– Я осмотрю твоего мужа, милая, – кивнула праматерь скифов. – А ты ступай, светелку для меня приготовь. Я намерена остаться у вас на ночлег.
– Матушка, я уже обо всем…
– Ступай-ступай, – потребовала змееногая гостья. – Излишняя жалость больному порою токмо во вред бывает. Коли молила исцелить, то теперича не мешай!
– Как скажешь, мама… – девушка поклонилась и вышла за дверь.
Оставшись наедине с зятем, богиня скифов скинула прямо на пол волчий плащ, потом отдернула с больного накидку, провела ладонью по сильному мужскому торсу, поочередно накрывая ладонью каждый из свежих розовых шрамов, оставшихся от ран.
– Однако ты красив, сын Макоши, – покачала она головой. – Значит, ты закрыл собою мою дочь?
– Она моя жена, великая Табити. И я ее люблю.
– Да верю уже, верю, – кивнула женщина, снова натягивая на раненого покрывало. – Как ты себя чувствуешь?
– Слабым.
– Это правильно, так и должно быть, – улыбнулась скифская богиня. – Расскажи, что случилось? Из молитв моей дочери я ничего не поняла. Она мыслит токмо о тебе.
– У воинов моей матери оказалось неведомое оружие, великая Табити. Длинные узкие полосы, каковыми они смахивали головы и рассекали доспехи, разрубали рукояти наших палиц и ратовища копий, каковые они вонзали глубоко в наши тела. Раны от сего оружия длинны и кровавы, от них не спасает ни мягкая шапка, ни толстый войлок. Многие воины погибли в первой же стычке. Все это случилось так нежданно и жестоко… Если бы храбрая Ящера не обратила в камень самых могучих из врагов, мы полегли бы все.
– Обратила в камень? – прищурилась женщина. – Если это помогает, я пришлю тебе в помощь всех своих сыновей, обладающих сим даром!
– Славяне знают о сей опасности и во первую голову пускают стрелы и мечут сулицы в скифов, плохо стоящих на ногах. Твои сыновья всегда гибнут в битвах, как ты их ни защищай.
– На войне как на войне, – пожала плечами женщина.
– Тебе их совсем не жалко? – удивился Орей.
– Ты знаешь, чем отличается колдун от бога, сын великой Макоши? – ответила вопросом на вопрос змееногая гостья.
– Боги способны получать силу из молитв смертных, – пожал плечами раненый. – А колдуны нет. Поэтому они слабы, и им безразлично отношение сородичей.
– Мои сыновья способны ходить через огонь и обращать людей в камень, – ответила Табити. – Но молитвы скифов не делают их сильнее. Это просто колдуны. Когда они понимают, что отличаются от друзей и родичей только уродством, то начинают относиться к смертным с завистью, требовать почтения, даров и женщин, ничем сего не заслуживая, и тем вскорости вызывают презрение. Да, великий Орей, мои сыновья не доставляют мне радости. Они пригодны токмо шахтами повелевать, издеваться там над рабами, запугивая их и удерживая в повиновении. Мой божественный дар, мою силу унаследовала лишь Ящера. Увы, вместе с изрядной долей уродства.
– Тебя никто не считает уродливой, матушка, – мотнул головой паренек.
– Я знаю, – вздохнула Табити. – Я благообразна сверху и ужасающа снизу. Увы, но Ящере досталась только половина благообразия и половина ужаса. Получилось ни то ни се…
– Ты говоришь о моей жене, женщина! – неожиданно повысил голос раненый.
– Не сердись на меня, великий Орей, – спокойно извинилась гостья. – Я не хотела обидеть ни тебя, ни свою дочь. Ее недостатки – это лишь моя вина, и я рада, что она смогла обрести счастье и любовь в своем замужестве. Надеюсь, у нее родятся дети, красивые, как ты, и могучие, как вы оба. И тогда я смогу оставить им свою степь и удалиться на покой.
– Ты намерена отказаться от своего всемогущества? – усомнился раненый.
– Наверное, поверить в это так же трудно, как в твою любовь к моей дочери, – согласно кивнула гостья. – Но ведь ты любишь мою Ящеру?
– У тебя будут достойные внуки, матушка, – пообещал великий Орей.
– Жду с нетерпением, – улыбнулась змееногая богиня. – Однако ты так и не ответил, зять мой. Тебе нужна помощь моих детей-колдунов или нет?
– Пока я лежал, то много думал, – ответил сын всемогущей Макоши. – Полагаю, премудрый и всемогущий Сварог недавно все же смог сделать что-то с железом, чтобы оно перестало гнуться и постоянно тупиться. Все смертельные раны резаные и колотые. Коричневые полосы резали и прокалывали наши шапки и броню, а не проминали ее, как топоры и палицы. Если нашу одежду не удастся резать, то эти ужасающие полосы станут просто тяжелыми палками, и не более того!
– Мне неведома магия, мешающая резать кожу и войлок, – развела руками гостья.
– Скифы известны своим умением отливать медные котлы. Если вместо малых котелков они изготовят для моих воинов медные шапки, разрезать такие не сможет ни один нож, как бы остер он ни был.
– Я поняла… – задумалась повелительница степи.
– Наши умельцы уже издавна мастерят для богов броню, изготавливая форму из глины, а затем выдавливая в ней кожу по форме тела и прогревая ее. Если бы можно было сделать то же самое из меди…
– Четыре сотни воинов! – напомнила великая Табити. – Снять форму с каждого, а потом отлить в нее медь… Каковую еще надлежит выплавить… Орей, твоя армия успеет состариться прежде, чем ты оденешь всю ее в такую броню!
– Боюсь, после последней битвы из моих сотен уцелело не больше половины…
– У тебя остались три с половиной сотни, – ответила властительница скифов. – В этот раз молитвы смертных оказались куда полезнее, нежели отчет моей дочери. Я знаю о вашем воинстве больше вас самих…
– Матушка?! – Дверь отворилась, внутрь заглянула Ящера. Она тоже успела переодеться, сбросив шапку, и в свете множества огней сразу стали видны чешуйки на ее лице.
– Я осмотрела твоего мужа, – развернулась к дочери великая Табити. – Ты права, он потерял много крови. Для исцеления от слабости я прописываю ему много красного вина и по большому куску жирного, хорошо прожаренного мяса три раза в день. Начинать лечение можно немедленно. Надеюсь, ты приготовила пир в честь визита своей матери?
– Токмо скромный ужин. – Девушка перебралась через порог в светелку. – Я полагала, что веселиться, пока муж прикован к ложу…
– Вставай, зятек, – скомандовала, перебив ее, змееногая богиня. – Или я прикажу нести тебя к лекарству на руках!
– Не нужно угрожать, матушка, – рассмеялся великий Орей, отбрасывая покрывало и опуская ноги на пол. – Я согласен пойти сам.
– Но он еще очень слаб, мама! – встревожилась Ящера.
– Я его поддержу, дитя мое, – пообещала повелительница степей, отплывая к двери. – Дай ему одежду.
– Одеваюсь! – отозвался юный бог из-за ее спины.
– Тебя ноги держат?
– Да, великая!
– Тогда догоняй.
– Матушка! – В голосе девушки сквозило возмущение.
