– Я пишу статью для газеты, – пояснил Брайан.
– Неужели? – Казалось, что эта новость изменила отношение писателя к ним. – Я прошу прощения, но эти исследования для меня очень личные. И я сильно сомневаюсь, что «Лос-Анджелес таймс» или любая другая газета подобного калибра решится опубликовать статью, которая связывает миллионеров-убийц с демоническими культами коренных жителей Америки, если только в ее распоряжении не будет свидетельств людей, непогрешимых, как папа римский, или если все это не будет зафиксировано на пленке. Но я могу заверить вас как человек, который не в первый раз сталкивается с подобными феноменами, что такое никогда не случится.
– А вот «Уикли глоуб» с удовольствием это напечатает, – заметила Кэрри.
– Именно об этом я и хочу сказать.
– Тогда я, возможно, не буду писать статью, – сказал Брайан. – Или не буду писать такую статью. Но мне надо знать для себя…
– И мне тоже, – добавила Кэрри.
– …так вы с нами, мистер Эммонс, или как?
– Мне больше нравится роль детектива в покойном кресле. Кроме того, у меня есть и другие проекты, над которыми я сейчас работаю, – покачал головой Эммонс. – А что вы теперь собираетесь делать? – спросил он, посмотрев на Кэрри и Брайана.
Если даже у него и был какой-то план, Хоуэлс никогда не рассказывал о нем Кэрри, поэтому девушка повернулась к нему, ожидая его ответа. В свою очередь Брайан посмотрел на Кэрри.
– Не знаю, – ответил журналист, и они одновременно пожали плечами.
– Хотите совет?
– Конечно, – кивнул Брайан.
– Будьте осторожны, – серьезно произнес Эммонс. – Очень, очень осторожны.
Глава 25
Еще один поход.
На этот раз последний?
Наверное, но Эндрю не был в этом уверен. Несмотря на то что послезавтра они должны отправиться домой – и ему, и Робин в понедельник на работу, – он никак не мог смириться с мыслью, что надо уезжать. Здесь еще так много дел.
Хотя, когда Эндрю пытался посмотреть на все с точки зрения логики, он не мог понять, что именно ему надо было здесь сделать.
Естественно, что Робин была готова ехать уже вчера. Она все хуже и хуже чувствовала себя здесь, в то время как ему это место все больше и больше напоминало дом. И, несмотря на ужас, который они испытали на ярмарке, Эндрю считал каникулы удавшимися и втайне желал, чтобы они не заканчивались.
Когда семья стала взбираться по крутому подъему тропинки, Алиса схватила его за руку.
– Я устала, – захныкала она. – Понеси меня на спине.
– Ты для этого слишком взрослая, – ответил ей Эндрю. – Не останавливайся. Мы почти у цели.
Прошлой ночью ему приснился сон, в котором он на вершине холма, прямо над Оук-Дро, встретил красивую и сексуальную женщину. Только это была не совсем женщина. И по общепринятым стандартам ее никто не назвал бы красавицей. Но в ее внешности было что-то невероятно эротичное. То, как она стояла, как двигалась… все в ней влекло его, и он проснулся с невероятно мощной эрекцией, и одного легкого движения хватило, чтобы он бурно кончил себе в пижаму.
Эндрю не хотел этого признавать, но, возможно, причиной его желания взойти на этот холм была та женщина из сна.
Сегодня они пошли по другой тропе, двигаясь в противоположном направлении от города. Робин наотрез отказалась идти. Эндрю хорошо понимал ее и совсем не возражал, но она посмотрела на него так, как будто он тоже должен был отказаться от прогулки из-за того, что произошло с ней здесь много лет назад. Робин уже и так злилась на него из-за безобразия, которое он устроил в постели, – сперма попала ей на ночную рубашку и засохла на ее бедре после того, как он повернулся во сне. Однако Эндрю вовсе не собирался портить себе отдых из-за бзиков супруги, поэтому он приятным голосом сообщил ей, что забирает с собой детей, а она может передохнуть и почитать что-нибудь на досуге.
И вот они добрались до вершины холма. Вершина оказалась не такой плоской, как та, на которой они побывали раньше, и, кроме того, скалистой; обломки скал наводили на мысль о древней цивилизации и разрушенных стенах, которые повторяли рельеф неровной местности. И опять здесь обнаружилась еще одна тропка, просто ответвление, которая опять вела к глинобитной хижине, крыша которой виднелась между двумя каменными валунами. Идти в ту сторону Эндрю не хотелось – по крайней мере, не с детьми, – и они пошли прямо, по направлению к группе высоких сосен, которые возвышались над шероховатыми пластами скальных пород.
Сначала тропа шла вдоль гранитной стены, потом – через пролом в ней, прямо в направлении выступающей скальной полки. Скалы напоминали полуразвалившийся форт или руины города. Неожиданно Джонни остановился и взволнованно воскликнул:
– Смотрите!
На нескольких валунах, которые стояли вдоль тропинки, были заметны странные, напоминающие иероглифы символы. Кто-то вырезал их на камнях, а потом прошелся по ним белой краской, которая сейчас выгорела и почти осыпалась. Эндрю не знал, что это за знаки, и не имел ни малейшего понятия, кто мог их вырезать. Он не представлял, как и для чего их здесь вырезали, но ему почему-то захотелось узнать о них больше, научиться читать и понимать их. Он остановился, осмотрелся и повернулся в ту сторону, где должна была находиться глинобитная хижина, которую отсюда не было видно. Что-то здесь взывало к нему, и он пожалел, что дети пошли с ним, а не остались с Робин. Сейчас ему захотелось побыть здесь в полном одиночестве.
Впереди между деревьями Эндрю заметил какое-то движение и увидел что-то белое и блестящее, напоминающее тело червя. При виде этого он почему-то вспомнил женщину из своего сна.
– Па… – Алиса похлопала его по плечу.
Прежде чем встать, Эндрю с силой прижал вставший член в надежде, что дети не заметят этого.
– В чем дело? – спросил он.
– Может, пойдем домой? Мне здесь не нравится.
Эндрю посмотрел на сына – и на его лице заметил то же выражение тревоги.
– Конечно, – ответил он и украдкой бросил последний взгляд на деревья. Если там что-то и было, то теперь оно исчезло. – Пойдемте назад.
Во второй половине дня они были на винодельне, которая находилась в паре миль от Оук-Дро, а потом заглянули в небольшой тоннель вулканического происхождения, который какие-то шутники назвали пещерой Гаргантюа.
После ужина Эндрю один вышел на крыльцо. Робин мыла посуду, а дети смотрели телевизор. На улице стояла тихая ночь – цикады, которые стрекотали весь день, теперь молчали; полуночной симфонии сверчков, которая звучала накануне ночью, тоже не было слышно. Вечер казался темнее, чем обычно, и Эндрю подумал: это потому, что в окнах двух ближайших коттеджей не горел свет. В середине недели туристов было гораздо меньше, чем в уик-энд, и он решил, что некоторые из соседей успели уехать, но никто еще не прибыл им на смену. Эндрю глубоко вдохнул запах сосен и улыбнулся. Ему нравилось охватившее его чувство одиночества.
