– Стой, но ведь ты сама прорицательница! – Валя вытянула оба указательных пальца в сторону русалки. – Ты должна была знать, что в море нас ждет засада! И ты ничего не сказала?
– Меня никто не спрашивал, – напомнила Фригг.
Валькирии осталось только развести руками.
– Моя возлюбленная Фригг, – осторожно произнес великий Один. – Скажи, египтяне ждут нашего нападения?
– Ждут, мой возлюбленный супруг, – согласилась русалка.
– Где, когда?
– Через двадцать дней у западного рукава Нила.
– И кто победит в битве?
– Покуда не запоет тетива на грани жара пустыни и хлада вод и смертных очей не затмят шаги туманного бессмертия, детям севера не удастся войти в русло великой реки, – величаво ответила женщина.
– Кто-нибудь способен перевести сие шифрованное послание для моих нежных девичьих ушей?! – взмолилась Валентина.
– А чего тут переводить? – удивился великий Один. – Нам не удастся войти в Нил, пока мы не разгромим египтян. Все ясно и понятно.
– Вик, я восхищена! – приложила ладонь к груди богиня смерти.
– Это просто логика, – пожал плечами бог войны.
– Значит, они нас ждут, великий? – неожиданно спросил Волох.
– Конечно! – широко улыбнулся ему Викентий. – И это будет великая битва, слава о которой останется в веках! Мы сойдемся глаза в глаза, кость в кость, клинки в клинки! Кровь будет литься рекою, берег покроется ковром из костей, а крики боли взлетят до небес! Ради таких славных сражений и стоит жить! Именно через них воины и превращаются в легенды.
– Да ты просто поэт, Вик! – оценила его выступление девушка. – Мне одной почудился холодок, пробежавший по спинам наших дружинников?
– Это предвкушение настоящего боя, Валька! – крепко взял богиню смерти за плечи бог войны. – Женщине не понять!
Он повернулся к славянам и вскинул кулак над головой:
– Да будет битва, братья! Раздавим наших врагов!
– Да будет битва! – яростно поддержали своего воеводу воины, размахивая оружием. – Любо Одину! Слава-а!
– Кричали не все, – неожиданно сообщила Фригг.
– Я заметил, – тихо ответил бог войны, обнял жену, поцеловал ее в щеку. – Но ведь ты со мой, моя возлюбленная супруга?
– Я дала клятву, мой возлюбленный супруг.
Викентий улыбнулся, оглянулся на воинов и провозгласил:
– Египет будет наш!
Славяне ответили ему протяжными приветственными криками.
– Прости, о великий, но мы не можем отплыть прямо сейчас. – Рыжий Ронан отвел руки за спину. – У нас очень много раненых и почти полсотни павших, ждущих погребения. Неразумно начинать поход с таким грузом на палубах.
– Я уже послал людей в разведку, – ответил великий Один. – Разбивайте лагерь, разжигайте костры. Подождем возвращения Копытеня и его лазутчиков. Тогда и решим.
– Что прикажешь делать с полонянином, о великий?! – громко спросил Волох.
– Да что хочешь, – пожал плечами бог войны. – Он мне больше не нужен.
Окружающие воины опустили взгляды на голого мальчишку. Тот почуял неладное и громко взмолился:
– Нет, нет! Умоляю!!! Во имя великой Гекаты, милости! Милости прошу!
Волох вытянул нож из лосиного рога с острым лезвием из белых кремниевых пластинок, перемежающихся с черными обсидиановыми. Издалека короткий клинок казался стариковской челюстью с наполовину выкрошенными зубами.
Скулеж пленника перешел в тонкий однотонный вой.
Юный воин поморщился, убрал нож обратно и махнул рукой:
– Пошел вон!
Крик оборвался, мальчишка неуверенно посмотрел на своего пленителя.
– Убирайся! – повторил Волох.
Маленький пират подпрыгнул и шустро стреканул в кусты.
– Ронан, – обратился к рыжему воину бог войны. – «Много раненых» – это ни о чем. Узнай, сколько именно?
– Сделаю, великий. – Вождь западных славян приложил ладонь к груди и ушел к кораблям.
– Переслав, осмотри трофейные галеры, – повернул голову ко второму соратнику Викентий. – Для них нужно собрать команды. Не бросать же такое добро?
– Да, великий. – Дружинник отправился исполнять поручение.
Валентина вскинула голову, ощутив внутри знакомое щекотание и, мгновенно забыв обо всем остальном, побежала вдоль берега, растолкала стоящих кучкой славян, опустилась на колено возле протяжно стонущего, залитого кровью рыжебородого воина с изуродованным лицом и глубокой рваной раной на животе.
– Я здесь, мой славный храбрец, – прошептала она. – Все уже позади. Сейчас тебе станет легче…
Богиня смерти взяла раненого за руку и потянула к себе, помогая встать, распрямилась сама:
– Видишь, как все просто? Больше никакой боли и никакого страха. Ты останешься рядом с друзьями, ты станешь помогать им и сражаться плечом к плечу. Время тягот, забот и страданий прошло. Мой мир намного лучше земного. Тебе понравится.
– Благодарю тебя, валькирия! – с явным облегчением вздохнул полной грудью бородач, в виде призрака оказавшийся мужчиной лет тридцати на вид, тонколицым и кареглазым. И тут же попытался оправдаться: – Я оказался один супротив пяти!
– Значит, ты спас пятерых друзей, – кивнула девушка.
Вместе они посмотрели на затихшее тело, после чего богиня смерти отвела своего нового подданного чуть в сторону.
– Не мешай им прощаться с тобой, – сказала она. – Вечером посидишь с ними у костра, послушаешь, что о тебе думают твои побратимы. Но пока тебе лучше оставаться невидимым. Пусть привыкнут.
Однако воин, похоже, пропустил ее слова мимо ушей. Он изумленно смотрел на обширную свиту богини смерти, а потом резко кинулся к армии мертвых, радостно обнимая своих недавно погибших друзей.
Тем временем славяне выгружались из кораблей, шли в лес за дровами, разводили костры, вешали над огнем медные котелки, либо прилаживали шампуры для рыбы или мяса. Кто-то ковырял землю тут и там в поисках глины для обмазки, кто-то отправлялся за водой, кто-то расстилал на траве кошму или шкуры, а кто-то вытягивался у огня просто так.
К тому моменту, когда Валентина приблизилась к свите бога войны, вернувшийся из разведки Копытень уже заканчивал свой доклад:
– …Выше по течению два кочевья стоят. По виду и обычаям лесовики. Нас заметили рано, ушли со спешкой, прихватив токмо детей да оружие. Свои чумы, много шкур и кое-какие припасы бросили. Я велел пока не трогать. Добыча невелика, а как ты порешишь поступить со здешними племенами, не знаю.
– Ты действовал совершенно правильно, сын воды, я тобой доволен, – кивнул, поведя плечами, Викентий. – Наша цель не нищие дикари, и посему не станем с ними ссориться. Перебить, коли нужда заставит, никогда не поздно.
