– А много начислили, если не секрет? – не смог я удержаться от шкурного вопроса.
– Одну секунду… Так, Губернский… Ага, вот: чистыми одна тысяча двести шестьдесят рублей.
– Ого, недурно так за повесть получилось!
– Это вообще-то только за первую часть. После публикации второй части получите столько же.
Ничего себе! Ха, а неплохо жилось в советское время писателям. И ведь сколько из них потом кляли советскую власть, мол, перекрывали кислород своей цензурой. Не знаю, как насчёт цензуры, а то, что многие из них обзаводились квартирами и машинами, да ещё дети и внуки на заработанное ими безбедно жили, – это факт. Глядишь, ещё и мне повезёт протиснуться в эту кормушку.
Но, как пояснила Елизавета Васильевна, деньги будут после 8 июля. Я ещё не знал, когда окажусь в столице, поэтому выбрал перевод, о чём и уведомил собеседницу. На прощание пообещал: как только ещё что-то напишу, сразу же привезу в редакцию «Юности».
«Пожалуй, пора браться за перепечатывание очередного опуса», – подумал я, положив трубку.
Кажется, в моём «ридере» среди прочего был закачан роман Умберто Эко «Имя розы», который я оставил после читки для коллекции. Этакий средневековый детектив, в своё время ставший литературной сенсацией. Нужно глянуть, в каком году книга издана. Если в 1975-м и в пару ближайших лет роман ещё не написан, то я вполне могу его перепечатать и выдать за своё творение.
Ну а моя «Крепость на Суре» никуда не денется. Первая глава уже написана, а вот дальше не мешало бы воспользоваться вспомогательной исторической литературой. Кстати, мне удалось найти координаты Александра Тюстина, и я намеревался навестить его в ближайшие дни в краеведческом музее, где он, будучи преподавателем истории в торговом училище, с началом каникул штудировал архивы.
При первой возможности я заглянул в электронную книгу, чтобы обновить воспоминания о романе «Имя розы». Он был издан в 1980-м, а вот судя по записям «от автора», Эко занялся разработкой темы ещё за десятилетие до публикации. Причём потратил на это немало времени и сил. Это меня изрядно огорчило, просто рука не поднималась украсть у итальянского профессора целых десять лет его жизни. С авторскими правами могло и прокатить, Советский Союз, как я читал где-то, мог наплевательски относиться к притязаниям зарубежных авторов. Но в этот раз моя совесть всё же встала на дыбы, и я ничего не мог с этим поделать.
О, вот же «Евангелие от Иисуса» Сарамаго! И кстати, до сих пор мной не прочитано. Между прочим, роман удостоен Нобелевской премии за 1998 год. По-любому автор ещё не садился за работу над ним. Ну-ка, прочитаем аннотацию повнимательней…
«В романе раскрываются прежде всего человеческие качества Иисуса, его „земная“ сторона. Произведение критиковалось Ватиканом и католическим населением Португалии…» Но тем не менее книга была удостоена Нобелевки. Интересно, у нас вообще прокатит? Если сомнительный текст, попробую его как раз в «Юность» и пристроить, там вроде подемократичнее нравы. Или сразу сунуться в «Новый мир»? Хотя в «Новом мире» после отстранения с поста главреда Твардовского году эдак в 70-м, насколько я помню, наступило реально «застойное» время. Вплоть до перестройки, когда косяком пошли Солженицыны и прочие.
Блин, нет, не прокатит и этот вариант. Если я хочу приблизиться к власть предержащим через литературу, то нужно всё же делать упор на патриотическую тематику. Например, книги о войне, как-никак, страна только что отметила 30-летие Победы. А военных книг в моём «ридере» не так уж и много. Всё больше Пикуль да Семёнов со своим Штирлицем.
Может, что-нибудь подходящее найдётся в закачанной продавцами литературе, кроме «Войны и мира» и «В августе 44-го», уже увидевшей свет к 1974 году? Так, так, так… Вот же повесть Быкова «Знак беды». Написана в 1982-м, в 1986-м получила Ленинскую премию. Уже неплохо! «Война в повести отображается через углубление в психологию героев, поставленных в экстремальные условия». Нужно бежать к Зинаиде, пока она не взяла отпуск и не укатила к дальней родне в Абхазию на месячишко. До её отъезда у меня оставалось дней десять. Если не лениться, вполне должно хватить на перепечатывание повести.
Знакомство с Тюстиным состоялось на следующий день, а созванивались мы накануне. Причём позвонил я удачно, в администрации музея меня сразу с ним соединили. Александр Васильевич удивился, что у простого грузчика родилась идея написать документально-художественное произведение о становлении Пензы. Краевед тут же ознакомился с рукописью первой главы моей книги «Крепость на Суре», и я увидел разгоревшийся энтузиазм в его глазах.
– Неплохо, неплохо, – бормотал он, возвращая мне общую тетрадь. – И стиль вполне читабельный… То есть теперь, как я понимаю, вам понадобились мои консультации. А какими источниками пользовались при написании первой главы?
Узнав, что я якобы использовал случайно попавший мне в руки том какой-то краеведческой энциклопедии с забытым названием, существование которой я сочинил экспромтом, Александр Васильевич нахмурился, пожал плечами, после чего взял чистый лист бумаги и карандаш.
– Значит, посоветовать вам дополнительную литературу, всё, где могла быть отражена история строительства крепости на реке Пензе… Точно не хотите поменять название? Ну смотрите, а то ведь краеведы – народ дотошный, прицепятся к названию, поднимут крик, что крепость на Пензе строили, а не на Суре… А почему решили всё же Котранского героем сделать, а не первого пензенского воеводу Елисея Лачинова?
Пришлось объяснять, что в книге я планирую описывать события именно строительства заставы, а не последующие события. Что и Лачинову тоже найдётся достойное место, он станет вторым героем моего произведения.
– Ладно, вот вам список книг, которые вы сможете найти в Лермонтовской библиотеке, почти все они хранятся в научном отделе. Как напишете книгу, дайте почитать, если не трудно, может, что-то ещё подскажу. А издаваться как планируете?
– Честно говоря, ещё не думал. Может, окажется, что вообще в стол пишу.
– Знаете что, Сергей Андреевич… Если книга получится приличной, могу порекомендовать обратиться к Георгу Васильевичу Мясникову. Знаете, кто это? Так вот, Георг Васильевич считается большим патриотом родного края и может оказать вам содействие.
А ведь и точно! Вот прекрасная возможность завести дружбу с самим вторым секретарём обкома, у которого и в Москве в эти годы наверняка есть хорошие знакомые! Такой шанс упускать нельзя, а значит, за книгу нужно браться всерьёз. Вот перепечатаю «Знак беды» и вплотную засяду за собственное сочинение.
– И ещё я тут одну мысль обдумываю, – заметил я словно невзначай перед тем, как откланяться. – Хочу исследовать древнее городище, расположенное рядом с посёлком Золотарёвка. Вы наверняка о нём слышали…
Глава 20
Зина ещё не уехала в отпуск, а я уже держал в руках отпечатанную в трёх экземплярах повесть «Знак беды». Ну что ж, теперь можно и в Москву наведаться. Как раз накануне я получил десять авторских экземпляров номера «Юности», где с нескрываемым удовольствием прочитал на титульном листе свою фамилию и сноску на первую часть повести «Печальный детектив».
