но мы живём в мире, где разлетаются даже галактики. Что же говорить о нас, о грешных, погрязших в делах, проблемах и в интригах? Разве ты сам не ушёл на телевидение? А ведь мы могли бы и после института работать вместе.
– Ладно, не будем об этом. Я думаю, ты приехал сюда не для того, чтобы посмотреть футбольный матч.
– Мне нужна твоя помощь, – откровенно признался режиссёр. – Наша киногруппа находится сейчас в рыбацком городке Штормящий в ста километрах отсюда. Ситуация такова, что мы остались без оператора…
