– Это хорошо. Напомни мне, чтоб я послал ей подарочек.
– Она больна. Она нуждается в клиническом уходе, а это очень дорого.
– Ты знаешь, в глубине души я плачу.
Я вспомнил, как он разглагольствовал про семью и семейные ценности и со слабой надеждой произнес:
– Пожалуйста, прошу вас… Она единственная, кто у меня остался из близких.
– Мы примем это во внимание, – усмехнулся он. – На данный момент ты должен мне пятьсот тысяч долларов.
– Но Хьюбу я должен был только пятнадцать тысяч, – жалобно, чуть ли не хныча, проговорил я.
– А вот давай-ка я тебе объясню, как работает эта схема, – предложил Брауни. – Когда кто-нибудь выкупает твой долг, это все равно что рефинансирование. Выкупающая сторона изменяет условия договора, и ты становишься должен мне пятьсот тысяч долларов.
Я не знал, что сказать.
Он встал из-за стола.
– Я даю тебе немного времени на оформление наследства, но если я не получу свои деньги в тот день, когда оформление закончится, то сумма твоего долга начнет расти на пять тысяч за каждый просроченный день. – Он положил руку Ви на затылок. – То есть у тебя еще останется бабло на оплату клиники твоей жены. Правильно? – Ви поморщилась, и я понял, что он не просто положил руку ей на затылок, а крепко сжал ее шею. – Ну а ты-то, Ви, конечно же, не думала, что получишь сколько-нибудь из этих денег? А, Ви?
Она посмотрела на меня, в глазах ее блестели слезы.
– Нет.
– Конечно нет, – сказал он и, видимо, снова больно сдавил ей шею. – И вот еще что – когда я вернусь, ты должна быть в номере. – Это был приказ. – Вот ключ. – Он бросил на столик ключ, и я вспомнил, что у меня до сих пор остался другой ключ от их номера. То ли он забыл о нем, то ли ему было наплевать. Посмотрев на меня, он сказал: – Останьтесь тут. Попейте кофейку, закажите себе десерт. Все на мой счет. А знаешь, Рози, мне вообще даже приятно иметь с тобой дело. – И он громко, не обращаясь ни к кому конкретно, объявил: – Обед был, как всегда, великолепен! – С этими словами повернулся и, лавируя между столиками, направился к выходу.
Мы с Ви остались сидеть в полном молчании. У меня было такое ощущение, будто меня сбил грузовик. Я был так подавлен, что мне даже хотелось, чтобы меня и в самом деле сбил грузовик. У меня даже промелькнула мысль выбежать на улицу и самому броситься под колеса. Бах! – и конец всем проблемам.
Наконец Ви переложила салфетку с коленей на стол, встала и, не произнеся ни единого слова, вышла.
А я продолжал сидеть и глядеть в пустоту, и моим единственным желанием было умереть.
Глава 21
Я сидел в ресторане долго. Официант уже, кажется, в третий раз подбежал ко мне и предложил кофе, когда я наконец смог посмотреть ему в лицо и покачать головой в знак отказа.
Но ему этого оказалось недостаточно, и он участливо поинтересовался:
– С вами все в порядке, сэр?
Но я, стиснув зубы, только пожимал плечами и разводил руками, готовый разрыдаться.
– Ну хорошо, я подойду позже. – И он удалился.
Мысли в голове моей зациклились и носились по кругу. Мне нужно было срочно уезжать из Калверта. Хили и Добрыговски это не понравилось бы, это выглядело бы в их глазах подозрительно, но я больше не собирался рисковать и оставаться в городе сверх необходимого. Брауни мог легко добраться здесь до меня. Пятьсот тысяч долларов! Что же делать? Палмер сказал, что часть наследства будет деньгами, но я не знал даже примерно, сколько мне полагается. Имелось в виду, что два миллиона, но когда они еще поступят на банковский счет? И завещание могло быть опротестовано другими претендентами… Нет, ну вот как Хьюб мог поступить со мной так? Я собирался все выплатить ему. Ведь мы же с ним были друзьями! И тут мой страх перерос в ярость, и я уже захотел убить и Хьюба. И Брауни убить, и Ви, и вообще всех. Да, я хотел убить их всех!
Но в таком состоянии размышлять о чем-либо было просто бесполезно. Я только все больше и больше запутывался. Я слишком много выпил за обедом, и мне надо было протрезветь.
Я посмотрел по сторонам. Обедающая публика почти вся уже разошлась, и официанты увозили на тележках грязную посуду. Мой официант в ожидании деликатно маячил в сторонке. Я кое-как выдавил из себя улыбку, кивнул ему и, собравшись с силами, поднялся из-за стола.
В вестибюле я некоторое время стоял посередине между лифтами и выходом, решая, куда мне пойти и что делать. Гнев мой остыл, полностью опустошив меня, и в голове вертелась только одна мысль: я должен срочно бежать из города, если хочу жить.
Но что же делать с Ви? Доверять ей я не мог. И не мог взять ее с собой. Это выглядело бы очень подозрительно. Тогда я мысленно вернулся к своему первоначальному плану, к решению, принятому мною еще до этого позорного обеда, когда у меня была ясная голова и не перехлестывала ярость. Ви должна была умереть – хотя бы для того, чтобы нейтрализовать опасность для меня со стороны полицейского расследования. Если бы, до обеда, у меня на этот счет имелись бы какие-то сомнения, я бы сейчас даже не стал останавливаться на этой мысли. Но теперь этот план необходимо было осуществить, да поскорее. Сегодня же ночью. И мне нужно было срочно придумать, как это сделать.
Я стоял посреди вестибюля и ломал себе голову над вопросом, почему Ви должна умереть, когда у меня вдруг возникло ощущение, что за мной наблюдают. Чувство было очень неприятное. Оно напомнило мне паранойю Клотильды и вызывало сомнения относительно моего собственного психического здоровья. Но стряхнуть с себя это чувство мне никак не удавалось. Осторожно оглядевшись, я остановил свое внимание на человеке, сидевшем в одном из кресел напротив стойки дежурного портье. Он положил ногу на ногу и уткнулся в раскрытую на коленях газету. Понаблюдав за ним, я заметил, что он то и дело отрывался от своей газеты и стрелял в мою сторону глазами. Неужели полиция установила за мной слежку? Если так, то это очень плохо.
Резко повернувшись, я быстро вышел из отеля и направился через улицу в здание «Калверт-Сити Банк». Во все кассы тут стояли длиннющие очереди. Я занял наблюдательную позицию у конторки для заполнения требований и стал следить за входом в отель.
Прождал я довольно долго, даже успел заполнить за это время десять никчемных бумажек, но из отеля так никто и не вышел. Это встревожило меня даже больше, чем если бы тот человек сразу последовал за мной. Я стал опасаться, что, как и Клотильда, потихоньку схожу с ума. Ведь того, кто задумал убить другого человека, уже можно считать ненормальным. Но подобные мысли никак не могли помочь мне совершить задуманное, поэтому я решительно отбросил их в сторону и решил подождать еще пять минут и даже засек на часах время.
Но я сумел вытерпеть еще только три минуты, после чего ушел из банка и слонялся по улицам, двигаясь, тем не менее, в сторону дома тети Элис. Где-то на полпути меня осенила еще одна мысль – а что, если в отеле за мной следил не полицейский, а подручный Брауни? Я попытался припомнить лица тех, кого видел с Брауни, но они мне совсем не запомнились. В ресторан Брауни пришел один, и он был без своих телохранителей, когда я заявился к нему в номер. То есть он, похоже, далеко не всегда держал при себе своих людей. Но в общем-то я не был полностью уверен, что человек в вестибюле следил за мной.
