– Вы о никарах, что ли? – сообразил я.
– О них, родимых. Так что ждите, они наверняка скоро постучатся в вашу дверь.
– Так они это. уже, – пожал я плечами, – их лихтер был у нас первым.
– Да ну!? – удивился Слепнев, – какие шустрые! Но оно и понятно, изголодались, небось. У них же там наверняка со стройматериалами туго, равно как и со всем прочим. Солнца нет, жрать нечего, каждый киловатт электроэнергии на учете – не позавидуешь. Болтаются в своей пустоте, тощие и бледные, что твои привидения. Да так им и надо – за что боролись, на то и напоролись, меньше будут независимых из себя корчить.
– Ну, я бы не сказал, что они очень уж бледные, – с сомнением заметил я, – да и какой-то особой худобой также не отличаются. Так что не думаю, что у них там, на «Ньютоне» все так уж плохо, как Вы нарисовали.
– На «Ньютоне»? – профессор недоверчиво нахмурился, – а откуда ты знаешь? Гостил у них, что ли?
– Увы, нет. Меня приглашали, но пока возможности не представилось. – Приглашали!? Тебя!? Кто!?
– Да забегала к нам в гости одни никарочка, пока лихтер под погрузкой стоял, и мы пообщались немного. Она мне даже свой адресок оставила на тот случай, если я захочу нанести ей ответный визит, но я еще не решил, принимать ли ее приглашение…
Да, да, знаю, я совсем позабыл об осторожности. Алкоголь вообще делает меня болтливым, а тут мне представилась редкая возможность блеснуть перед Слепневым, который до сих пор сам слепил меня своим авторитетом, и я не удержался. Надо сказать, что вид его потрясенной физиономии стоил многого. Возможно, даже всех тех последствий, которые повлекла в дальнейшем моя несдержанная болтовня.
Но тогда я ни о чем таком не задумывался, а просто наслаждался произведенным эффектом.
Мне казалось, что такое только в кино бывает, но Слепнев меня переубедил. Он вытаращился на меня и где-то с минуту молча двигал губами вперед-назад, словно лишился дара речи или просто позабыл все слова.
– К. к вам на драгу. на борт поднимался кто-то из этих бродяг!? Ты часом не заливаешь?
– Ну, Вы же понимаете, что никаких официальных документов я предоставить не в состоянии, – миг триумфа опьянил меня даже сильнее, чем вино, – хотя, если обещаете не болтать, могу показать пару фотографий.
– Разумеется!
Я выудил из-за пазухи свой планшет и вывел на экран несколько кадров из записи, оставшейся после нашей с Кадестой экскурсии. Профессор буквально вырвал его у меня из рук и впился глазами в изображение, как голодный вампир в девичью шею. Но он удивительно быстро обуздал свое возбуждение, переключившись на всесторонний анализ новой информации, причем выводы, последовавшие почти мгновенно, оказались на удивление точными.
– Хм, хм, – Слепнев приблизил картинку, повертел ее так и эдак, – теперь понятно, откуда «StarSuit» черпает идеи при создании своих скафандров. Я подозревал, что они не сами все это придумывают, слишком уж проработанная конструкция для такой молодой и неопытной компании, но теперь все очевидно.
Профессор отставил планшет на вытянутой руке, к чему-то примеряясь.
– Интересно, интересно. Твоя подруга явно родилась и выросла вдали от гравитации, что заметно по непропорционально длинному туловищу – видишь, ее руки только до пояса достают. Позвоночник без нагрузки и у обычного-то человека на пару-тройку сантиметров вытягивается, а тут ему было вольготно с самого рождения, – он снова поднес планшет к глазам, – однако со всеми прочими неурядицами, сопровождающими жизнь в невесомости, они сумели как-то договориться. Голодной и тощей она и вправду отнюдь не выглядит, а лицо – так даже слегка загорелое! Удивительно! Чертовски интересно было бы поближе познакомиться с их вольной жизнью… Говоришь, она тебе адрес оставила?
– Это личное, – запоздало ударил я по тормозам, – только для меня и только на тот случай, если я приму ее приглашение.
– Космодранцы в своем репертуаре, – Слепнев был явно разочарован, – они натуральные параноики, тебе не кажется?
– Жизнь научила их осторожности.
– Знает кошка, чье сало съела! – он презрительно фыркнул, – и с чего же они вдруг решились на такое гостеприимство?
– Понятия не имею, – я окончательно закрутил гайки своему словоблудию и теперь прикидывал, насколько серьезными могут оказаться последствия моего неосмотрительного желания покрасоваться.
– И что ты надумал? Ответишь на приглашение?
– Еще не знаю, – пожал я плечами, – сперва надо вахту закончить, а там видно будет.
– Брось! – Слепнев аж возмутился, – не болтай глупостей! Я бы на твоем месте побросал все к чертовой матери и немедленно согласился. Другой возможности более не представится, уж это точно. Как можно ставить такой уникальный шанс в зависимость от банальной вахты на орбитальной драге! Что ты тут вообще интересного нашел?
– А что? Работа, как работа. Мне нравится.
Данная реплика оказалась явно опрометчивой. Профессорская физиономия сморщилась, словно он зараз съел целый лимон, и я приготовился получить в свой адрес порцию нравоучений, которые незамедлительно последовали.
– Что тут может нравиться!? Изо дня в день одно и то же, одно и то же.
Ты же вроде бы толковый парень, голова у тебя варит, вопросы всякие задаешь, интересуешься. А если останешься здесь, то сам не заметишь, как начнешь тупеть, постепенно превращаясь в придаток системы связи. Твой мозг, лишившись пищи для активной работы, закостенеет и деградирует. Попробовал и хватит, вали отсюда как можно скорее, твое место не здесь!
– И где же?
– Да где угодно! Специалист с твоей квалификацией без проблем найдет себе хорошую работу, соответствующую его уровню. Взять хотя бы наш Исследовательский Флот – или ты думаешь, что ученые только по кабинетам сидят, да в микроскопы пялятся? – он снисходительно усмехнулся, – э-э-э, брат, у нас корабли в такие дебри порой забираются, что дух захватывает! И вот там обеспечение связи превращается в задачу вполне достойную такого мастера, как ты. Что скажешь? Если хочешь, я могу замолвить за тебя словечко, и уже через недельку ты сможешь заступить на куда более интересную «вахту». А?
– Я так не могу. У меня есть определенные обязательства…
– Обязательства!? – Слепнев неожиданно расхохотался, – перед кем!?
– Перед остальной командой, – нахмурившись, ответил я, – перед боссом. у меня же контракт, в конце концов.
– «Командой»!? – буквально выплюнул он, – да ты посмотри, из кого она состоит! Отставной полковник, вышвырнутый с работы повар, да беглый заключенный – ты этих людей называешь своей командой? Ты хочешь стать частью этой бригады неудачников? Не губи свою карьеру на самом старте! Ты – не из них, все их упущенные возможности уже в прошлом, а у тебя, напротив, еще все впереди. Не упускай свой шанс!
Профессор отбыл восвояси, а я остался. С головой, полной сомнений и тяжелых мыслей. Нельзя сказать, чтобы его слова подвигли меня на какие-то решительные действия, но пищу для размышлений он мне подбросил, это точно. Я все так же продолжал просиживать зад в кресле перед терминалом, принимая депеши и оформляя различные документы, против собственной воли снова и снова возвращаясь к нашему со Слепневым разговору и прокручивая в голове его фразу о «бригаде неудачников». Мои отношения с остальными обитателями «Берты» не претерпели каких-либо изменений, по крайней мере, мне так казалось, но я не мог просто так выбросить из головы поставленное на них клеймо. Розовая дымка, висевшая перед моим взором последнее время, начала постепенно рассасываться. Мой первоначальный энтузиазм заметно поугас, и даже тройной оклад уже не радовал душу. Второй месяц моей вахты подходил к концу, и я все больше склонялся к мысли, что он будет и последним.
