И тут святой отец понял, что в церковь сегодня ночью его позвал вовсе не Всевышний.
Свет у входа в придел неожиданно погас.
В церкви они не одни. Периферическим зрением отец Чарльз заметил какое-то движение. В помещении двигались тени, которые были темнее ночи за окнами. Он замер, стараясь не шуметь. Это были совсем не человеческие существа. Это монстры и демоны, которые пришли по его душу.
В церкви, одно за другим, разбились стекла во всех окнах. Бледные отсветы городского освещения проникали в пустые глазницы окон под странными углами, отчего в храме странным образом изменялся интерьер. Луч бледно-голубого цвета осветил часть боковой стены, на которой вдруг появился узор, напоминающий человеческое лицо, а отраженный лунный свет превратил спинку скамьи в гроб.
Джордж Хоуэлс исчез, но все вокруг было наполнено каким-то движением, хотя отец Чарльз видел лишь призрачные образы, а не четкие контуры самих монстров. Но они были в церкви, заполнили вестибюль, отрезая ему выход, пробирались по проходам, двигались вдоль рядов. Рэймонд не представлял себе, сколько их здесь, но казалось, что их десятки, а от исходившего от них зловония перехватывало дыхание.
Из передней части церкви раздался грохот, и на кафедру свалилась скульптура распятого Спасителя.
По улице проехала машина, и свет ее фар осветил одно за другим разбитые окна. Он напомнил святому отцу свет прожектора. Теперь Чарльз смог рассмотреть одного из демонов. Тот двигался на него по правому проходу и представлял собой устрашающую фигуру, покрытую шерстью и чешуей, отдаленно напоминающую человеческую, но с копной дико торчащих волос, длиннющими руками и раздвоенными копытами. Когда он двигался, казалось, что в пол вбивают гвозди. Рот существа был отвратительно широк, с множеством зубов; в темноте поблескивали красные глаза.
Двигаясь вдоль скамеек, существо царапало когтями их спинки.
Святой отец в ужасе оглянулся, пытаясь найти путь к спасению. Главный вход отпадал сразу, но рядом с кафедрой, сбоку, находился его кабинет, дверь из которого вела на улицу. Если б ему удалось туда добраться, он смог бы убежать и… и…
И что?
Он может пойти в полицию, хотя Чарльз сильно сомневался, что пули остановят эту нечисть. Он может броситься к знакомым священнослужителям, но что они могут сделать такого, чего не сделает он сам? Единственная надежда – это спрятаться и молиться, чтобы Господь помог ему и прогнал этих демонов как можно дальше.
Хотя сейчас Господь совсем забыл о нем.
Святой отец не хотел об этом думать. Он не мог думать об этом.
Сзади раздался приглушенный стон, за которым последовал звук, напоминающий издевательский человеческий смех.
Джордж Хоуэлс.
Святой отец бросился бежать. Он знал церковь как свои пять пальцев и мог пройти по ней с закрытыми глазами. Это могло сослужить ему хорошую службу, поэтому Рэймонд бросился к двери своего кабинета, легко маневрируя между темными пятнами и ужасами, которые они скрывали, и между необъяснимо методичными монстрами, которые в отраженном свете двигались в его сторону.
Наконец он добрался до двери и…
Она оказалась заперта.
Ключ у него в кармане на кольце вместе с другими ключами; еще мгновение, и он его найдет. Но времени у него не было. Неожиданно рядом с ним появились два демона, сегментированные тела которых выгибались под странными углами. Их было только два, а когда он посмотрел на ряды скамеек и центральный вход в церковь, то увидел лишь Джорджа Хоуэлса, который стоял в дверях с широченной ухмылкой на губах. Значит, ему показалось, что монстров очень много, – все это была игра света и тени, усилившая угрозу и создавшая впечатление присутствия существ, которых на самом деле не было. Святой отец вдруг понял, что вполне мог спастись, что такой шанс у него был.
Рука с когтистыми пальцами схватила его за плечо, и когти вонзились в плоть.
А вот теперь бежать некуда.
Демон повернул его к себе лицом, и отец Чарльз в молитве прикрыл глаза. Нет в мире лучшего места, чтобы умереть, подумал он, чем дом нашего Спасителя.
Только он не умер. То есть умер, но не сразу. Сначала они вдоволь с ним натешились. Один из монстров оказался женского пола, и она вытворяла с ним столь ужасные и грешные вещи, что его душа рыдала, когда тело билось в экстазе.
Второе существо, мужского пола, принимало во всем этом участие, подвергая его унижениям и издевательствам, прежде чем медленно разорвать на куски.
И только тогда святой отец Чарльз умер.
Глава 14
Кэрри ошарашенно смотрела на огромный букет, стоявший у нее на столе в хрустальной вазе.
Йен, Донна и Латика стояли рядом, сгорая от любопытства, но старались этого не показывать. Они ждали, когда она откроет крохотный конвертик, чтобы выяснить, кто же прислал эту, очевидно, очень дорогую композицию. Кэрри была уверена, что они давно открыли бы его сами, если б он не был запечатан.
– Что это? – поинтересовалась Кэрри, ставя сумочку и портфель на стол.
– А мы думали, ты нам расскажешь, – ухмыльнулась Латика.
– Его принесли минут десять назад, – объяснила Йен.
Мэтт? Эта мысль пришла в голову Кэрри первой. Она взяла конверт и вскрыла его. Внутри была открытка с изображением красных цветов на простыне. На специально оставленном месте было написано кривым незнакомым почерком, который был совершенно не похож на вычурный, каллиграфический почерк Мэтта: «Уважаемая госпожа Дэниелс, мне доставила удовольствие наша встреча в субботу вечером. Не могли бы мы продолжить нашу беседу в удобное для вас время? Прошу вас связаться со мной».
Записка была подписана «Лью», а после подписи стоял номер телефона.
– Не знаю я никаких Лью, – нахмурилась Кэрри.
– Боже мой! – вмешалась Донна. – В субботу вечером? Лью? Готова спорить – это Лью Хаскелл.
– Нет! – запротестовала Кэрри, хотя уже и поняла, что это именно он.
– Нет да! – воскликнула Латика, прочитав на ее лице, что это он.
– Боже мой! – повторила Донна. – Должно быть, ты произвела на него впечатление.
– Только не знаю как. – Ошарашенная Кэрри села за стол. – Мы с ним немного поговорили, я поблагодарила его, как велел Алекс, но… – Она замолчала. Девушка вспомнила их беседу и то, как их сразу же потянуло друг к другу. Но ведь он женат, не так ли? Такой мужчина не может запасть на нее. По крайней мере, не на публике. Все это должно было выглядеть в рамках правил и очень по-деловому.
Но тогда при чем здесь цветы?
Она совершенно запуталась, а ожидание подробностей, написанное на лицах ее коллег, добило ее окончательно.
– Итак, – снова заговорила Латика, – ты ему позвонишь?
