Робин посмотрела налево и сквозь сосновые ветки увидела что-то квадратное и темное. Нахмурившись, она сделала несколько шагов вперед, чтобы сосна не закрывала ей вид. Это оказалась небольшая глинобитная хижина без окон и дверей.
Эта хижина была ей знакома.
Раньше она ее не помнила, а сейчас сразу узнала.
Воспоминания нахлынули на нее.
Она, Холли и Мария поднимались по крутой тропе – по этой самой тропе? – и тут выскочили монстры, схватили их, стянули с тропы, шепча им что-то на ухо и издавая жуткие бессмысленные звуки, значение которых они тем не менее хорошо понимали. Их не тащили по земле, а внесли на руках в эту хижину. Как и сейчас, в ней не было ни дверей, ни окон, а лишь сплошные глинобитные стены. Робин не могла вспомнить, как это произошло, снова путаница в голове и отрывочные картины – детские стишки, сложенная одежда, растущее на глазах растение, лицо Холли, измазанное грязью, Мария кричит, стоя на четвереньках, аромат цветов, жесткая шерсть и скользкая кожа, смех, крики, боль, яма, – но Робин была твердо уверена, что все это закончилось именно в этой хижине.
Там было темно.
И на полу лежали кости.
Память вновь подвела ее, и следующее воспоминание уже касалось того, как они втроем идут по тропе в сторону лагеря, одетые и вымытые, но все еще испытывая боль и ощущение нечистоты там… там, внизу.
– С тобой всё в порядке? – спросил Эндрю. Он смотрел на нее, нахмурившись, и Робин заметила, что дети тоже стоят рядом с обеспокоенными лицами.
– Да, конечно, – она попыталась улыбнуться.
Правда, сейчас женщина не была уверена, что ее сознание справится с ужасом изнасилования и компенсирует его, превратив насильников в монстров. Хотя это и походило на полный бред, Робин подумала, что, может быть, насильники действительно были монстрами? Она посмотрела на хижину и почувствовала озноб.
– Послушайте, а что это за маленький домик? – спросил Джонни, сходя с тропинки.
– Стой где стоишь! – Робин схватила сына за руку и вернула на тропку.
– Ой! – вскрикнул он.
– Что происходит? – поинтересовался Эндрю.
– Мы идем назад, – сказала Робин.
– Я просто хотел посмотреть, что это за домик, а она как с ума сошла!
– Странный домик, – заметила Алиса. – Окон нет.
– Может быть, они с другой стороны? – предположил Эндрю.
– Мы немедленно возвращаемся! – заорала Робин.
Все посмотрели на нее.
– Немедленно! – взвизгнула она.
Когда семейство вернулось в коттедж, Робин все рассказала Эндрю. Она ничего не забыла, хотя по выражению лица мужа видела, что он не верит и половине услышанного. То есть он поверил в само изнасилование, и пока этого было достаточно. Он сочувствовал ей, а стало быть, сохранял ей преданность. Ему придется согласиться со всеми правилами, которые она установит в этой поездке, независимо от того, насколько странными они могут оказаться.
– А почему детей все еще нет? – неожиданно спросила она.
– Они где-то на территории.
– Мы разрешили им только купить открытки. Они давно должны были вернуться.
– С ними всё в порядке, – сказал Эндрю, обнимая жену за плечи.
– Откуда ты знаешь? Ты что, ничего не понял из того, что я тебе рассказала?
– Прошло уже двадцать лет, – попытался успокоить ее муж. – Я понимаю, почему ты за них волнуешься, но Джонни уже тринадцать, а Алисе десять. Они тут, на территории, и отошли всего на несколько ярдов в сувенирную лавку…
– Ты ничего не понимаешь!
– Робин, – теперь Эндрю говорил серьезно, глядя ей в глаза. – У тебя неадекватная реакция из-за того, что с тобой случилось. Естественно, что мы еще раз проговорим все это с глазу на глаз. Но сейчас мы в отпуске и, скорее всего, больше никогда не попадем сюда, так что, ради детей, давай попробуем получить удовольствие.
Умом Робин понимала, что он прав – хотя ее ужаснула перспектива «разговора» наедине, – но страх не покидал ее. И боялась она не столько за себя, сколько за Джонни и Алису. Ей придется сильно напрячься, чтобы делать вид, будто ничего не произошло, и не видеть страшил под каждым кустом. Потому что для нее Оук-Дро был минным полем, и каждый их шаг здесь таил скрытую опасность. Так что чем быстрее закончатся эти каникулы, тем лучше.
Алиса взбежала по ступенькам крыльца на несколько мгновений раньше Джонни.
– А мы купили открытки! Ты захватила с собой блокнот с адресами? А то я ни одного не помню!
– Конечно, захватила, родная, – ответила Робин и почувствовала, что говорит гораздо спокойнее, чем ожидала.
Джонни сразу же обратил внимание, что они с отцом стояли очень близко друг к другу.
– Круто, – сказал он. – Вы же не собираетесь заниматься сексом, ребята, а?
– Нет, – ответил Эндрю, отойдя от Робин. – А тебе я посоветовал бы думать, прежде чем говорить.
– А я знаю, что такое секс, – объявила Алиса.
– Вот и хорошо. Но сейчас мы не будем это обсуждать, – сказала Робин. – Мне хочется пить. Кто-нибудь еще хочет чай со льдом?
* * *
На обед Эндрю приготовил гамбургеры – говядину и булочки они купили в городе, а еще у них было несколько пакетов со специями, которые они взяли там, где ели ланч. Потом он и Робин сидели на крылечке и смотрели, как дети носятся по густой траве на лужайке между коттеджами и клубом. Вскоре к ним присоединились дети того парня из Невады и двое мальчиков и девочка из города. Они все вместе играли в салочки, и Эндрю улыбался, видя, какое удовольствие они от этого получают.
Робин, тихая и молчаливая, сидела рядом.
Завтра они собирались ехать учиться мыть золото. Обыкновенный аттракцион для туристов. Мужик, одетый как золотоискатель тех времен, проведет их вместе с группой других отдыхающих к определенному месту на ручье, покажет, как намывают золото, и даст им самим попробовать. Робин не хотелось ехать. Она боялась выезжать из города.
Эндрю понимал ее опасения, но не разделял их. И хотя он уже неоднократно говорил себе, что если б знал, что здесь случилось с Робин, то никогда не выбрал бы этот город местом их отдыха, в глубине души он понимал, что это не так. Потому что здесь Эндрю чувствовал себя лучше, чем дома. На этой земле, в этих городишках он ощущал покой и безмятежность, которых никогда раньше не испытывал. Впервые Эндрю почувствовал это, когда рассматривал старые черно-белые фотографии в старом путеводителе «Сансет», и это чувство только усилилось, когда он всерьез занялся разработкой маршрута по местам золотой лихорадки. Но до приезда сюда, до того, как они провели здесь свой первый день, Эндрю и не подозревал, как сильно он полюбит Северную Калифорнию и в какое созвучие войдет с этой землей.
Но как объяснить это Робин, которую мучают жуткие болезненные воспоминания?
