– Ну, да. Я вообще русских классиков предпочитаю. А вы как считаете?
– А… классики, это… хорошо.
– Да, очень успокаивает. Мы с другом вчера в ресторан собирались, а он брюки порвал, дорогие очень. Расстроился ужасно. Так я ему посоветовал вместо водки Салтыкова-Щедрина почитать. Он сначала на меня набросился, драться хотел. А потом ничего, успокоился.
Валерианки мы не держим, так что делать нечего, пришлось ему следовать совету умного человека. Пару страниц одолел, я слышу, храп раздается – это он, – уснул, бедолага. Так что рекомендую.
– А в какой ресторан вы собирались? – Людмилочка спросила это таким тоном, что Влад посмотрел на нее очень внимательно, даже про чай забыл.
Какие у нее грустные-грустные глаза, наверное, ее уже тысячу лет никто никуда не приглашал. Он часто вспоминал потом, как неожиданно вырвались слова, которые он не собирался произносить.
– Вы бы не составили мне компанию? Приятель мой теперь без брюк, так что идти мне не с кем. Заодно и про литературу бы поговорили. Сегодня я занят, а завтра… Вы позволите, я вам позвоню вечером на работу? В семь будет нормально?
Людмилочка так растерялась, что не сразу ответила. Она никак не могла поверить, что этот хорошо одетый, приличный парень приглашает в ресторан ее, – распустеху, вечно уставшую, немодную, без прически, да и возраст… Старше она его или нет? Какая разница?
Наконец, она решилась.
– А вы не боитесь, что я соглашусь?
У Влада сжалось сердце от того, как она это спросила. Он встал, поставил на стол чашку и очень серьезно сказал, что будет счастлив, если она сочтет его достойным сопровождающим.
– Пойдемте в зал, – предложила Тина. – Лена, наверное, сердится. Да и молодому человеку пора приобщиться к сокровищнице человеческой мысли.
– Она обо всем говорит с иронией. Такой характер. – Людмилочка встала, и Тина с Владом пошли за ней.
По дороге они познакомились, и весело болтали. Страшная новость, казалось, ушла в тень, уступив, как водится, место жизни, ее непредсказуемым поворотам.
В зале, несмотря на будний день, прибавилось посетителей. Тина начала их обслуживать, а Людмилочка выписала Владу читательский билет.
– Каким временем вы располагаете? – поинтересовалась она у молодого человека.
Влад внимательно рассматривал людей, расположившихся за столами и стоящими у стеллажей со спецлитературой. Около Тины осталось пару бабулек, которые ему не показались подозрительными. Все это он проделал со скучающим видом, как бы раздумывая, сколько драгоценных часов он может уделить чтению.
– Раз уж я пришел сюда, посижу часов до семи. Если можно, не будем нарушать традиции. Найдите что-нибудь из Тургенева, на ваш вкус. – Он широко улыбнулся, усаживаясь за один из последних столов.
Такая точка наблюдения обеспечивала обзор всего зала и входной двери. Дверь в подсобные помещения тоже отсюда просматривалась.
В зале было прохладно, пахло книгами, старой мебелью, мастикой для пола – паркет был кое-где покрыт ковровыми дорожками, высокие окна давали много света. Влад удобнее устроился, поймав себя на мысли, что ему доставляет удовольствие наблюдать за девушками, как они смеются, шепчутся, украдкой посматривают в зеркальце между стеллажами. Ему было хорошо.
– Вот и Тургенев. – Людмилочка выбрала «Дворянское гнездо». – Желаю приятно провести время.
Она смутилась под его пристальным взглядом и поспешила к подруге.
– А он ничего, – Тина помахала Владу, который то ли углубился в чтение, то ли искусно делал вид, что читает. Однако ответный жест показал, что все под контролем.
– Ну же, рассказывай, – Людмилочка села рядом и с нетерпением приготовилась слушать. – Как вы узнали?
– Мы подошли к дому, собаки не было, калитка открыта. В доме все окна нараспашку – даже на чердаке. И дверь оказалась незапертой. Я сразу испугалась. Боже, какое счастье, что мы не отправились туда вдвоем с тобой!
Прошли в ту комнату, помнишь, где мы гадали? Там пахнет так удушливо – сизый дымок из нефритовой чаши клубится, – сквозняк раздувает занавески, а Виолетта Францевна сидит в кресле, мертвая. Помнишь ее египетское украшение? Сначала она показалось мне грубым, а потом я просто взгляд не могла отвести. Как будто этот Глаз тоже на меня смотрит. Он ведь все видел, понимаешь?
– Глаз Гора?
– Ну да. Какие они все-таки странные: Альберт Михайлович и Виолетта Францевна… Помнишь старинную фигурку, на которой надпись? Я ее тебе показывала, когда старик приглашал нас в гости. Такой сидящий у лотоса божок, а на основании изображение глаза. Глаз Дракона.
Теперь я припоминаю, что меня поразило: такая же фигурка стояла у нее на полке со свечами. – Тина закрыла глаза и замолчала.
– Больше ничего особенного не заметила?
– Подожди, не мешай. Я пытаюсь вспомнить, была эта фигурка вчера, или нет. Вот я вижу полку… Нет, точно не могу сказать, но… кажется, она отсутствует. Да, свечи я вижу, а фигурку… по-моему, нет.
– Ну и что? Кому нужна какая-то фигурка? Она даже не золотая. У Альберта Михайловича было полно таких, и гораздо лучших. А у него фигурка сохранилась?
– Откуда я знаю? Я же там не была, когда… Не знаю. Можно спросить у Сиура, но вряд ли он обратил внимание: во-первых, там было темно, а во-вторых, он ее не видел раньше и не знал, что старик придавал ей большое значение.
А я знала, и поэтому тогда, у вдовы, она мне сразу в глаза бросилась. Но я была так расстроена, подавлена, что просто отметила это как факт. Альберт Михайлович говорил, что этому божку неведомо сколько лет, что это очень редкая вещь, что… вообщем, много чего он говорил, много раз мы вместе рассматривали фигурку, он даже обещал мне ее подарить, но так и не успел. – Глаза Тины наполнились слезами.
– И ты у Виолетты увидела точно такую же?
– По-моему, да. Она такая… что ни с чем не спутаешь.
– Да, странно. А может, она сама ее куда-нибудь убрала? Может, мы слишком много выдумываем, усложняем?
– Ничего себе, «усложняем»! Человек убит. Ты понимаешь? После того, как мы с тобой туда съездили.
– Знаешь, я просто не могу в это поверить. Как будто кто-то нас разыгрывает.
Людмилочка вздохнула и посмотрела на Влада. Он погрузился в чтение, и в их сторону не смотрел, – это ее несколько разочаровало.
– Слушай, но тогда это же серьезно. Надо что-то делать. Нельзя же сидеть сложа руки и ждать, пока всех поубивают!
– Что ты имеешь в виду? Кого еще должны убить?
– Ну… не знаю, кого-нибудь еще. – Она снова кинула взгляд на последний стол. Влад читал. – Это племянник! Я тебе сразу говорила, может, у вдовы был роман с Альбертом Михайловичем, а он узнал и испугался, что старик ей завещает все свое богатство. И решил ее тоже убрать.
