Алене захотелось его ударить, чем попало – утюгом, сковородкой, – только бы он замолчал. Она выбежала из кухни, глотая слезы, включила телевизор на всю громкость и уставилась на экран, ничего не видя, не понимая.
Сергей явился через час, мокрый после душа, злой.
– Ты куда, тварь, медальон дела?
– Я не брала, сам ищи! Может, пропил? Или дружки сняли?
– Ты мне глупости не говори, – испугался Горский. – Как я мог его пропить или потерять, если я его только что в ванной на полочку у зеркала положил?
– Так может, это вчера было? Или позавчера? Разве ты можешь что-то помнить? Как это ты еще не забыл свое имя и адрес?
Сергей взбесился. Он схватил Алену за плечи и начал остервенело трясти ее, мотая из стороны в сторону. Она завизжала от обиды и испуга, пытаясь вырваться.
– Убью, тварь! Куда дела медальон? Говори! Это ты мне назло сделала, гадина!
Алене, наконец, удалось вырваться. Она убежала на кухню и закрылась там, слыша, как муж переворачивает все в квартире, в поисках золотой подвески. Когда он немного успокоился, Алена на цыпочках прошла в ванную – медальона там не было. Она обыскала все, что могла, но безрезультатно. Не было амулета и в прихожей. Ей стало нехорошо, сердце сильно забилось, началась нервная дрожь.
– Что с ним происходит? – думала она о супруге. – Как с цепи сорвался! Особенно этот медальон на него действует… Чем он так привлекает Сергея? Он дрожит над этой проклятой подвеской так, как будто от этого зависит его жизнь! Не дай Бог, медальон потеряется… он готов всю квартиру разнести! Как он на меня набросился! С какой злобой в глазах! Он был готов меня убить!.. Господи! А вдруг, этот Азарий был прав, и все наши неприятности приносит амулет? Тогда нужно от него избавиться, во что бы то ни стало!
Размышляя, Алена продолжала поиски. Медальон нужно было найти, прежде чем она позвонит экстрасенсу и договорится с ним о встрече.
Сергей давно храпел на диване, а его жена методично выдвигала ящики, пересматривала их содержимое, заглядывала в шкафы, на антресоли, под кровать, рылась в тумбочках и на полках, – медальон как в воду канул.
– Может, он на этот раз действительно потерял подвеску? Вполне возможно! Однако, амулет пропадает не впервые, и всегда в конце концов находится, причем в самых неожиданных местах!
Алена подумала, что это странно. Вещь и правда какая-то необычная, и по виду, и по тому, как она влияет на Сергея, и по свойствам. Почему подвеска время от времени исчезает? А потом вновь появляется, как будто ей надоело прятаться?
– Что за ерунда! – оборвала она сама себя. – Я запуталась. Я начинаю думать о медальоне так, как будто он живой! Это сумасшествие.
Ей захотелось выпить. В холодильнике еще оставался недопитый Сергеем коньяк. Алена потянулась за бутылкой и не поверила своим глазам. На полочке для яиц лежал золотой «флорентийский медальон», как называл его Сергей. Алена крепко зажмурилась, посчитала с десяти до одного и открыла глаза. Медальон лежал на том же месте, как ни в чем не бывало.
– Проклятый идиот! – подумала она о муже. – Напился до чертиков, и сам положил сюда подвеску. Разве догадаешься, что она здесь? Сволочь! Как он орал на меня?! И за что? Нет, так это ему не пройдет! Теперь я точно избавлюсь от медальона, ему на зло! Пусть поищет! Я обязательно сделаю это, но только не сейчас. Я перехитрю его. Будет знать, как распускать руки!
Слезы ее высохли, и в голове начал складываться план мести. Окончательный вариант плана был почти готов, когда зазвонил телефон. Алена так глубоко задумалась, что подскочила от страха.
– Я становлюсь неврастеничкой из-за Сергея. Скотина! Мерзкая, пьяная скотина!
Она подняла трубку. На том конце молчали.
– Алло! Алло! Я слушаю… – у Алены было не то настроение, чтобы оценить шутку подобного рода. – Говорите! Какого черта?!..
Она швырнула трубку. Хотелось разбить телефон, разбить еще что-нибудь, разбить себе голову! Алена дрожащими руками налила себе воды, с трудом сделала пару глотков. Почему ее так взволновал этот немой звонок? Такое бывает… Кто-то балуется, или связь не сработала. Обычное дело. Почему же ее трясет, как будто она стоит раздетая на морозе? Это все нервы!
Телефон снова зазвонил. И снова на том конце молчали. Алена тоже молчала. Ей надоело слушать чье-то дыхание, зловещее, как дуновение потустороннего ветра. Она положила трубку, на этот раз не спеша и очень аккуратно.
Вадим не мог найти себе места после того, как побывал у Никиты. Вид счастливой и разделенной любви вызвал у него непонятную, глухую тоску.
Ночами снилась Евлалия, как она кланяется под аплодисменты публики, подойдя к самому краю рампы, сияя глазами и чуть наклонив прелестную головку. Она в костюме Маргариты Готье, с чахоточным румянцем на высоких скулах, с вожделенно приоткрытыми губами. Ее засыпают цветами, к некоторым букетам лентами привязаны письма. Он знает, что в этих письмах! Это признания в страстной и безнадежной любви, вопли истерзанных душ… Что ты делаешь с ними, Евлалия? Что ты делаешь со мной? Отпусти меня! Нет, не отпускай! Не отпускай! Без тебя моя жизнь опустеет, как зрительный зал после спектакля… Пусть наша с тобой драма длится вечно. Я согласен, Евлалия! Ты меня слышишь?.. Властвуй же надо мною безраздельно! Я благословляю этот плен, сладостный и жуткий, как вкус смерти на губах невесты, как звон колокола над безмолвными просторами, как сияние златых венцов, скованных для нас с тобою…
Вадим бродил по Москве, по засыпанным палой листвой бульварам. На чугунных оградах сидели голуби, ветер гнал по серому небу клубящиеся дождевые тучи. Его не покидало ощущение, что он не один в этом городе, что за ним по пятам идет опасность, дышит в затылок ледяным холодом. Слежки он не заметил, но желанного покоя не было. Через пару дней он решил вернуться в Харьков, пожить у брата, посмотреть на ситуацию со стороны, подумать.
Богдан удивился и обрадовался, вернувшись из театра и застав на кухне Вадима, похудевшего и небритого. Братья любили друг друга, как любят близкие по духу люди. Они давно поняли, что это сильнее кровных уз, и что это и есть то единственное, что привязывает одного человека к другому на все времена. Они понимали друг друга почти без слов, и им никогда не было скучно вместе.
– Давай выпьем за встречу! Я приготовил жаркое с грибами, твое любимое! – Вадим уже накрыл стол. У него были ключи от квартиры брата, так что к приходу Богдана он успел немного убрать, сходить в магазин и даже поспать пару часов.
– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Надоела Москва? Русские люди всегда отдыхали по-настоящему только в провинции!
– Я тебя не стесню?
– Что ты! Живи, сколько захочется.
– Я бы не хотел, чтобы меня видели, – попросил Вадим. – Не говори никому, что я приехал.
– Ко мне никто не ходит…– Богдан замялся. – Только Алена, и то не часто. Но она тебя не знает. Скажу, что приятель гостит. Можешь даже из комнаты не выходить.
