– Летом я выполнил один заказ… – Вадим помолчал, собираясь с мыслями: он не собирался вдаваться в подробности, но то, что имело, по его мнению, значение для Сиура, сказать придется. Иначе какими же они будут партнерами? – Это был клерк из «Континент-банка». Может, слышал?
– Слышал.
Сиур не верил своей удаче. В его машине сидел тот самый киллер, который убил Сташкова и который представлял смертельную угрозу для Тины и ее подруги! Которого они с Владом отчаялись найти, потому что шансы вычислить профессионала такого уровня практически равны нулю. И вот он сам сидит и рассказывает о том, что произошло в тот жаркий летний день, когда повсюду летал тополиный пух, а девочки сбежали от Влада и оказались в развалинах старого особняка, который наемный убийца облюбовал для стрельбы.
То, что Вадим профессионал такого рода, Сиур догадывался, но то, что именно он убил Сташкова, никому не приходило в голову! Так вот кто побывал в квартире Тины и оставил записку!
– Думаешь, я сейчас все объясню? – усмехнулся Вадим. – Я сам ничего не могу понять! Заказ меня удивил и показался странным. Кому нужен обыкновенный клерк? Но…мне предложили очень хорошие деньги, и я согласился. Дело я сделал, и должен был получить вторую половину суммы. Что-то меня насторожило. Не знаю, что. Шестое чувство! Будто смерть дохнула мне в затылок…
– Вместо расчета тебя попытались убить?
– Вот именно! И что самое непонятное – из-за какого-то служащего! Если бы это был видный бизнесмен, политик или «криминальный авторитет», я бы не удивился. Но Сташков? Обычная пешка… С тех пор я чувствую, что за мной охотятся. И Богдан погиб только потому, что в мотоциклетном шлеме, в темноте его приняли за меня!
Вадим смахнул злые слезы и замолчал, глядя, как густой снег засыпает все вокруг – дома и скамейки, лотки с мороженым, темные деревья и похожих на призраки людей.
– Если мы будем только прятаться, нас перебьют по одному!
Сиур молчал. По какой причине убили Сташкова, так и осталось неизвестным. Только потому, что он знал старика, которому принадлежала статуэтка «Будды»?
– Вас это тоже касается, – продолжал Вадим. Он волновался. – Зачем ваши женщины интересовались Сташковым? Как они оказались в развалинах? Уж точно не из-за меня. Я таких «проколов» не допускаю, и если бы заметил, что место ненадежное, то ни за что бы им не воспользовался! Значит, они наблюдали за клерком «Континент-банка»: подобных совпадений не бывает.
– Бывает еще и не то! Жизнь порой забавнее вымысла, – возразил Сиур. – Но в данном случае не стану с тобой спорить. Они действительно отправились проследить за Сташковым. Женское любопытство! Во всяком случае, я рад, что им не надо больше опасаться тебя. Это немного развяжет нам с Владом руки.
– Могу я спросить, чем вас заинтересовал клерк? – спросил Вадим, закуривая и выдыхая дым в морозный, снежный воздух.
– Он был единственным родственником, племянником убитого антиквара, которому принадлежала фигурка восточного божка, что-то вроде «Будды». Существуют предметы, которые по неизвестным причинам опасны. Именно из-за них происходят нападения. Я думаю, жена Горского погибла из-за его золотого медальона.
Вадим надолго задумался. Ему вспомнилась мастерская Корнилина, полная необычных предметов; его странные, поражающие воображение, картины. И видение смерти, дыхание которой он ощутил той ночью, рядом с телом Артура.
– Пожалуй, ты прав! Но в таком случае у нас есть шанс выйти на этих людей, или…
– Что?
– Сам не знаю! Чертовщина какая-то!
– Ты прямо как Влад. Он тоже считает, что дело связано с «нечистой силой»! – засмеялся Сиур. Хотя ему тоже приходила иногда в голову эта шальная мысль.
– Я привык ничему не удивляться, – задумчиво ответил Вадим. – В этом суетном земном мире, полном боли и страха, чего только не происходит! Что вообще мы знаем о мире, в котором оказались волею судьбы? Ты уверен, что понимаешь жизнь? – спросил он Сиура, пристально глядя ему в глаза.
– Представь себе, что я впервые задал себе этот вопрос летом, когда начали происходить все эти непонятные события…и не смог на него ответить. До сих пор я думал, что знаю все, что мне необходимо для разрешения любой проблемы. А сейчас…у меня больше нет такой уверенности.
– Надо перехватить у них инициативу! – предложил Вадим. – Что из этого получится, неизвестно, но попробовать можно.
– Что ты предлагаешь? – спросил Сиур. Предложение ему понравилось. Всегда лучше быть охотником, чем дичью. Те, кого приходилось называть «они», не ожидают подобного. А неожиданность – выигрышный фактор.
– Надо подумать, – отозвался Вадим. – То, что «их» интересуют определенные предметы, а, соответственно, и владельцы предметов, – нам на руку. Можно организовать неплохую приманку. Пора, наконец, посмотреть, кто бросает нам вызов!
Лида вернулась из обители после полудня.
Баба Надя приготовила обед: бульон, отбивные с картошкой, ватрушки и липовый чай.
С порогов неожиданно вернулся Иван, сидел, сгорбившись, часами на сундуке и смотрел в окно полными слез глазами. За окном на черные ветви сада падал редкий снег, который тут же таял. Далеко за деревней брехали собаки. По унылой расхлябанной колее тащилась одинокая телега, на которой громыхали бидоны из-под молока, да соседский дед лениво понукал лошадь.
Иван оплакивал Марфу и Алену. Теперь у него осталась только Лидушка. Баба Надя не в счет, она никогда его не понимала, а человеку прежде всего нужно именно это.
За стеной, у жарко натопленной печки, кряхтел старый Илья. Скрутившая его болячка называлась просто «смертной тоской», с которой он не мог, а, скорее всего, не хотел справляться. Марфы не стало, а вместе с ней не стало и деда Ильи. Какими они были супругами, как они ладили друг с другом, никто не знал. Дед Илья свою жену боготворил, любил беззаветно и немного побаивался. Он был скорее ее помощником, преданным и беспрекословным, нежели мужем. Теперь, когда она ушла и покинула его, дед Илья затосковал. А может, ушел вслед за ней, по неведомой дороге, а в доме у печки лежало только его старое иссохшее тело, которое все еще дышало, но живым уже не было.
Иван очень хорошо это чувствовал. Он вообще умел понимать все без слов и лишних объяснений, хотя и слыл в деревне «полоумным». Враз от его многочисленной родни почти никого не осталось. Он осмысливал и переживал эту потерю по-своему, одному ему доступным способом: глядя на облетевший, темный сад, на седое осеннее небо, на пропитанную тающим снегом мокрую землю… Это давало ему умиротворение и принятие свершившегося, в котором он не мог ничего изменить.
– Есть иди, бестолковый! – накрывая на стол, сердито звала баба Надя. Что бы ни случилось, а еда – дело святое.
Иван ел, лениво и сонно ковыряя вилкой мясо, поглядывал исподлобья на Лиду, улыбающуюся своим тайным мыслям. Она бурно оплакала смерть бабы Марфы и сестры, и сразу успокоилась. Как будто над лугом прошла сильная гроза, с ливнем и градом, с потоками воды и блеском молний, и тут же на прояснившееся небо вышло солнышко, высушило умытые яркие травы, осветило прозрачный, полный свежести и густого медового запаха воздух, струящийся над цветочно-зеленым ковром.
